Кажется они пытались сбежать.
Сам не знаю почему, но я кинулся за ними.
В коридоре и на кухне было темно. Мне понадобилось несколько секунд, прежде чем я нашёл выключатель. Когда я зажёг свет, последний мотылёк скрылся за приоткрытой дверцей хрущёвского холодильника, и кто-то захлопнул её. Клянусь, она закрылась не самостоятельно, хоть внутри я никого и не увидел.
Задыхаясь, я вернулся в комнату. Динара лежала всё такая же, неподвижная. Похожа вся эта возня и мои крики не разбудили её. Дыхание стало чуть спокойнее, но на мирный сон это по-прежнему не походило. Её спина была покрыта красными точками, следами крови и мёртвой молью. Мои руки тоже были вымазаны её кровью.
Обтерев их о штаны, я опустился на колени рядом с ней и осторожно коснулся её плеча.
— Динара, ты меня слышишь? Просыпайся.
На этот раз она кажется услышала меня.
Она что-то забормотала, начала ворочаться. Подъём давался ей очень тяжело, как после наркоза, но через несколько минут она всё-таки открыла глаза. Я помог ей сесть в кровати.
— Что такое? — спросила она, потирая глаза. — Зачем ты разбудил меня? Я делала что-то странное?
— Дело не совсем в этом.
Мне было трудно сразу подобрать слова для объяснений. А когда я рассказал ей, что случилось — Динара вроде бы хотела назвать мои объяснения бредом, но заметив трупики довольно крупных мотыльков и измазанное в крови постельное, всё же поверила мне.
— Так вот откуда у меня сыпь на спине, — рассудила она.
— Да, выходит, что каждую ночь или около того, они пили у тебя кровь.
— А ты точно уверен, что это были мотыльки? У моли ведь нет хоботков, у них грызущий ротовой аппарат.
— Откуда ты знаешь?
— Я же в школе работаю.
— Так ты же учительница английского вроде.
— Ну да, но это не мешает мне подмечать разные любопытные факты. Короче, ты прям уверен, что мою кровь сосали вот эти мёртвые мотыльки, а не кто-то другой?
— Разумеется. Посмотри на их брюшки, они больше чем должны быть и вымазаны в твоей крови.
— Да, выглядят необычно.
Кроме укусов на спине, я заметил и другие изменения в лице Динары. Она стала бледна как призрак: краска сошла с её губ и дёсен, а щёки будто немного ввалились, отчего резко проступили скулы. О чём я незамедлительно сообщил ей.
Она была очень слабой и вялой, но всё же смогла самостоятельно дойти до ванной, чтобы посмотреться в зеркало. Я же тем временем сходил на кухню и поискал чего-нибудь сладкого. По итогу обнаружил у неё коробку с чокопайками, где ещё было две шутки. Сделал ей горячего чаю с сахаром и принёс в комнату. Динара к этому времени отмылась от крови и переоделась в чистое.
— Спасибо. Я, конечно, знала, что в квартире творится что-то странное, но в такое трудно поверить даже имея на руках улики.
— Понимаю.
— А ты случайно не снял весь этот процесс на камеру?
— Прости, не успел, о камере я в тот момент вообще забыл.
— Вот блин, я же напоминала тебе, теперь нам вряд ли поверят.
— Тут главное не это.
— А что?
— Главное — что ты не сходишь с ума. С тобой всё в порядке, у тебя нет галлюцинаций, и шелест листьев был вполне реальным.
— Ну да, ты прав, от этого немного полегче, — выдохнула она и отпила чаю.
— Ладно, ты приходи в себя, а я проверю хрущёвский холодильник, из которого они вылезли.
— Давай.
Вооружившись фонариком на телефоне и серьёзным ебалом, я открыл дверцы холодильника. Вопреки ожиданиям, никаких громадных дыр в его стенах я не обнаружил. Левая стенка по логике вела в комнату, где сидела Динара, а правая должна соединяться с соседней квартирой, где вроде как никто не живёт. Я отодвинул соленья, — которые видимо остались у Динары ещё от матери, — и пощупал рукой стенку холодильника.
Она сдвинулась без особого труда.
Сердце моё содрогнулось. Я попытался отодвигать её дальше и понял, что у меня получается. Стенка была ничем иным, как обычной картонкой, за которой просматривался проход. Холодильник был достаточно глубокий, чтобы туда смог пролезть даже я.
Оставив стенку в покое, я запер холодильник на задвижку и вернулся к Динаре, чтобы поделиться сделанными выводами.
— Не хочу тебя пугать ещё больше, — начал я, — но думаю что мотыльки прилетели не одни. Сразу после того, как последний из них скрылся в холодильнике, кто-то резко захлопнул его дверцу. А теперь проверив стенку, я обнаружил нечто вроде прохода, который по всей видимости ведёт в соседнюю квартиру.
— Что ты хочешь сказать? — испуганно спросила она.
— Наверное кто-то впустил их в твою квартиру.
— То есть как это? Кто бы их впустил? Я же одна на этаже живу.
— А вот это детектив — правильный вопрос. Тут конечно и я без понятия. Поскольку за другими квартирами никто не смотрит, это мог быт кто угодно. Какой-то проказник-хулиган.
— Скажешь тоже, кому такое в голову придёт? Да и где он кровососущую моль отыскал?
— Не знаю, не знаю. Имеем пока только то что имеем.
— Предлагаешь, сходить-посмотреть? — безнадёжно спросила она.
— Вообще-то нет, — расхохотался я. — В такой ситуации я бы постарался держаться от этого подальше.
— В моём положении выбирать не приходится. Наследной квартиры в центре Москвы у меня нет, так что придётся облагораживать ту что есть. Я предлагаю взять что-нибудь огненное и пойти истребить этих тварей.
— А как быть с их хозяином, если он объявится и будет против?
— Тут уж твой выход. Придётся дать ему по жопе, чтобы отстал от меня. Да и не только от меня. Он ведь наверняка и другим немногочисленным жителям спать не даёт.
— О как. Предлагаешь мне избить его?
— Ну вроде того.
Я опять рассмеялся. Динара была полна сюрпризов.
— Хорошо, посмотрю, что смогу сделать. А тебе я смотрю стало получше.
— Да, чай с чокопайкой помогли взбодриться и я готова рвать.
В качестве оружия я взял себе кухонный нож. Динара нашла себе внушительный лом-гвоздодёр, который лежал под чугунной батареей в её спальне. Этим ломом ещё её молодые мать с отцом делали ремонт в квартире много лет назад. Теперь же он будет защищать её от неизвестной угрозы.
Ещё нам был необходим огонь, чтобы убивать мотыльков. Зажигалки были и у меня и у неё, а для пламени мы решили использовать туалетный аэрозоль с запахом морского бриза.
И вот мы стояли перед открытым хрущёвским холодильником, откуда предварительно вытащили соленья и деревянную полку.
Я опустился на четвереньки и первым пролез в дыру. Мой фонарик на телефоне едва пробивал густую темноту прохода, высвечивая кирпичную кладку и паутину, свисающую лохмотьями. Динара ползла следом, и я слышал за спиной её дыхание. В этом странном тоннеле было очень тихо, но на удивление тепло. Приходилось держать голову пониже, чтобы не треснуться о шершавый округлый потолок.
По логике проход вёл нас в соседнюю квартиру, которая по словам Динары уже давно стоит заброшенной.
Однако спустя короткое время тоннель внезапно метнулся вверх. От неожиданности я оцепенел на месте. Проведя фонариком наверх, я заметил странные деревянные перекладины, без особой аккуратности, приделанные к стенам. Они выглядели как нечто среднее между лестницей и ржавым каркасом какого-то аппарата, который случайно стал полезным в качестве лестницы. В общем — что-то жуткое и самодельное.
— Неужели эта хрень всё время была тут? — шептала Динара.
— Кто знает.
Я стал подниматься, Динара за мной. Лестница хоть и выглядела криво, но в стене сидела крепко. Мы поднялись с восьмого этажа на девятый. Там нас встретила картонка. Такая же, какая прикрывала дыру в холодильнике Динары — тонкая и обшарпанная, как старая дверь заброшенного курятника. Я осторожно отодвинул её, и мы очутились в точно таком же хрущёвском холодильнике.
Его дверцы были приоткрыты.
От квартиры, в которой мы оказались, натурально бежали мурашки по коже.
Крохотная кухня встретила нас пронзительным запахом старости, вперемешку с пылью и едва уловимым оттенком гниения. Древний холодильник покоился в углу, весь в потемневших пятнах, как будто пережил не одну войну. Рядом с ним возвышалась плита с массивными чугунными конфорками. На ней, словно реликвии, были расставлены кастрюли и сковородки — тяжёлые и покрытые коростой застарелого жира.
Но квартира не выглядела брошенной, хотя Динара вроде говорила что и на девятом почти никого нет.
Узкое одностворчатое окно на кухне — было забито листом какого-то железа с наспех приколоченными поверх деревяшками. Так порой делали бывшие жильцы, покидая квартиру, чтобы она не промёрзла.
Мы обвели фонариками всю кухню, но никого живого не заметили.
— Выглядит так, будто здесь кто-то живёт, — вполголоса сказал я.
— Наверно та якутская бабушка, которую я видела пару раз. Но я даже не знаю её имени. Она какая-то нелюдимая, всегда молчит, квартиру почти не покидает.
— Ясно.
Из кухни мы осторожно перешли в прихожую. В одной руке я сжимал кухонный нож, а во второй телефон с фонариком. Динара тоже была готова воспользоваться аэрозолем в любой момент. Под нашими ногами хрустел коврик, давно утративший первозданный вид. Смотреть, что же там хрустит, даже не хотелось.
В узком коридорчике стены были облеплены выцветшими обоями с крупным цветочным узором. Выглядели они так, словно были поклеены здесь ещё до строительства дома. На стенах висели замусоленные фотографии незнакомых мне мест и каких-то людей, возможно родственников бабушки. У двери стояла вешалка с плащами и пальто, от которых издали тянуло сыростью и чем-то кислым.
Прежде чем идти в единственную комнату, мы решили заглянуть в ванную.
Стоило нам приоткрыть дверь, как нас тут же ослепило ярким светом.
С перепугу мы отскочили.
В нос ударил притягательный цветочный запах с металлическим привкусом. Как странно. Мы пригляделись и разом охнули от удивления — вместо облезлой чугунной ванны, внутри сияла — теплица!
Зелёные холмы в этой теплице были усыпаны невиданными цветами, которые вздымались к потолку, которого словно не было. Теплица заполняла собой всё крохотное пространство ванной комнаты, но незаметно делала его шире. Не было ни лампочки, ни солнца — бесхозные лучи света мягко рассеивались среди растений. Возможно сами разноцветные лепестки и были источниками света, я не знал, было трудно разобрать.