Вот сейчас, сейчас…
… малой кровью, могучим ударом![70]
Впрочем, иные пророчили войну кровавую, в которой вся планета омоется кровью! Но почему-то непременно «освежающую».
Дескать, вот после и воцарится не Царство Божие, но Справедливость, и воевать просвещённым европейцам и чуть менее просвещённым американцам станет совершенно незачем. По крайней мере – друг с другом. Другое дело – всякие азиаты…
Неизменно только одно – всё будет хорошо. После войны! Сразу. Всем.
– Не могу это читать! – жалуюсь Фире, сползая с дивана на пол и комкая в сердцах газету.
– Кто на это раз? – осведомилась невеста, подняв голову от записей.
– Новая прусская газета[71], кажется. Хотя… – подобрав смятую бумагу, расправил и захмыкал, – Всё-таки «Новая рейнская…»[72] Н-да. Вот уж….
Это, впрочем, ещё не худшие образчики! Особенное удовольствие доставляет британская пресса… или я пристрастен, и считаю союзников заведомо более честными и человечными? Ну, пожалуй… или всё-таки нет?
Покрутив головой, снова смущённо похмыкал и потёр виски. В голове то тошнотное состояние, когда кажется, что сейчас отравившиеся мозги пойдут наружу, выблёвывать протухлую информацию.
– Не ожидал, – несколько сконфуженно говорю я, повернувшись к девушке, уютно усевшейся с бумагами на другом углу дивана, под торшером зелёного света, – казалось бы, разные политические полюса, а вот гляди ж ты…
– Немцы, – чуть улыбнулась Эсфирь – так, будто это всё объясняло…[73]
… и от её улыбки у меня заколотило сердце!
Песса Израилевна, будто чуя что-то материнским сердцем, материализовалась с веранды, где она вкусно пила чай и проявляла бдительность. Она промеж нас как диэлектрик, а то искры очень уж… летят!
Как-то у нас с Фирой быстро всё ко взрослой части перейти норовит. Несмотря на впуклости и выпуклости в нужных и интересных местах, проявившиеся далеко не вчера, она ещё недавно совсем девочка была.
Вроде и созрела, но дальше чем за руку подержаться украдкой, ну или верх разврата – поцелуй в щечку, ничего-то ей и не надо было. А потом ка-ак пошли звёздочки в глазах проскакивать!
Я так думаю, Песса Израилевна не столько развратного меня опасается, сколько решительных действий дочи. Фира сейчас как тот персик, что только рукой тронь, он и упадёт в подставленную ладонь. И ах, какой это персик!
Как же эта война не вовремя…
Вообще, прошлая война, особенно поначалу, была для меня скорее авантюрой, да и то сугубо ради поддержки Мишки. Проиграли бы, выиграли… Ей-ей, всё равно почти что было!
Потом уже да, личной стала. Ну да оно всегда так бывает, если сердцем вконец не очерствел.
А сейчас… сейчас много хуже всё! Нет, с военной и геополитической сторон всё в порядке! Вот только…
… мне есть что терять. Шахты, рудники, плантации… плевать! На большинстве я даже не был никогда, ну или так, мимоходом. Доходы – да, жаль, но они всё равно почти целиком на развитие производства идут, на нужды Университета, социалку и прочее.
Не считая проживания в роскошном особняке колониального стиля, большинство комнат которого я обошёл только по вселении, да пожалуй, пару раз после, проверяя ремонт, живу я, в общем-то, скромно. К имуществу отношусь не то чтобы вовсе уж небрежно, но это скорее ресурс, возможность жить, не испытывая финансовых затруднений и легко изыскивать средства на что-то, что кажется мне важным. Привязанности как таковой к конкретным производствам – ноль. Это скорее условные фишки на карточном столе.
А вот страну… страну жаль терять. Как-никак – детище! Пусть даже я один из многих родителей, но – кровиночка! А университет? Это да, кровное! Лично моё.
Теперь ещё и искры эти… Дело ведь не только в Фире, но и во мне. Люблю я её давно, но как-то так всё было… платонически. Знал, что когда-нибудь поженимся, и будут у нас дети, а соответственно, и прочее всё, что для этого надобно.
Знал, но отвлечённо. Отстранённо. Никаких скабрезных мыслишек и горячечных снов. То есть сны – были. Но не с Фирой. Образ был, а не живая девушка.
А сейчас шалишь… пошли сны, и какие сны! Девушки же такие вещи ой как чуют… То есть не сами сны, а их направленность. Взгляды все эти. Прикосновения чуть иные стали. Дыхание… Ну и не знаю, что там ещё! Я не девушка!
Ну вот наверное, и начала зреть под жаркими взглядами… А я ведь сдерживался! И сейчас тоже – ох как сдерживаюсь…
А тут – война! И возможность погибнуть – отнюдь не гипотетическая. Раньше как-то проще ко всему относился. Пожалуй, не воспринимал этот мир, эту реальность всерьёз. Воспринимал себя кем-то вроде читателя, увлёкшегося похождениями героя в хорошей книжке и остро переживающего приключения, происходящие на бумажных страницах.
Ну, погибну… закроются страницы, и Я-Читатель, поразмыслив немного над прочитанным, начну искать на полках новую книгу, выбирая между авантюрными приключениями, хитросплетённым детективом, суровой заводской прозой или сельской пасторалью.
А сейчас – шалишь! Я, может, к самому и интересному подобрался… Да и вообще, уже не читателем себя воспринимаю, а вполне живым. Человеком.
Поэтому – приключений, по крайней мере с собственным участием – по минимуму! И вообще, многотомник моей жизни постепенно теряет приключенческое начало, приобретая явственную политическую окраску. Сперва – в острой фазе военного конфликта, а потом (по крайней мере, я очень на это надеюсь!) как тонкая игра ума. Шахматная партия длинною в жизнь на доске мировой геополитики.
– Всё, хватит, – командую сам себе, возвращаясь к чтению. Увы и ах, но – надо! Чорт его знает, почему так, но по части политической аналитики я фору иному парламентарию с полувековым стажем дам! Опыта, понятное дело, не хватает, да и заносит меня подчас очень здорово, но что есть!
Отчасти, пожалуй, это неплохое образование вкупе с жизненной школой, и пусть даже вынужденное, но всё ж таки вращение в политических эмпиреях. Низенько-низенько…
Впрочем, знание низов в этом деле скорее на пользу. Психика, она у представителей Высшего Света и городского дна, выстроена на одном шатком фундаменте. Психология Иванов если и отличается от психологии придворных сановников и политиканов, то право слово – не в худшую сторону!
В своё время просчитывал преступников и вполне недурственно дёргал за ниточки общественного мнения, запуская нужные слухи в среде торговок, скупщиков краденого и приехавших на заработки крестьян. Позже, в Одессе и далее, направлял взгляды вполне благонамеренных обывателей в нужную мне сторону.
Ну а затем вляпался в Большую Политику! Аж брызги по всему миру…
Аналогии, с поправкой на среду и воспитание, выстраивать можно и должно. Получается неплохо, но признаться, меня подчас пугает схожесть психологии преступников и тех, кто ворочает вёслами на галере Мировой Политики.
Отчасти, помимо образования и жизненного опыта, помогает та самая инаковость. Знаний, то бишь знаний полноценных, у меня о будущем нет. Ошмётки одни. Сны дурацкие… Но и это немало, как ведь?
Наверное, как-то выручает. На уровне интуиции и неосознанных воспоминаний о том, что ТАМ в аналогичной ситуации сложилось именно так, и никак иначе.
Ну и интеллект, не без того! Там дураком не был, как ни пытались учителя уверить в обратном, а здесь и тем паче! На нобелевского лауреата я не тяну никоим образом, но уж инженер из меня толковый вышел!
Даже если сделать поправку на учёбу в прошлой жизни и всплывающие в голове ошмётки технических знаний. Сам ведь все расчёты делал. Сам! Ошмётки, они только направление подсказать могут, чтоб не вовсе тупиковым было.
Вздохнув, я ещё раз покосился на покрасневшую Фиру, и решительно собрав все бумаги, вышел на веранду.
– Да не надо… не надо освобождать стол! – замахал я на тётю Песю. Какой там стол… у меня в штанах – восстание!
Разложив бумаги прямо на полу, улёгся животом и кое-чем ещё на тёплые доски, подперев гудящую голову руками и попытавшись хоть на время выбросить из головы Те Самые мысли.
Лёжа в сгущающихся сумерках под лампой, я читал, читал… и думал, пытаясь анализировать. Получается, если честно, так себе. Мысли всё время сбиваются на «После Войны», в тот дивный мир, где можно заниматься инженерией и чуть-чуть, просто чтобы держать руку на пульсе…
… политикой! Ну или наоборот. Не знаю пока… вот честно – не знаю, буду ли я политиком, занимающимся «для души» наукой и прикладной инженерией, или напротив – инженером, не чуждающимся политики.
Но в первую очередь – Университет!
Поплыли интересные мысли о всяких мероприятиях и повышении интеллектуального уровня граждан Кантонов, почему-то – через шахматы. В последнее время играю редко – нет ни времени, ни желания. По правде говоря, чтобы перейти на уровень выше, нужно много заниматься теорией и заучивать стандартные комбинации. А мне не то чтобы лень – скорее, я считаю это времяпрепровождение глупым. Не вообще, разумеется, а сугубо в моём случае.
Хотя и неприятно проигрывать игрокам более слабым, но заточенным под интеллектуальный спорт…
– Вот если бы… да тьфу ты! – с досадой отложив вырезки из газет в сторонку, я уселся по-турецки, подтянув к себе тетрадь для записей. Песса Израилевна, не чинясь и не дожидаясь служанки, убрала записи в папку.
Ей такие вот редкие проявления заботы доставляют удовольствие. А ещё – учить мою повариху своим фирменным блюдам!
Кивнув благодарно будущей тёще, подавил всплывшее было чувство вины. Ну в самом деле… и так по четырнадцать часов работаю, куда ж ещё! Нужно же иногда и развеиваться…
Да, не ко времени! Но что делать, если от чтения прессы уже тошнотики в мозгах, и более всего хочется заорать, порвать к чортовой бабушке все газеты и кого-нибудь убить?!
В тетради тем временем начали обретать очертания шахматы с несколько непривычными правилами, которые я, поколебавшись несколько секунд, окрестил русскими рэндомными