– Не на блюдечке чтоб, а как будто они, мудрые и прозорливые, отгадали загадку века, – закхекал-засмеялся Санька, насмешливо щуря глаза.
– В точку! А что версии разные, так это просто кто услышал неправильно, кто недопонял услышанное, а кто и просто – додумал лишнего, да так и рассказал кому-то именно так!
– А если нам попробовать создать непротиворечивую картину огромного ордена?! – подскочил брат, – Нет, ты погоди… дай досказать! Я коряво, своими словами… самую суть! Масоны, не масоны… а так! Ну ты понял…
– Понял, понял, – киваю, смежив веки, – козла отпущения и позже можно будет присобачить, это не главное.
– Да! – живо откликнулся Санька, – Совершенно не важно, кто это – масоны, жиды, которые не наши жиды, или эти… девять неизвестных, как ты в фантастическом рассказе писал. А точно фантастическом? Ладно, ладно… Сами пусть додумывают! Нам важнее свести все неудачи правительства Российской Империи и Великобритании не к тому, что мы их переиграли, а к тому, что их предали! А?!
– Сидят, дескать, в министерствах и ведомствах тайные агенты… – он замялся, но почти тут же махнул рукой, – кого бы то ни было! Идейные! То ли по типу масонов, то ли ещё и по происхождению правильному… в общем, чтоб подозрениями друг к другу налились, и обычнейший чиновничий идиотизм казался им предательством.
– Шпиономания? – я потёр подбородок, – Мило! Если дополнить это подозрительными встречами… хм…
– Подозрительными, это как? – живо осведомился брат, чуть подавшись вперёд.
– А… да как угодно, лишь бы подозрительными! – отмахиваюсь я. – Не понял? Вот смотри… вычисляем какого-нибудь мелкого чиновника в министерстве. Знаешь, такую крыску ничтожную, которая держится только за счёт того, что циркулируя между министерствами или отделами в оных, распространяет сплетни и перетаскивает записочки от нужных людей.
– Да таких чуть не четверть! – засмеялся брат.
– Не важно. Пусть четверть, так даже проще! Выбираем из тех, кто погаже… ну допустим, молоденьких девочек любит. Насильно. И…
Я делаю вид, будто целюсь из пистолета.
– … пиф-паф! А в квартире убитого обнаруживаются неопровержимые доказательства того, что он работал на… кого-то. Нам, собственно, и не важно – на кого. Притом, что не мелкой сошкой был, а к примеру – важным вербовщиком, а в записках завуалировано – о том, что завербовал он несколько десятков человек! А?
– Работа встанет! – подскочил Санька, восторженно хлопая себя по колену, – Ай да мы!
– Ага… – пытаюсь выглядеть скромником, но получается плохо, рот сам собой растягивается в широкой лягушачьей ухмылке, – А ведь кунштюков такого рода можно мно-ого придумать! Нам, по факту, нужны либо крыски-бегунки, либо архивные, имеющие доступ к важным документам, пусть даже чисто теоретический доступ. Что в одном, что в другом случае придётся проводить всеобъемлющую проверку, от которой работы если не встанут, то как минимум – серьёзно замедлятся.
«Спам!» – подсказало возбуждённое альтер-эго.
– Да, вот ещё! – я снова подскочил, – Завалить их письмами от бдительных граждан! Тысячами, десятками тысяч! Чтоб ни один пароход с армейскими грузами не мог выйти из порта без сопровождения нескольких писем о том, что некие нехорошие бяки готовят большой бум!
– Или из железнодорожного депо! – дополнил Санька, делая соответствующие записи в тетради.
– И это тоже, – киваю благосклонно, – Любая ерунда! Мышьяк в зерне для армейских лошадей, мина в машинном отделении… пусть побегают!
– Ох… – брат тихохонько засмеялся, – нам бы только сдвинуть эту лавину! А дальше бдительные граждане, особенно с психическими расстройствами, сами начнут генерировать этот бред!
– Даже психически здоровые люди будут видеть то, чего не было, – согласился я, – Психиатрам этот феномен давно известен. Ну а на этом фоне проводить диверсии станет вовсе уж просто…
Я потёр подбородок, на котором начала расти щетина и прыщи, придумывая идеи диверсий. Второй-Я, будто ждал, подбросил идеи угольных мин… и разумеется, я не преминул это записать!
– Бред же, а? – тихо сказал Санька, став у перил и глядя на меня растерянно, разом будто сдувшись, – Мы… и переиграть всех разом пытаемся! Мы! Мы же никто, Егор… мальчишки!
– У них… – он дёрнул подбородком непонятно куда, – всё есть! Люди, деньги… школы, наконец. А мы?
– А у нас, брат, выхода нет, – криво усмехаюсь я, хотя самого пробрала холодная дрожь, – Да и не так всё страшно! Традиции и разведшколы, это да… А у нас зато – социалисты! Ну, не все… пусть! Но тоже – школы! Маркса или Бакунина пока осилишь, мозги нешуточно прокачаешь! А ведь в Революцию изначально не дурни идут! Не скот тупой, а люди думающие, чувствующие.
– А подпольная работа? – продолжаю ломать ледок отчаяния в братовой голове, – Годами иные живут, и не попадаются ведь! Интеллигенция почти вся за нас.
– Это в Российской Империи, – буркнул он, несколько успокаиваясь, – в Британии сильно иначе.
– Ну, не скажи! – возражаю резко, – Взять тех же ирландцев… впрочем, тут ты скорее прав, да и ирландцев мы упустили. Раньше надо было, раньше…
– А я о чём?! – возопил брат, – В Британии разведка традиционно сильная! А мы…
– Пф! – переигрываю, дабы в зародыше подавить пораженческие настроения. Санька, он такой – на эмоциях работает. Ну или не работает… – И что? Сильная, ну так не сильнейшая! А мы всё ж таки не в одиночку воевать собрались!
– Это радует, – сумрачно улыбнулся брат, – что не в одиночку.
– Хм… – встав с плетёного из ротанга стула, я подошёл поближе к брату и уселся на перила. Помолчали немножечко вместе, и я, пользуясь давнишним озарением от альтер-эго, подстроил своё дыхание под братово[47].
– Легко не будет, – нарушаю наконец молчание, – это у точно! Но и проиграть… Нет, брат, не проиграем! Не с нашими козырями.
– Летадлы? – бледно улыбнулся Саня, и я улыбнулся ответно.
– И они тоже… Военная мощь Британии внушает опаску любому здравомыслящему человеку, но здесь и сейчас…
Я покачал головой.
– … не очень-то и страшно. Франция и Германия на одной стороне в кои-то веке. Да-да… знаю, что союз этот противоестественен, и скорее всего распадётся ещё до конца войны. Бритты мастера на всяческие подлости и провокации, да и у галлов правительство сейчас не самое сильное и здравомыслящее.
– А Паровозик Вилли? – хмыкнул Санька.
– И это тоже, – соглашаюсь я, – Но с другой стороны – Индия! Да и африканские колонии зашевелились. Бритты, Саня, не могут свою мощь по всему миру равномерно размазать, да и экономика у них в упадке. А значит, что?
– Что? – послушно отзеркалил брат.
– А это значит, что бритты не выдержат затяжного конфликта! Ставка у них на один могучий удар, то бишь флот и авиация, ну а потом морская блокада вкупе с вторжением пехотных частей через Капскую колонию. Они думают, что предусмотрели все ошибки прошлой войны, и наверняка накопят достаточно большое количество пехоты, прежде чем переходить в наступление… Но знаешь?
Я соскочил с перил и умыльнулся.
– … Они ошибаются!
– Морская авиация и торпеды, – одними губами сказал Санька, улыбаясь уже вполне живо.
– И синхронизаторы на винтах! – важно поднимаю палец, – А ещё много-много всего интересного от меня и Кошчельного! Так что не выйдет у них могучего первого удара, понимаешь? А ввязаться в полноценную затяжную войну они не могут себе позволить!
– Понимаю… – задумчиво кивнул брат, – оставить в Африке большую часть своих сил на хоть сколько-нибудь длительное время, им не позволит ни ситуация на других фронтах, ни экономика.
– А малые силы британцев, – подхватываю я, – не смогут сделать нам ровным счётом ни-че-го! Если, разумеется, мы выдержим первый удар. А мы, брат, выдержим!
– Но подгадить они нам могут, – утвердительно сказал он.
– Эт да… – киваю с усмешечкой, – но даже в худшем случае при своих останемся, так-то! Это, Саня, худший расклад! В таком разе лет через десять-пятнадцать снова война. С одной стороны, мы подготовимся получше, а с другой… британцы тоже.
– Как вариант, – поправляюсь я, – не война, а длительный затяжной конфликт, растянутый на десятилетия.
– Значит, не проиграем, – меланхолично подытожил Санька, – Хм… Но всё равно, у бриттов – сильная школа! И традиции.
– Кто б спорил, – развожу я руками, – Но с другой стороны – школы эти так стары, что давно нуждаются в реставрации!
– Ха! – заулыбавшись удачной метафоре, брат кивнул…
… и будто переключившись с проблем государственного деятеля на дурашливость, приличествующую возрасту, принялся передразнивать орущую в саду птицу.
– Вот же… – договаривать я не стал. В голове, будто на дрожжах, выперлись умные мысли, и очень хотело договорить Саньке вдогонку хороших и правильных аргументов.
О том, что британская разведка пусть и традиционно сильна, но сила её отчасти нивелируется такой специфической особенностью Британии, как Палата Лордов, благодаря которой люди получают должности не благодаря талантам, а исключительно по праву рождения. И какой-нибудь граф или маркиз становится руководителем разведки просто потому, что он – граф и маркиз, окончил Итон и состоит в закрытом клубе для джентльменов, где известен как славный малый и хороший игрок в вист.
В этом её сила…
… потому как, имея такие связи просто по праву рождения, «славному малому» гораздо проще решать некоторые вопросы, даже если он не самый компетентный руководитель. По факту, достаточно быть неглупым человеком и иметь примерное представление о работе разведки, не мешая заместителям делать свою работу, чтобы остаться в истории выдающимся государственным деятелем.
… и слабость, потому как «славные малые» очень часто ассоциируют интересы Государства с интересами закрытого клуба для джентльменов, и достаточно узкого круга однокашников. Вся мощь разведки Великобритании, по сути, обслуживает интересы частного капитала, которые далеко не всегда совпадают с интересами Государства!