Испытание началось как-то внезапно. Вот их всех провели в пещеры где-то ниже уровня столовой, то есть трапезной, и сказали идти в большой проход, а потом собраться у какой-то стены после. Ничего толком не объяснив. Куда идти, что делать. Юля встала рядом с Оляной, но не успели они сделать пару шагов в почти кромешной темени, слегка разбавленной чуть светящимися зеленью камнями, вмурованными в низкий потолок, как их что-то разделило, и за спиной Юля нащупала лишь голый камень.
— Ну здрасте, приплыли, — пробурчала она под нос и пошла по «коридору», держась за одну из его стен. Билась мысль, что если это какой-то лабиринт, то вроде так можно выйти. Потом стало казаться, что противоположной стены и вовсе нет, а затем внезапно потухли камни освещения, и её рука провалилась в пустоту.
Темень была такая, что не видно вообще ничего, что открыл глаза, что закрыл. Ни своей руки у самого носа, ни-че-го… Но стоило Юле испуганно замереть, как какой-то свет всё же появился, скосив глаза, она поняла, что очень слабо светит гривна. Семейная реликвия чуть привела её в чувства, и, сделав пасс рукой с браслетом, Юля «скастовала» светящийся огонёк, который упорно мысленно называла «люмосом».
Вообще в системе магии, которой её обучала наставница, не было латинских или каких-то названий заклинаниям. Они и так получались, без громкого оповещения техники, заклинание скорее следовало «соткать» или «начертать», пропуская через концентратор своё намерение. Услышав, что она шепчет «люмос», как в Гарри Поттере, наставница отругала, что Юля отвлекается и забивает голову неправильными формулами. Но «светлячок» получился, так что Юля в глубине души считала, что всё потому, что она верила, что это точно сработает.
В как будто живом мраке послышался странный шелест и скрежетание, словно кто-то царапал камни когтями. Слабый свет не разгонял мрак, а даже больше сгущал тени. Всё вокруг ощущалось чуждым и мёртвым. От этих мыслей пробрало крупной дрожью.
Юля сделала несколько шагов вперёд, тщательно ощупывая дорогу перед собой. Вдруг закончилась не только стена, но и пол, например.
Закралась предательская мысль. Может, ну его, это испытание?
Кому и что она должна? Шкатулку девочкам, как уговорено, отдала. Если откажется от испытания, то и денег за её обучение никто платить не будет. Вернётся к маме в Питер. И никаких тебе проблем и семи лет учёбы без нормальных прокладок…
«Ш-ш-ш… сирина… — послышался еле слышный шёпот из темноты. — Калечная, чужая, неправильная… ш-ш… Зачем ты здесь? Вернись… Уходи… Тебе здесь не место… ш-ш-ш».
Юля замерла и прислушалась. Странный шёпот расходился по темноте. Наверняка какая-то ментальная магия, которой пытаются воздействовать на разум и вызвать негативные эмоции. А может, и галлюцинации.
А что, накормили на завтраке какими-нибудь грибочками, вот они и «испытываются» посредством кошмаров или чего-то подобного. Вполне может быть. В Беловодье нравы суровые, и особо никто ни с кем не сюсюкается. Магическое средневековье во всей красе. Подруги… — затягивали мысли. — У них свои проблемы, и им будет не до неё. Им бы всё равно рано или поздно пришлось расстаться…
«Ш-ш-ш… расстаться, — вторили явно навеянным мыслям голоса вокруг, ставшие громче. — Ты будешь им лишь мешать… ш-ш… Уходи… Беги!»
— Ага, — буркнула под нос Юлка делая ещё один осторожный шаг вперёд. — Уже бегу и падаю…
Уехать и остаться без магии, нормального магического образования, даже не попробовать стать оборотнем или сильной кудесницей, бросить подруг, по сути, во второй раз. Да и деньги за обучение. Она с таким трудом выторговала преференции в споре с Ариной, отстояла себя и своё будущее. И что теперь, от всего отказываться? Ну уж нет! Она половину Беловодья проехала, проскакала, пролетела, чтобы учиться тут. И она будет учиться!
Гривна засветилась ярче и Юля вспомнила, как попрощалась с Финистом и Семрглом.
— Сирин Гнезда редко нас слушают. Возможно, потому что крепка родовая обида… И всё же, Юлка, Добрынка, знайте, что в Небесном клане вам рады в любое время, — проникновенно сказал Лучезар напоследок, а Семибор с улыбкой кивал, подтверждая эти слова.
— С-спасибо за предложение. Мы будем помнить о нём, — Юля поклонилась парням как её учили.
«Ш-ш… помнить… помнить!» — вторили голоса.
И Юля вдруг увидела множество светящихся глаз. Её люмос осветил пещеру, и она поняла, что глаза принадлежат странным темнокожим существам. А может, это у них шерсть такая, как у китоврасов. Существа были невысокими и почти сливались со скалами, на которых сидели.
«Это вылвы?» — подумала Юля, вспомнив, что девчонки упоминали местных духов. Младшую навь. Описание, кажется, подходило. Вряд ли в школе, точней, типа в университете, пустили бы кого-то ещё в таком количестве.
Вылвы, если это были они, смотрели. Юля смотрела в ответ.
— А вы не подскажете дорогу? — спросила она громко, когда пауза затянулась. — А то я, кажется, заблудилась немного.
«Ш-ш… дорогу, дорогу…» — ответили ей теми же голосами, и она убедилась, что «галлюцинации» создавали местные жители.
Все вылвы как одна дружно показали куда-то, и, обернувшись, Юля увидела светлеющий вход, словно кто-то шёл по коридорам с фонариком.
— Спасибо! В смысле, благодарю вас! — кивнула Юля и поспешила, куда показали, направив светлячок себе под ноги, чтобы видеть землю.
Через пару десятков шагов ход раздвоился, и Юля занервничала. Она же так легко потеряется и её до следующего года не найдут, если вообще искать будут. В чём вообще заключается этот экзамен? Вот бы узнать…
Вдох-выдох. Юля застыла и подышала пару минут, чтобы успокоиться и подумать. Без завываний вылв теперь она просто в обычной пещере. Наверняка это вроде индивидуального испытания, в котором проверяют способности и, возможно, ориентацию на местности. А то попробуй поучись в пещерах, если тут же плутать начинаешь в трёх коридорах. Юля настроилась и попробовала почувствовать воздух, ей это всегда просто давалось. Если выход из этого лабиринта был, то воздух его укажет. Так и получилось. Её потянуло влево, и она вошла в коридор слева. А затем то же самое проделала со следующей развилкой.
В одном из коридоров на Юлю вылетело полчище летучих мышей.
— И-и-и! — от неожиданности она присела и завизжала.
Но потом вспомнила, что в Румынии, кажется, нет каких-то опасных летучих мышей. Только те, которые питаются насекомыми. Она видела то ли статью, то ли подкаст о том, что «настоящих» вампиров на «родине Дракулы» нет.
— Э… прошу прощения, что побеспокоила, — пробормотала она вслед унёсшейся стайке, понадеявшись, что на магическое Беловодье «отсутствие вампиров» тоже распространяется.
Из коридора с мышами Юля вышла в каменный зал, который оказался неплохо освещён. В глубине располагалась странная чаша, и только приблизившись и посмотрев на какие-то останки, жжёные травы и тёмные капельки, поняла, что это алтарь.
Наверное, надо было хоть что-то сюда положить, но у неё в этом наряде ни… Юля сжала скляночку, которая завалилась в её рукав-карман. Зелье дала в дорогу наставница, чтобы её не укачало в полёте.
Алтарь явно же принадлежал кому-то из местных… богов, и тут ему или ей регулярно что-то подносили. Может, даже студенты сюда приходили ради экзаменов, к примеру, или поступления.
— У меня есть… вот… — тихо пробормотала Юля, поставив в плоскую «чашу» свою склянку. — Извините, что так ворвалась в ваш… э… храм, — и огляделась в поисках выхода.
Внезапно в чаше появился зелёный огонь, в котором пропало «подношение». Цвет этой зелени походил на свечение «освещения», но потом Юля разглядела всполохи чёрного, сформировавшиеся в более крупный сгусток. Выглядело словно стрекала каракатицы, которая наползает на алтарь.
«Хочешь стать сирин? В лебедя обращаться, как мать и бабушка?» — расходящимся эхом прозвучал вопрос. Голос был какой-то андрогинный — непонятно это высокий мужской или низкий женский.
Юля застыла на одном месте, судорожно соображая, кто это говорит и стоит ли вообще вступать в диалог, а не свалить подобру-поздорову от этого «соблазняющего невидимки». Впрочем, ей показалось, что «каракатица» увеличилась и вполне могла быть источником «заманчивых предложений».
«Станешь оборотнем. Сможешь остаться в Небесном городе среди своих. Будешь летать в стае среди гор и облаков», — продолжил голос.
— Не буду. Поздно мне в лебёдушку оборачиваться, — пробубнила под нос Юля, пятясь от алтаря. Она заметила, что из залы есть выход, и двигалась к нему.
«Всё возможно. Достаточно заплатить достойную цену…» — тоном профессионального продажника сказал голос, вызвав стылые мурашки вдоль позвоночника. Отчего-то вспомнился разговор с Ариной, и Юля решила, что голос всё-таки женский.
— И что за цена? — спросила Юля, продолжая косплеить рака. Соблазнительные посулы вряд ли исполнятся, потому что она такая хорошая. Скорее — заведут в ловушку, чтобы обобрать до нитки и ты ещё должна останешься. Беловодье — это совсем не добрая сказка. Но следовало потянуть время, чтобы выбраться.
«Твоя сестра, которую отдали тебе под надзор. Отдай её мне, и получишь её оборот», — вкрадчиво попросила невидимая женщина, и Юля заподозрила, что это какое-то создание Морока, о которых рассказывала наставница Алёна.
На миг лёгкие затопила паника, а внутренности сжал ледяной ужас, постепенно отступающий перед чистейшей яростью.
Добрынка! Да как мысль такая могла кому-то в голову прийти⁈ Впрочем, есть ли голова у этой «невидимки»?
— Никогда! — закричала Юля и активировала заклинание, направляя его на алтарь, чашу которого буквально залила тьма: — Святосвет!
Владелице алтаря заклинание от нежити не очень-то пришлось по вкусу. Раздалось громкое шипение, словно льют воду на раскалённую сковороду.
Юля же сорвалась на бег, почти рыбкой ныряя в намеченный проход и… внезапно вышла к людям. Точней, людам.