ак!
Реалии ЮАС – это налёты на штаб-квартиры противников, массовые драки членов разных партий – порой с применением подручных предметов и прочее… веселье[144].
… но зато – идейные! Убить оппонента в этих кругах – дело житейское и едва ли не само собой разумеющееся, а вот коррупция – грех смертный! Буквально. Свои же и убьют, чтобы репутацию партии не поганил.
– Тайна, – ещё раз повторяю я. Хотелось бы приказать и…
… чорт побери, я имею право приказывать! Вот только последствия… а они будут, непременно будут. Поэтому и приходится – так, как полковнику польской гусарии в Речи Посполитой. Не приказывать высокородным панам, а просить! Паны и сами понимают, что такое военная дисциплина, они готовы идти на смерть, но…
… об этом надо попросить. Вежливо. Потому что они – ясновельможные паны, ну или в реалиях Кантонов – серьёзные политики, промышленники, известные юристы, издатели и журналисты, а чаще – всё сразу. Равные среди равных, которые снарядили боевого коня на собственные средства и служат, не требуя жалования.
– В вашем умении молчать, – продолжаю я, – равно как и в том, что все вы – патриоты нашей страны, сомневаться невозможно. Но и у стен есть уши, а какой-нибудь наблюдательный, но излишне болтливый техник может обратить внимание на ваше приподнятое настроение, а там…
Пожимаю плечами и приваливаюсь к толстому стволу жакаранды, вызвав ненароком дождь из опадающих лепестков, покрывших наши головы и плечи.
– … не мне вас учить подпольной и оперативной работе. Вы и сами знаете, из каких мелочей складываются порой догадки, а то и неопровержимые факты.
– Мы понимаем, – сказал за всех Иванов Первый, лидер социал-дарвинистов, – по крайней мере…
Он, усмехнувшись, ожёг мимолётным взглядом Калинина.
– … большинство из нас.
Михаил Иванович катнул желваками, но смолчал. Выставлять себя скандалистом сейчас – значит, сильно подорвать свою репутацию, притом даже не политическую, а человеческую. По меньшей мере – человека разумного.
– Замечательно, – киваю, улыбаясь отработанно – как человек, зверски вымотавшийся и потому не замечающий нюансов. Нельзя их сейчас замечать… По крайней мере – мне.
– В таком случае, граждане, – продолжаю разговор, на миг прикрывая глаза и показывая усталость несколько большую, чем есть на самом деле, – приступим! Базовая часть операции, её скелет, разработана в штабе ВВС Кантонов, а вот обрасти ей мясом предстоит прямо сейчас! Итак…
… на город падали тяжёлые снаряды. Нечасто, да и не каждое попадание наносило значимый урон. Но если уж попадание было…
… рушились многоквартирные дома, рассыпаясь осколками кирпича и щепой. Лопалась мостовая, а куски асфальта и брусчатки выбивали окна в близлежащих домах, пятнали стены… а если не повезло – людей. Горели склады и промышленные здания, частные и муниципальные домовладения, вонью от сгоревшей взрывчатки надолго пропитывалось всё вокруг.
Пожарные из добровольческих пожарных дружин, не дожидаясь окончания обстрела, раскатывали рукава, сцепляя их с пожарными гидрантами, растаскивали завалы, и очень часто – гибли. Но ещё чаще – спасали людей.
А люди – с надеждой смотрели в небо, вслушивались и – ждали авиацию, с приходом которой весь этот ужас очень быстро завершался. Авиация же запаздывала…
… гул моторов в небе послышался много позднее, чем обычно, и в этот раз он звучал намного солидней. Фехт-генерал Гиляровский решил ударить по Британской эскадре наотмашь, всеми имеющими силами, будь то собственные резервисты, изрядно истаявшие за предыдущие дни, или пилоты Иудеи.
В этот раз британцы не совершили ошибки, чрезмерно растянув свои ряды и оставляя корабли на периферии боевого построения по сути без прикрытия. Выстроились они довольно таки причудливой геометрической фигурой, и так, чтобы у каждого линкора и броненосного крейсера оказалась своя свита, рассредоточившаяся вокруг и задравшая орудийные и пулемётные стволы к небу.
Построение британцев, благодаря данным от наблюдателей с дирижаблей, не являлось для пилотов тайной, так что меры противодействия были наспех доработаны ещё на аэродроме. Пилотам раздали разработанные в штабе ВВС инструкции на всякие разные случаи – буквально по два-три абзаца, и отдельно – листок именно на такой вариант.
Гиляровский повёл воздушную эскадру по широкой дуге, заставляя британцев нервничать. Стволы пушек и пулемётов выплёвывали свинец с необыкновенной щедростью, едва не плавясь от перегрева. А градоначальник, будто издеваясь, набрал высоту и пошёл на другой заход…
… не опускаясь, впрочем, излишне низко. Потом был третий заход, четвёртый… и лишь на пятый раз воздушная эскадра, снизившись «все вдруг», высыпала на левый фланг британского построения все бомбы разом.
Два «Феникса», изрядно запятнанные вражеским огнём, с трудом дотянули до берега, но Решетников, кувыркнувшись в воздухе, упал в районе доков. Светлая память…
Иванов Второй с трудом посадил разваливающийся аэроплан на улице Дурбана, и выбравшись с помощью пожарных из развалившегося летательного аппарата, нервно закурил, не обращая внимания на просьбы пройти в бомбоубежище.
– Как жив остался, не понимаю… – хмыкнул он, и затушив окурок в карманной пепельнице, широким шагом проследовал наконец за молоденьким пожарным, оказавшимся…
… или вернее, оказавшейся – девицей.
А Михаила Ивановича Калинина, посадившего на улицах Дурбана совершенно целый «Феникс», из кабины аэроплана вытаскивали уже мёртвого. Позже врачи будут говорить, что с такими ранами умираю мгновенно, но факты – вот они… сами за себя говорят.
Едва ли бомбёжку можно было назвать в полной мере удачной. Да, какая-то незначительная мелочь потоплена, на нескольких кораблях тушатся пожары и подводятся пластыри к бортам, но… на этом всё.
У короля много! А хуже всего то, что британские моряки нащупали способы противодействия воздушным атакам. Пока сырые, но с каждой бомбёжкой Британия нарабатывала способы отражения атаки.
А у ЮАС мало… До войны «Фениксы» начали было выпускать по две-три штуки в неделю, но затем был договор с Францией и завод в Ле-Бурже, на который привлекли специалистов из мастерских. Соглашение было вполне взаимовыгодным, и ручеёк поставок из Франции был весьма ощутимым, и уж точно много больше того, чем наработали бы в Кантонах!
Вот только сейчас, в разгар сражений, всех технических мощностей ЮАС хватает на то, чтобы в лучшем случае ремонтировать повреждённые самолёты, притом даже не все. Аэропланы ловят пули, ломаются при взлётах и посадках, сбиваются и просто вырабатывают ресурс двигателей. А поставки из Франции решительно невозможны!
Так что британцы имели все основания смотреть на противостояние Британского Флота и ВВС ЮАС с осторожным оптимизмом. Да, боевые корабли много дороже любого аэроплана!
Но рядом… относительно рядом – Индия, Австралия и азиатские владения Британии. А это не только плавмастерские и возможность отогнать корабли на ремонт, но и огромное, просто неимоверное количество плавающего железа и вооружения. Пусть даже изрядно устаревшего к концу правления Виктории.
Но если на это судно поставить пушку или пулемёт, и задрать из вверх… и если таких судов будет много, Британия перемелет ЮАС. Пусть даже и количеством! Но ведь и ставка в этой игре какова…
Береговые батареи Дурбана огрызаются всё реже и реже, и недалёк тот день, когда реальную опасность Британскому Флоту будут представлять только ВВС Кантонов. Это серьёзно… вот только без артиллерийских батарей к берегу двинутся десятки кораблей, и на город начнут падать не опасные, но редкие многопудовые снаряды, а стальной град!
Сперва падёт защита порта, а потом, под прикрытием Флота, высадится десант. А авиация, не утратив эффект новизны, уже перестала быть жупелом! Британские полководцы умеют думать и уже поняли, что в условиях городской застройки эффект от применения авиации снижается на порядок.
Авиация же ЮАС сточилась за время боёв более чем в два раза…
… и многие из аэропланов, формально оставшиеся в строю, летали на моторах с выработанным по сути ресурсом. Этого в общем-то хватит, чтобы дожать пехоту, но не сказать, чтобы с лихвой. А вот на флот… на флот может и не хватить.
По крайней мере, если применять авиацию способом, который с некоторой натяжкой можно назвать традиционным.
Эскадра Гиляровского несколько потрепала британцев, но в этот раз они не спешили отходить от берега. Лишь отдельные подранки, пачкая чистый воздух углём из Кардиффа, удалились прочь. В паре десятков миль от берега – там, куда не дотягиваются «Фениксы» с нормальной бомбовой нагрузкой, они встанут на якорь и начнут ремонтные работы. А потом, оклемавшись и восстановив силы и боекомплекты, снова придут к порту Дурбана…
Именно так планировали адмиралы Британского Флота. И сейчас, отразив де-факто сути атаку с воздуха, они выиграли раунд в этом бою, переломили ситуацию в свою пользу. Пока – только психологически!
… но я считал иначе, и вторая волна аэропланов, собранная из всякой рухляди, которая только могла подняться в воздух, и которую можно было отозвать с фронта без всяких опасок, поднялась в воздух. Самое сложное было – не заставить их лететь, хоть бы и в последний полёт, а переправить к Дурбану тайно. Так, чтобы даже моё формальное, размазанно-коллегиальное начальство из штаба ВВС ЮАС, не знало об этом.
Почти пятьдесят аэропланов, добрая треть из которых ещё недавно были британскими. Грозная сила!
… если не знать, что с десяток аэропланов не несут бомбовой нагрузки. Вообще! Потому, что в воздух они могут подняться разве что с пилотом.
Но – внушает. Сила! И британцы внушились. Собирая свои расстроенные после недавнего налёта корабли в боевой порядок, они начали отходить, огрызаясь изо всех орудий.
Корнелиус качнул крылами и повёл воздушную армаду на британскую эскадру. Бомбы вывалили без особых изысков, но «Все вдруг», в самый центр боевого построения врагов, и оно ожидаемо рассыпалось.