Помню сквозь сон, как Сергей сжался в клубок, лёжа на диване и будто плакал. По квартире снова расходились вибрации, на этот раз сильнее. Мне хотелось подойти к нему и обнять, чтобы успокоить, но сон был сильнее.
Спустя время Сергей подёргал меня за плечо и показал экран своего телефона, где было написано: «Я собираюсь пойти посмотреть, что там, если хочешь, пошли со мной». Машинально я махнула ему жестом, что не хочу никуда идти и впала обратно в беспамятство. Когда же наконец до меня дошло что случилось, сознание вернулось с удвоенной силой. Я подскочила в кресле, Сергея нигде не было, а дверь квартиры стояла нараспашку.
Я сразу поняла — происходит что-то нехорошее.
Начала метаться по комнате, не зная, что делать. Попыталась написать ему, но он не отвечал, хотя был в сети. В полу и стенах ощущались те же вибрации, что и каждую ночь, но гораздо мощнее. Я подошла к выходу, из подъезда несло вонью, как из общественного туалета. Хотелось захлопнуть дверь и запереться в квартире до утра. Обувь Сергея по-прежнему стояла у меня в прихожей, а его куртка продолжала висеть на вешалке. Он бы точно не ушёл в одних носках, если бы всё было в порядке. Случилось что-то серьёзное.
Мне нужно вернуть его, но как это сделать, если даже звонить на его телефон не имеет смысла? Я просто не услышу откуда он звенит. Не могу выкрикнуть его имя, только стучать по стенам, как те неизвестные. Да и написать СМС-ку в полицию вряд ли получится.
В растерянности я прикрыла дверь и уселась на пол, мне надо было сосредоточиться и что-то придумать. Голова отказывалась работать. Закрыв лицо руками, и посидев так пару минут, я вдруг поняла, как могу найти его. Это вроде было очевидным, но почему-то не сразу пришло на ум.
Глава 16. Там где горит тёплый оранжевый свет
Сорвавшись с места, я вернулась обратно в комнату и взяла с журнального столика фонометр — прибор для замирения уровня окружающего шума. Обычно я ставила его на приборную панель в машине, чтобы услышать, если кто-то будет сигналить или подъезжать сзади. Он показывал одну зелёную полоску: — в квартире стоял постоянный низкий шум, словно от приглушённой музыки. Сергей говорил, что гул идёт откуда-то с верхних этажей, значит и искать надо где-то там. Не знала, стоит ли брать с собой что-то для самообороны. Он мог испугаться, увидев меня с ножом, лучше пойти так.
Включив фонарик на телефоне, я вышла в тёмный подъезд. Двери двух соседей по секции были открытыми. Проходя мимо одной из них, я почувствовала, как оттуда веет чем-то протухшим, а в самой квартире всё перевёрнуто вверх дном. Выйдя на площадку, я заметила, как кто-то поднимается с нижних этажей. Насторожено замерла в проходе секции, но фонариком посветила туда. Это оказалась худая девушка с чёрным каре и в футболке с принтом вроде бы огнедышащей акулы. Хватаясь за перила ослабевшими руками, она подтягивала себя наверх. Она была босая, её бледные стопы сверкали в темноте.
Внезапно она заметила свет моего фонарика, наши взгляды встретились. По её лицу я сразу поняла, что она не опасна. И видимо она тоже не приняла меня за врага.
Приблизившись к ней, я неуклюже помахала. Девушка ответила что-то словами, но я сразу показала ей жестами, что ничего не слышу. Я написала сообщение в телефоне: «Ты знаешь, что здесь происходит?» и показала ей экран.
Она отобрала телефон и стала писать ответ, её пальцы подрагивали, как и у Сергея. Но не от страха, а скорее от усталости. Лицо девушки было болезненно зеленоватого оттенка и выглядело измученным. Она показала мне телефон:
«Не знаю, но этот звук сводит меня с ума. Я ищу друга — мы разделились, и теперь я не могу найти его».
Она потеряла друга в моём доме? Такое вполне может быть, но всё же странно. Не дождавшись моего ответа, она отобрала телефон и написала ещё:
«А ты кто такая?».
Странно задавать такой вопрос человеку в многоквартирном доме, подумала я, но в телефоне написала:
«Я тут живу».
«Ты тут живёшь?» — удивлённо переспросила девушка голосом.
Я покивала и добавила в сообщении:
«И я тоже ищу друга, он вышел из квартиры и куда-то ушёл».
«Его случайно зовут не Дима? Если да, то мы ищем одного человека».
«Нет, его зовут — Сергей».
«Хорошо, меня кстати зовут — Агата».
«Виктория» — ответила я.
«А что это у тебя в руках?»
«Измеритель шума».
Агата поморщилась, словно я напомнила ей о болезненном воспоминании. Согнувшись, она сползла по перилам на ступеньки. Я жестами спросила, всё ли с ней в порядке, хотя понимала, что нет. Затем быстро напечатала сообщение:
«Ты слышишь, откуда идёт шум? Думаю наши друзья там».
Хватаясь то за голову, то за живот, она отняла у меня телефон и с большим трудом написала:
«Он идёт из моей головы».
Ей стало совсем плохо, она зажимала уши руками, бормотала что-то невнятное. Я растерялась, не зная, чем ей помочь. Потом я догадалась проверить фонометр, он показывал уже две полоски — подъезд действительно гудел от шума, как и говорила Агата. Но звук шёл не из её головы, а откуда-то ещё, иначе показатели были бы выше. Мне нужно было найти это место, там все ответы.
Но прежде чем уходить, я помогла Агате дойти до моей квартиры и уложила её на диван. Затем вынула из аптечки ватные диски, растребушила и сунула в уши Агате. Это всё, что я могла сделать.
Написала ей, чтобы она оставалась на месте и дождалась меня, а потом отправилась наверх. Площадка тринадцатого этажа выглядела ещё хуже, чем моя — пол завален хламом, а стены испачканы какой-то засохшей грязью. Продолжила подниматься, освещая путь телефоном, и на ступенях четырнадцатого этажа увидела мокрые следы, ведущие наверх. Сигнал фонометра опять усилился, и теперь полосок стало три.
На пятнадцатом мои ноги ощутили ритмичные вибрации в полу, напоминающие слабое землетрясение. Только здесь я поняла, что стены испачканы вовсе не грязью, а фекалиями. Сигнал продолжал усиливаться, я шла вперёд. На площадке лежали голые люди, уткнувшись лицом в стены. Некоторых из них я узнала, они жили в этом доме, сколько я себя знаю.
Повсюду разило мочой и прочими выделениями настолько, что на мои глаза непроизвольно выступили слёзы. Большинство следов вели в правую секцию. Я двинулась туда, сжимая в руках дрожащий луч света. Все двери в этой секции были открыты. Под ногами что-то хрустело и липло к ботинкам. Прибор показывал уже не зелёные, а красные полоски. Проходя мимо квартир, я заглядывала внутрь, но кроме разрухи там ничего не было.
С каждым шагом я будто спускалась в котельную, погружаясь всё глубже в затхлое тепло и сотрясавшую воздух работу двигателя. Так я дошла до последней двери в секции, которая была закрыта. На полу перед ней я увидела лежащий экраном вверх телефон Сергея. По стенам в направлении квартиры вели следы из кала, крови и изрезанной штукатурки, откуда торчали человеческие ногти. Дерматиновая поверхность двери вся изодрана, из неё выступает вата.
Сигнал фонометра показывал — максимум, и я будто бы слышала этот оглушающий гул. Я хотела взяться за грязную ручку, но дверь открылась сама. Голый иссушенный старик, от которого смердело, как от собачьего трупа толкнул на меня дверь, а сам осел где-то в углу квартиры.
Изнутри меня обдало жаром, словно из бани. Хотелось проблеваться, но я держалась. Эта квартира выглядела лучше, чем остальные, вещи и мебель стояли на своих местах. Минуя кухню и спальню, я заметила, что они почти нетронуты. Усеянные слоями одежды и ботинок полы, вперемешку с кровью и рвотой, уводили куда-то в дальнюю комнату, которая заворачивала за угол. В ней горел ярко-оранжевый свет. Он переливался бликами нежно-зелёного и жёлтого. Я медленно шла вперёд, ожидая, что ко мне кто-то выйдет, готовая бежать отсюда в любой момент. Я на всякий случай обернулась на старика, он лежал сзади, не подавая признаков жизни. Может он никогда и не был живым.
Мне становилось жарче, тело покрывалось потом, сердце билось в груди. Тяжёлый смрад смешивался с чем-то приятным, исходящим из дальней комнаты, будто сахарная посыпка. Оранжевый свет казался таким звонким. Я приблизилась к входу в комнату, но остановилась. Моё лицо горело, словно в сорокаградусную жару на солнцепёке, я не могла заставить себя идти дальше. Я боялась.
Мне не хотелось видеть то, что там находится. Но чем дольше я тут стою, тем хуже мне становится. Кровь внутри будто закипает. Это может быть последний шанс спасти Сергея и друга Агаты.
Дрожащая и мокрая, я осторожно заглянула в дверной проём. Когда я увидела это, мне стало трудно дышать. Весь большой зал был заполнен голыми людьми на коленях. Некоторые из них все почерневшие лежали на ковре, сверху на них сидели другие — худые будто мумии, пытаясь оттеснить тех, кто покрыт язвами и кровавой коркой. Взрослые, дети, старые и молодые, они стояли кругом, протягивая руки к ней. К женской фигуре у просторного окна.
Увидев, как она смотрит на меня, я думала, что брошусь бежать оттуда. Голая девушка стояла посреди исказившихся, сросшихся людей и широко улыбалась, глядя мне в глаза. Левая грудь отсутствовала, вместо неё сквозь открытые рёбра пробивался оранжевый гулкий свет. Он слепил меня, но я видела, как она смотрит. Её кишечник выпадал наружу, но его поддерживали люди сидящие внизу. Лицо девушки было чистым, кожа белой, а волосы чёрными и блестящими. Запах гниения и цветов смешался в один.
Среди остальных я разглядела и Сергея. Стоя на коленях в одних трусах, он пытался протиснуться между тел, дотянутся до девушки. Он сильно выделялся среди остальной толпы.
Я не могла больше выносить вибрации взгляда девушки. Стараясь не смотреть на неё, я приблизилась к Сергею и начала оттаскивать его, он не обращал на меня никого внимания. Сцепив руки у него на груди, я потащила его назад и в этот момент невольно посмотрела на девушку.
Она смеялась, обнажая ровные зубы, словно искренне радовалась, а белки её глаз наливались кровью. Она тянула ко мне свои облезлые до кости руки. И вдруг люди развернулись и стали хватать нас. Они пытались подтащить меня и Сергея обратно к ней, но были слишком слабы. Ударив нескольких из них ботинком в лицо, я бегом поволокла Сергея наружу.