ослушивание передач московского радио, пение в компаниях советской песни «Синий платочек» и т. п. В эти же дни рижскому гестапо приказали срочно организовать в Риге конференцию православных иерархов и добиться, чтобы она приняла резолюцию, направленную против Московского Патриарха. 20 марта из Берлина пришла категоричная телеграмма: конференция должна состояться в течение 14 дней, заранее была разработана ее программа[594].
Такая острая необходимость в конференции возникла из-за широкой антисоветской церковной пропагандистской кампании, развернутой германскими ведомствами на Балканах. В заметке ландесдиректора Трампедаха, возглавлявшего политический отдел в РКО, о переговорах с представителями Партийной канцелярии Шмидт-Рёмером и Главного управления имперской безопасности Нейгаузом в Берлине 7 марта 1944 г. говорилось: «Доктор Шмидт-Рёмер и штурмбаннфюрер Нейгауз исходили из того, что религиозно-политическая пропаганда Православной Церкви в Советском Союзе делает очень заметной доброжелательность к Советскому Союзу на Балканах, особенно в Болгарии, и что необходимо предотвратить это антибольшевистскими заявлениями Русских Православных Церквей… Формально принадлежащая к Русской Матери-церкви Православная Церковь в Остланде является особенно подходящей для эффектного заявления против церковной политики в Советском Союзе. Однако, при этом, безусловно, необходимо гарантировать, что не будет подготовлена резолюция и не последует заявлений, которые противоречат германским политическим интересам». Видимо, полагая, что требуемую резолюцию получить будет очень сложно, Трампедах высказался против проведения конференции, но под сильным давлением был вынужден уступить[595].
Руководитель группы религиозной политики РМО Розенфельдер также сомневался в целесообразности конференции и возможности добиться от митрополита желаемого образа действия. 23 марта 1944 г. он сообщил начальнику руководящей группы культурной политики Восточного министерства Милве-Шрёдену о переговорах с представителем Главного управления имперской безопасности: «Я еще раз обратил внимание доктора Нейгауза на то, что в настоящий момент я не особенно высоко оцениваю пропагандистское воздействие этой конференции, тем более в связи с возможным исключением Экзарха Сергия». Однако и Розенфельдер в конце концов согласился выполнить требования полиции безопасности: «Я согласовал с p.p. Трампедахом, что данная конференция по возможности состоится к Пасхе и что меня ознакомят с направляющей линией, которую дала СД… для этой конференции»[596].
Созванное 5 апреля 1944 г. в Риге архиерейское совещание приняло не «заказанную» гестапо резолюцию, а свое обращение «Православным людям в Литве, Латвии и Эстонии». В этом обширном документе речь главным образом шла о духовных нуждах верующих Экзархата: учреждении во всех трех епархиях Внутренних Миссий для работы с беженцами из русских областей, обеспечении сохранности и эвакуации святынь, предметов церковного обихода и т. д. Лишь в заключительной части содержались антикоммунистические призывы с сильной русской национальной окраской: «Чтобы жила свободная Россия, большевизм надо уничтожить. Только тогда будет свободна и Церковь… Сознавайте отчетливо, что место наше в рядах борцов за новую свободную счастливую Россию, в рядах Русской освободительной армии… Господи, спаси и сохрани Россию!» В воззвании полностью отсутствовали фразы о непризнании избрания Московского Патриарха и даже употреблялся термин «Первосвятитель» Русской Церкви, что по сути как раз означало его открытое признание[597].
Уже 5 апреля 1944 г. Розенфельдер сообщил в телеграмме Трампедаху, что у Главного управления имперской безопасности существуют предложения по исправлению резолюции конференции (с которыми он согласен), и высказывал предположение что они могут натолкнуться на трудности у Экзарха. 7 апреля 1944 г. Нейгауз писал командующим полицией безопасности и СД в Минске и Кракове в связи с планируемыми новыми архиерейскими конференциями в этих регионах о «слишком длинной части воззвания, посвященной в первую очередь внутренним вопросам Остланда». Штурмбаннфюрер СС рекомендовал не повторить главный недостаток рижского обращения: «…в воззваниях местных архиереев должна быть выражена ясная позиция против Патриарха Сергия в Москве, без личных оскорблений»[598].
Так как в рижском воззвании имелись антикоммунистические высказывания, немцы все же использовали его в пропагандистских целях, но это казалось им явно недостаточно. Из Берлина в Ригу 11 апреля 1944 г. поступили еще две телеграммы с упреками и директивой: добиться от Экзарха дополнительного заявления о том, что он не признает избрание Патриарха и считает Патриарший престол вакантным. Однако, несмотря на сильнейшее давление, митрополит Сергий сделать заявление отказался[599].
28 апреля 1944 г. Экзарх, его спутники и шофер, ехавшие по пустынной дороге из Вильнюса в Каунас, были убиты выстрелами из обогнавшей их машины. Нападавшие были в немецкой форме, но оккупационные власти заявили, что это сделали советские партизаны. До сих пор до конца не ясно, кто организовал убийство. В советской послевоенной литературе в нем обвинялись нацисты[600].
Об этом же свидетельствует и подавляющее большинство известных источников. Согласно сообщению И. Л. Глазенапа, убийство совершил ложный партизанский отряд из русских агентов СД под командованием майора В. В. Позднякова. Впрочем, к этому свидетельству надо подходить осторожно, так как оно было опубликовано в советской тенденциозной газете «Голос Родины»[601].
В Бахметьевском русском эмигрантском архиве (Нью-Йорк) хранится письмо журналиста из Латвии М. Бачманова. В нем говорится о том, что спаслась из машины одна гимназистка, которая спряталась во рву. Она свидетельствовала, что это были немецкие СД, опознала одного из них по шраму на лице и запомнила номер машины, принадлежавшей каунасскому СД[602]. Начальник полиции «Остланда» обергруппенфюрер СС Ф. Еккельн после ареста, на допросе 31 декабря 1945 г. показал: «Митрополит Сергий находился давно под наблюдением СД и гестапо… Фукс дал мне прочитать приказ о ликвидации митрополита Сергия за подписью Кальтенбруннера, из которого следовало, что Сергий должен быть убит таким способом, чтобы путем провокации его убийство можно было свалить на советских партизан. Так и было сделано фактически»[603]. Переводчик при допросе П. Я. Крупников, ныне живущий в Латвии, недавно сообщил, что на Еккельна в этом случае не оказывалось никакого давления, его допрашивали на другую тему, и обергруппенфюрер СС вдруг сам по своей инициативе рассказал об убийстве владыки Сергия.
Упоминавшийся Е. Тройлиб писал, что офицер «соседней службы», который негативно относился к связи Экзарха с Московской Патриархией, «с удовлетворением» сообщил через несколько часов после убийства о случившемся. Тройлиб считал наиболее вероятным, что митрополита убили люди ненемецкой национальности на службе СД: «Как позже стало известно, незадолго до или после убийства на расположенном вблизи места покушения заправочном пункте вермахта заправлялся немецкий служебный автомобиль. Сидевшие в нем три человека в германской униформе показали действительный пропуск, говорили на ломаном немецком и демонстрировали вызывающе уверенное поведение»[604].
Интересные показания дал на допросе 11 сентября 1944 г. начальник Псковской миссии протопресвитер Кирилл Зайц: «Мне известен случай, когда в Риге лютеране-латыши по поводу занятия немецкими войсками Риги потребовали открыть кафедральный собор и совершить благодарственный молебен. Митрополит Сергий Воскресенский на это разрешения не дал, и молебен не был отслужен. Из этого я могу судить, что митрополит Сергий к немцам имел отношение отрицательное… Митрополит Сергий Воскресенский был убит, как прошел среди населения слух, немцами, такого же мнения был я и мои коллеги… Я полагаю, что причиной убийства послужило то, что немцы перестали доверять митрополиту Сергию. Правда, хотя у меня веских доказательств нет, но должен сказать, что СД, начиная с конца 1943 г., перестало давать пропуск на проезд митрополиту Сергию на территорию РСФСР, оккупированную немцами. С другой же стороны, убийство митрополита Сергия было совершено с целью создания среди населения отрицательного отношения к советской власти и большевикам. Кроме того, митрополит предвидел неизбежную свою смерть от немцев»[605].
На то, что злодеяние на дороге было совершено нацистами, указал в своем заявлении в Чрезвычайную комиссию по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков от 8 августа 1944 г. архимандрит Филипп (Морозов). Виновниками убийства Экзарха он прямо называл немцев и просил советское правительство предоставить ему возможность сделать об этом доклад в Московской Патриархии[606].
Записка архимандрита Филиппа легла в основу официального заключения 2-го управления НКГБ СССР о результатах проверки материалов по делу об убийстве Экзарха Литвы, Латвии и Эстонии митрополита Литовского и Виленского Сергия (Воскресенского), составленного 10 августа 1944 г. в Вильнюсе. В заключении говорится, что, по свидетельству протоиерея Александра Недвецкого, митрополит Сергий дал распоряжение поминать всех православных Патриархов, независимо от запрещения немцев поминать Патриарха Сергия. Экзарх указал поминать власть по следующей формуле: «О еже даровати победы освободителям нашим и вождю их, сокрушити власть супостат безбожных и помиловати страждущие люди своя». Когда же отец А. Недвецкий спросил митрополита, как это понимать, — Экзарх ответил: «Понимайте так, как подсказывает вам совесть». «Мы, — говорил сотрудникам НКГБ отец Александр, — всегда считали своими освободителями только русских, поэтому указанная формулировка успокаивала совесть верующих».