Чуть откинувшись назад, Ожега увидела, что Темнодар — второй друг Огневзора — тоже среди гостей, да ещё и, судя по всему, молодой наследник серебристо-вороной масти представлял свой клан. Для китоврасов был традиционно отведён правый край стола, ближе к стене, но по той причине, что в полу была сделана специальная открывающаяся ниша, чтобы китоврасы, которые не могли сидеть на стульях и лавках, спокойно стояли и были на одном уровне с остальными гостями. В Яви китоврасов чаще всего называли кентаврами, но как случайно выяснила Ожега, это слово было табу, то ли что-то неприличное на исконном наречии китоврасов, то ли что-то исторически неприятное.
Почувствовав взгляд, Темнодар повернулся и ухмыльнулся так, как это могут делать только китоврасы, заставив Ожегу фыркнуть. Несмотря на рисунки, которые они видели в Яви, китоврасы отличались от людей не только лошадиной половиной. Их торс также покрывала короткая шерсть, чаще всего той же масти, что и животная половина тела, а лица были словно вырублены из камня: угловатые, с квадратными подбородками и тяжёлыми веками, вытянутыми «эльфийскими» ушами, и почти у всех тёмно-коричневые, почти чёрные глаза практически без видимой склеры. А жёсткие волосы, переходящие в гриву, совпадали по цвету с конским хвостом.
Темнодар выделялся даже среди китоврасов, так как был телом чёрен как ночь, а хвостом и волосами бел, как день, и кроме этого имел светло-голубые глаза с ярко видимым горизонтальным зрачком, обрамлённые длинными белыми же ресницами. К тому же его черты лица были более утончёнными, чем у его соплеменников, всё потому, что его матерью была сирина из их Гнезда: родная сестра нянюшки Белавы — Белозара.
Оляна, которая любила читать романы Яви, как-то нашла историю с эльфами, прообразами которых были явно народы Нави, а потом и «тёмных эльфов», которых называли дроу. Так вот человеческая половина Темнодара по описаниям была вылитым дроу.
Китоврасы оборотничеством не владели, но силы им было не занимать. А уж о любвеобильности и выносливости китоврасов ходило много слухов, срамных шуток и пожеланий типа «залюби тебя китоврас». Но были и хорошие сравнения вроде «верный, как китоврас». В памяти народа они всегда придерживались договорённостей и действительно были верными товарищами и друзьями, в чей табун, впрочем, лучше не соваться.
— Думаю, что такой большой сход организовали не столько из-за вас, сколько из-за тёти Благи, — лениво сказал Ожеге Огневзор и хихикнул. — Триста лет — неплохой возраст для серьёзного замужества. А вы ещё мелковаты. Разве что просто знакомства завести да приглядеться.
— Не очень-то и хотелось, — хмыкнула Ожега, и всё же внутри словно расслабился узел и рассматривать парней и мужчин стало как-то попроще.
Больше всех было представителей водного народа: всё же родня и ближайшие соседи. Дедушка Ладимир с несколькими юными водяными, которые больше уделяли внимание яствам, приготовленным на огне, чем приглядывались к ним с сёстрами и тем более тёте Благе. Мысль сбилась, когда Ожега наткнулась на заворожённо следившим за тётей водяным озера Ороно, который недавно, то есть ещё на её памяти, принял бразды правления от своего отца. Мирон, как и многие из водного народа, был зеленоволос и зеленоглаз, с фарфорово-белой кожей и фигурой профессионального пловца. Ожега мысленно пожелала воздыхателю тёти удачи и переключила внимание на других гостей.
Глава 16Возвращение в Явь
Оляна думала о своей коловерше, которую оставила так надолго на попечении Добрынки. Так хотелось зарыться пальцами в мягкий нежный мех… И имя наконец придумать!
Может, Зефирка? Или Облачко? Некогда лысая коловерша обросла нежным плюшевым мехом и стала беленькой с коричнево-чёрными ушами, мягкая, тискательная и милая. Интересно, насколько она вырастет? Дымка и Модя наверняка останутся в стандартных размерах своего вида. А у неё? Кроликов в Гнезде не выращивали, но Оляна прекрасно знала, что они бывают и огромными мясными, которых привозили из верви, и декоративными, размером с морскую свинку или меньше. И ведь у неё не быстроногий заяц, а именно кролик… Они особой скоростью не отличаются.
— О чём задумалась? — спросила мама-Алёна, погладив по спине.
Оляна чуть привалилась к маминому боку. Правила вежливости не позволяли вставать и уходить пока не закончится пир, а это ещё минимум до второй перемены блюд.
— О моей коловерше. Никак имя не могу придумать.
— Попробуй спросить у Ягиры, дочери Ядвиги, сама она занята в Коляду, ты же понимаешь, у них свои обязанности. Но отправила свою дочь в качестве посланницы на вашу Инициацию.
Среди гостей женщин было не очень много, так что темноволосая довольно молодая девушка, примерно возраста Огневзора, с бронзовой кожей, «орлиным» носом и чуть раскосыми тёмными глазами быстро нашлась в толпе. Будь они в Яви, то больше всего она походила бы на индейскую скво, только без пера в налобной тесьме, расшитой чёрной и красной ниткой с весьма узнаваемой символикой: семиконечной звездой-оберегом, которая немного походила на стилизованный дом. Тот самый, что прославил Ягинь в сказках Яви.
Бабушка Зина рассказывала, что Род Яг пошёл от жриц богини Зверуны — хранительницы леса и его жителей. Когда-то жрицы занимались травничеством и прорицанием, после падения Прави они стояли на границе с «царством мёртвых» — Навью, не позволяя разрушиться их миру, ну и поддерживали тесные отношения с народами Нави, особенно проживающими или зависящими от наличия лесов.
Ягини, решившие закончить свой путь, зачастую селились на границе Беловодья в Яви, и это о них люди рассказывали из уст в уста, как о бабках-знахарках, колдуньях и ведьмах, творивших чудеса, ведающих всё на свете и способных излечить если не все, то многие болезни. Вошедшая в сказки почти без прикрас и искажений изба на курьих ножках являлась симбиозом домового и Лешего. Древесный дух-хранитель на своей территории много чего мог, в том числе отращивать ноги-корни и действительно передвигался, поскрипывая всеми половицами и ставнями. Вот только передвижение такого экодома ограничивалось относительно небольшой территорией, зависящей от силы конкретной Ягини. Ожега даже такую избушку видела вживую: Род Яг граничил с Горгонами на западе.
— Это она?
— Да, это Ягира, — подтвердила мама-Алёна. — Явно хочет заодно и к женихам присмотреться. Ягини всегда сами выбирают, кто им по нраву.
— А у неё тоже есть волк? Ну… как у тёти Ядвиги? — спросила Оляна, с любопытством.
В десять лет она видела главу клана Яг на Большом Сходе и весьма впечатлилась ездовым волком — такого размера, что когда Ядвига сидела на нём верхом, то её ступни не касались земли. Потом Оляна читала сказку про Серого Волка, который решил услужить Ивану-Царевичу, и ей сразу вспомнился Лютый. Несмотря на грозную кличку, ездовой волк Ядвиги оказался довольно добродушным, позволил себя погладить и даже покатал на широкой мохнатой спине по двору под смех взрослых.
— Нет, мужа у Ягиры ещё нет, — с похожим смешком ответила мама.
— Мужа?
— Неужели бабушка опустила этот момент, когда рассказывала вам об их клане? — улыбнулась мама.
Озара, которая сидела по левую руку от Оляны, с интересом повернулась, желая услышать нечто новое.
— Мужья Ягинь становятся волхвами, и главным показателем их силы, а также дозволением союза становится перенос в зверя.
— Они оборотни? Как волколаки?
— Не совсем, — покачала головой мама-Алёна. — Волхвы срастаются со Зверем магическим путём, благодаря обрядам и единению с духом. Чаще всего это волк. Изредка медведь, рысь или тигр. Пару раз слышала о превращении в коня. Это не передаётся по наследству, а достигается долгим обучением. Волколаков же не зря называют низшими оборотнями, как бы обидно это ни звучало, но это правда. Некоторые даже утверждают, что они не настоящие оборотни. Они зависимы от Луны и от их желания или нежелания проходить оборот ничего не меняется. Как вы сами знаете, они опасны в своём беспамятстве. Их укус убивает обычных людей и заражает тех, кто владеет магией. Делает похожими на них. Я слышала, что они целенаправленно охотятся на кудесников, так как только так они могут получить нового члена стаи.
— Я тоже читала, что волколаки прокляты, — подала голос Озара. — И что ликантропию вывели искусственно. Это типа вируса.
— Всё может быть, — философски протянула мама. — Не поспоришь, что они очень сильно отличаются от обычных и тем более высших оборотней. Редко, но они размножаются, но даже собственных детей им требуется инициировать укусом.
— Значит, ликантропия по наследству не передаётся? — удивилась Оляна.
— Нет. И они никогда не знают, выживет ли их ребёнок после этого укуса…
Оляна переглянулась с сестрой. Это звучало ужасно.
— А там что за девушка? Рыжая такая? — заметила ещё одну девушку среди гостей Озара. — Мама-Алёна, ты её знаешь?
— Радмилу? — переспросила мама. — Знаю. Она из Кикимор.
— О… — дружно протянули Оляна и Озара.
Обычно Кикимор не приглашали на праздники — тем более на те, когда творились ритуалы поддержки завесы сокрытия между мирами. Род Кикимор брал своё начало от бога Морока, отношение к которому после падения Прави стало ещё более двояким: с одной стороны, ему удалось выжить, что говорило о личной силе, с другой — он не только чуть не стал причиной по сути апокалипсиса и падения Прави, но и едва не погубил все остальные миры.
— Род Кикимор помог нам в Нави, — подключилась к разговору и мама-Арина, которая сидела рядом с Озарой. — Поэтому веста на выданье этого клана и несколько их воинов отправились с нами. Она племянница главы Рода, Ракиты Изоборовны. Боеслав пообещал ей пристроить племянницу к делу и найти ей достойного мужа. Хорошо, что мы кудесницы, а то столько приданого за ней дали, что будь мы на простых конях, тащились бы обозом до самого лета. А так уменьшили все её сундуки и всего дел.
— Она… довольно милая, — вежливо сказала Оляна, принимая решение родителей. Благословение Предка помогло им, так что всё было не зря.