– Так… – ещё раз повторил он, нехотя отставляя от себя блюдо с пирожками, – Война по сути уже началась, но пока не объявлена.
Я сощурился на эти слова, пытаясь предугадать действия британцев, и…
– В Кейптаун начали прибывать разрозненные транспорты с грузом двойного назначения.
– … угадал.
– Никаких военных конвоев, – продолжил нахмурившийся Мишка, – и по большей части это просто разрозненные контракты. Как бы.
– Дай-ка угадаю, – прерываю брата, – цемент, колючая проволока, фураж и прочее в том же роде.
– Верно, – кивнул Мишка, страдальчески поджав губы, – Официально – не подкопаешься! Накладные честь по чести оформлены, все грузы предназначены для восстановления порушенного в ходе войны хозяйства.
– Н-да… а колючая проволока?
– Огораживание пастбищ, – развёл тот руками, – опять-таки – официально! Так, дескать, практикуют в США.
– Сроду буры пастбищ не огораживали, – бурчу я и прикусываю губу.
– А вот так вот! – Мишка снова развёл руками, замолкнув угрюмо.
– Ла-адно, – тяну я, – не всё коту творог, когда и жопой об порог! Мы и так-то сильно притормозили бриттов, когда диверсии в портовых городах стали устраивать, да письма счастья слать. Значица, свой ход бритты сделали…
Некоторое время мы молчали, и за это время Мишка дотаскал сперва пирожки, а потом, на нервной почве, подмёл и вообще всё, выставленное на стол. У меня в голове – пустота звенящая…
Не то чтобы идей вовсе нет, а так… всплывают иногда странные ошмётки непонятно чего. Не всегда глупые даже, а чаще – просто требующие то ли ресурсов, то ли времени. Впрочем, у бриттов тоже негусто ни с ресурсами, ни со временем!
– А пожалуй, и не так всё страшно! – подытоживаю я, делая глоток из вконец остывшей кружки, – У бриттов сейчас системный кризис, и помяни моё слово – на наших нервах играют! Пытаются, по крайней мере.
– Ага… – озадаченно отозвался брат, – Поясни?
– Провокация, – трогаю чайник тыльной стороной ладони, и подливаю себе ещё чаю, – Подход у бриттов в общем-то верный. Но! Только если у них достаточно времени.
– А у них его нет, – на братовой морде лица стало проступать хищное веселье.
– В точку! – соглашаюсь с ним, – Этаким манером можно долго грузы возить, но что-то мне подсказывает, что полгода – это в идеальных условиях! Год скорее. Очень уж большая неразбериха получается с разрозненными контрактами. Да и диверсантам, по большому счёту, эта ситуации далеко не критична. Наоборот скорее. Месяц, может два, чтоб перестроиться на новый манер. За это время шире раскидаться кадрами по свету, уловить новые веяния британской военной машины, и вуаля!
– Ну… – Мишка замер, погрузившись в размышления, – А пожалуй, што и да! Хоть в документах буковки подправить, да отправить груз на другой конец света, хоть пробраться в трюм… для любых надобностей.
– Вот то-то и оно! – подытоживаю я, невольно вспоминая ряд разработок для тех самых «гадостей». Бомбы с часовым механизмом в трюмах судов не новы и проверены временем. Собственно, «Три Кита» морских диверсий, это те самые бомбы, пиратские нападения в открытом море (которые случаются куда чаще, чем думается обывателю), да отравление части экипажа. Ну и всякие забавки с документами, но это отдельно…
Я же, погрузившись в увлекательный мир инженерии, понял, что не могу обойтись не только без математики и физике хотя бы на уровне бакалавра, но и химии. Азы только осваиваю, урывками… и пребываю в совершеннейшем шоке от возможностей этой науки!
В том числе и для диверсий, да… Сколько интересных возможностей открывается! Да и на борт пронести куда как проще.
– Кстати, какие провокации мы можем ожидать? – вспомнил брат, нарушая молчание.
– А чорт его знает! – пожимаю плечами и подливаю себе ещё чаю. После перелёта всегда хочется пить, – Вариантов, так сказать, базовых, на самом-то деле, не так много. Но вот понять и прочувствовать грань между провокацией и необходимость действовать… с этим сложней.
– Поясни, – попросил брат, – Я в военно-морских делах ни уха, ни рыла!
– Я будто морской волк, – ворчу, уткнувшись в кружку, и делаю глоток, – Ну… для примера – в каком-то нейтральном порту британские моряки делают нашим ряд гадостей. Любых! Впрочем, не обязательно даже гадостей, а просто каким-то образом цепляют на себя внимание моряков с судна под флагом ЮАС.
– И… – чуть задумываюсь, подбирая слова, – каким-то образом дают понять, что везут груз военного назначения.
– В драке, – понятливо кивнул Мишка, – как бы в запальчивости.
– Ну вот, – улыбаюсь я, – не хуже меня понимаешь! А соответственно – што? У нашего бравого капитана может возникнуть желание остановить британцав нейтральных водах! Потому как война пока и не идёт, но обе стороны подписали ряд документов, в том числе и ограничение по поставке вооружений равно в Капскую колонию и в ЮАС.
– А на британском судне пушек в трюме нет, но есть журналисты… – закончил за меня Мишка.
– Как вариант! – соглашаюсь с ним, – Более того, они могут, к примеру, подорвать своё старое судно где-нибудь в виду порта, после чего журналисты из якобы нейтральных стран будут орать о минных банках и кильватерном следе!
– Н-да… – помрачнел брат, – Я понимаю, что это игра, в которой не обязательно играть в одни ворота, но всё ж таки у британцев флот куда как побольше! В том числе и торговый, так что возможностей для провокаций у них на-амного больше!
– Больше, – киваю я, – Потому как есть и обратная сторона этой медали, когда на символический плевок в лицо наш капитан утирается, и это тоже ущерб репутации! Вообще, судов у нас немного, а уж если сравнивать с британскими, и подавно. Во многих нейтральных портах на одно наше судёнышко будет по два-три десятка тех, что ходят под флагом Соединённого Королевства.
– А немцы и французы… – начал было Мишка, – Хотя да, ты прав! Пусть они сто раз союзники, но у них своя игра! Так что, никаких шансов выиграть эту часть противостояния?
– В лучшем случае смягчить, – пожимаю плечами, но какая-то мысль не даёт мне покоя… – Хотя есть, кажется, возможность подыграть нашим пусть и не репутационно, но как минимум – ещё больше замедлить прибытие грузов! У тебя морские карты есть?
– Та-ак… – брат заметался по квартире, но карт не нашёл, и неожиданно принялся одеваться.
– Куда? – изумился я.
– В штаб, – коротко ответил он, – за картами.
– Давай с утра… – вроде как для порядку сказал я, но уже сам загорелся идеей. И сна – ни в одном глазу!
У входа в штаб горит свет и толпится десятка два офицеров, утонувших в густом облаке табачного дыма. Наш автомобиль они встретили взрывами хохота и улюлюканьем. По рукам заходили деньги, и оказалось, что на наш приезд ставили!
Никто, собственно, и не сомневался, что мы приедем, и ставки были лишь на время… Да собственно, ставили не только на нас, сейчас в здании штаба присутствует добрая четверть офицеров, преимущественно самых дельных и инициативных. Вообще, кажется мне, что сегодняшнее столпотворение один из важных маркеров офицерского сообщества ЮАС.
После рукопожатий, хлопков по спине и объятий с давно не виденными товарищами и знакомцами, я вошёл в здании, пребывая совсем в ином настроении. Поздоровавшись за руку со Сниманом, пребывающем со своей неизменной сигарой, я не без удовлетворения отметил, что росточком уже почти сравнялся с ним!
Не так, чтобы очень уж важна для разумного человека вся эта антропометрия, но вот поди ты… Великаном мне никак не быть, но среднего или почти среднего росточка на фоне бурских здоровил уже достаточно, чтобы лохматый примат во мне несколько успокоился и перестал нервно скалить зубы.
– Морские карты сюда! – с ходу выпалил брат, скидывая китель на спинку ближайшего стула и здороваясь по очереди с Костой и Дзержинским. Последний выглядит неважно, последствия недавно подхваченной малярии, и я делаю себе пометку не отпускать его в полёт одного. Пассажиром полетит!
– И убрать всех лишних, – командую я. Что характерно…
… никто не сомневается в моём праве командовать! Один из штабных тут же развернулся и ненавязчиво вытеснил большую часть офицеров, уже набившихся в комнату.
Отнеслись к этому с пониманием, ибо не дети! Поначалу – да, были обидки, но самых обидчивых Сниман, не глядя на действительные заслуги ни самого обиженного, ни (что чаще) его предков, удалил от себя на периферию или в почётную отставку.
Отставка, впрочем, не всегда была почётной. Порой она сопровождалась липучей характеристикой с неприятным запахом, тянущейся вслед отставнику. Никаких формальных претензий, но…
… значительную часть говнистых никчемушников с длинной чередой правильных предков из армии Сниман удалил. Некоторые ушли сами, не дожидаясь отставки. Если они решат вернуться на военную службу, ничего серьёзного им точно не доверят, а вернее всего – доверят части милиции где-нибудь в медвежьем углу. Будут бывшие фельдкорнеты и коммандеры главенствовать над ополчением из полутора десятка юнцов и стариков…
Сейчас привыкли уже, что каждый штабной офицер, за исключением нескольких, знает лишь часть мозаики. Притом, что в одной операции он может быть одной из ключевых персон, а в другой – на подхвате.
Не считая меня, Мишки, Снимана, Феликса и Косты, которых уже видел сегодня (или уже вчера?) в комнате осталось пять человек. Всех знаю лично, поимённо, со всеми как минимум в приятельских отношениях.
Достали карты, и я, разложив на столе первую, карандашом нанёс несколько пунктирных линий.
– Надо будет уточнить у моряков, – сразу делаю оговорку, цепляя глазами Косту, – это всё пока очень примерно, чтобы иметь общее представление о предмете разговора. Но вкратце – морские дороги только кажутся бесконечными! Кое-где так оно и есть, но даже в океане имеются места, обойти которые нет никакой возможности.
– Или обходить слишком далеко, – сказал грек, задумчиво глядя на карту.
– Или далеко, – согласился я, – Иногда это могут быть морские течения, следуя которым капитан экономит время и горючее. Иногда – напротив, какие-то острова и архипелаги, славные коварными рифами в прибрежных водах. Не хочешь сесть на мель, так обходи их по дуге!