Фира наконец спустилась, ослепительно прекрасная, по праву носящая титул красивейшей женщины Африки. После родов, и без того необыкновенно красивая и конкурировавшая (хотя и без своего на то желания), она расцвела совершенно необыкновенно, затмив супругу Феликса, Клео де Мерод.
– Устал ждать? – со смешком спросила любимая, встав позади и кладя мне руки на плечи.
– Так… чуть-чуть, – я чуть притянул к себе изящную кисть, целуя тонкие пальцы.
– Фу! – одновременно сморщились девочки, – Нежности!
– Пойдём! – Ева потянула за собой сестру, и они удалились, бросив в нашу сторону пренебрежительные взгляды.
– Фу! – ещё раз высказалась Афина, закрыв за собой дверь комнаты.
Несколько часов спустя мы шли из синематографа по ночным улицам Дурбана, обсуждая фильму́ и раскланиваясь с редкими прохожими. Сзади, приотстав на десяток метров, тихо шурша тугими шинами, катит автомобиль, в полированных поверхностях которого отражается свет фонарей и мерцание множества рекламных огней.
Премьера удалась, фильма́ Ялтинской киностудии, наконец-то освоившей цветную киноплёнку, была признанна несомненной удачей. Вне всякого сомнения – великолепная режиссура и чу́дная операторская работа, прекрасный звук и свет…
… а вот сценарий и подбор актёров, по моему мнению, оставлял желать лучшего!
– Какой-то… – после нескольких бокалов шампанского я несколько утерял быстроту мысли и не сразу подбираю слова, – слащавый!
Эсфирь засмеялась негромко, слегка откинув голову и показывая жемчужные зубы.
– Нет, ну правда, – не сдавался я, – в жизни таких красивых людей и не бывает! Понятно, что это грим…
– Не бывает? Точно? – перебила меня остановившаяся супруга, лукаво щуря глаза.
– Мужчин не бывает! А… ну да, как я мог забыть… – сбился я. Давнишнее моё фото в образе Дашеньки очень полюбилось Фире, и она иногда дразнится, что дочки – все в меня! Копия!
– Внешность – ладно, – согласился я поспешно, пока она снова не начала дразниться, – но сценарий?! Всё так переврать…
– А это называется художественный вымысел, – наставительно сказала Фира.
– Слишком много вымысла, – недовольно произношу я, – Какой-то… рыцарь слащавого образа вышел!
– Ну так это и не документальный фильм, – возразила супруга.
– Таки да, – я вынужден признать очевидное, – но всё равно…
– Не понравилась фильма́? – деланно удивилась Фира.
– Ну… если бы в качестве главного героя был бы какой-то посторонний тип… – нехотя признал я. Засмеявшись, Фира приподнялась на носках и коротко поцеловала меня, не слишком смущаясь редкими прохожими.
Я вздохнул… этот аргумент срабатывает всегда! Хотя на самом деле – ну враки же, враки!
Какие-то дурацкие поединки с британцами, притом чуть ли не с десяток. Бег по крышам… это ж надо было так переврать мой побег из Москвы! Не было никакой перестрелки, не было! И жандармского офицера… а всего-то – дворник! Да и тот по крышам не бегал…
А финальная песня? Нет, мы действительно записали её, и это действительно – первый в истории удачный опыт со звуком, записанный на киноплёнку!
Тогда всё очень удачно разом сошлось: опыты со звуком наконец-то дали результат; Владимир Алексеевич был ошарашен признанием от школьной подруги Наденьки и вспомнил наконец, что он ещё не старый мужчина, отчего ходил задумчивый и романтичный; Клео объявила о своей беременности, и Феликс в те дни был самым счастливым человеком на свете. Счастливым, но нужно признать – изрядно дурковатым…
Вот в таком настроении – взяли, и записали! Признаться, песня была написана много раньше, но лежала в столе – до поры, до настроения.
Но чтобы на улицах Дурбана записывать?! Нет… не было этого! В гостиной и записали.
… а вообще – хорошо получилось… хоть и наврано изрядно![148]