[737]. Священник Жуковской церкви Невельского района отец И. Щемелев призывал молодежь идти в партизанские отряды: «Если вас будут брать немцы на работы или в армию, то уходите к партизанам, а к немцам не уходите»[738].
Помогал партизанам и будущий духовник преподобного Серафима Вырицкого протоиерей Алексей Кибардин, служивший в 1942–1944 гг. в церкви Покрова Пресвятой Богородицы, бывшей ранее главным храмом Покровского Поречского женского монастыря в с. Козья Гора[739]. В Осьминском районе было большое количество партизан. Штаб ближайшего партизанского подразделения – Осьминского истребительного отряда, переименованного затем в 6-й отряд 9-й партизанской бригады Ленинградской области, находился в лесу близ д. Рудницы. В октябре 1943 г. на территории нескольких прилегающих сельсоветов был даже создан партизанский край. Командир отряда И.В. Скурдинский и комиссар И.В. Ковалев хорошо знали отца Алексия Кибардина и неоднократно приходили к нему домой с целью получения помощи деньгами, хлебом, мукой и другими продуктами. Первая их встреча произошла летом 1942 г. 12 июля отца Алексия пригласили на Петров день в д. Велетово. После службы в местной часовне и посещения домов крестьяне собрали ему зерна, муки и хлеба. И в ночь с 13 на 14 июля в Козью Гору пришли 10 партизан, попросив хлеба и предупредив, что их посещение следует хранить в тайне. Священник отдал им весь хлеб.
Через три недели партизаны пришли снова во главе с комиссаром отряда, который предупредил отца Алексия, чтобы он впредь не говорил в проповедях о репрессиях священников в 1930-е гг. и не побуждал местных жителей крестить «взрослых детей» 7–10 лет и старше. На вопрос батюшки, что же следует читать в проповеди, Ковалев, по его свидетельским показаниям 1950 г., ответил: «Я сказал, чтобы читали то, что написано в русском Евангелии». В этот раз партизаны попросили также собрать и передать им в назначенное время 6 тысяч рублей, что отец Алексий и сделал. Затем священник передал в отряд еще 10 тысяч рублей. В дальнейшем партизаны приходили неоднократно – последний раз в октябре 1943 г., и каждый раз получали какую-либо помощь. В этот последний приход, за три месяца до освобождения села советскими войсками, состоялся примечательный диалог партизан с отцом Алексием: «Ты знаешь, что делается по ту сторону фронта? – Не имею никаких сведений. – В Москве теперь имеется Патриарх, храмы открыты. Для тебя, отец, эти вести, конечно, интересны. За то, что ты помогал нам, не отказывал, Родина тебя не забудет». При этом следует отметить, что партизаны в тех местах действовали очень активно и убивали тех, кто сотрудничал с немцами[740].
Сам священник был вынужден неоднократно вступать в контакт с немецкой администрацией. Первый раз комендант в Осьмино вызвал его к себе в конце июля 1942 г. на регистрацию, как недавно прибывшего в район. По показаниям отца Алексия на допросе 27 января 1950 г., комендант спросил, не беспокоят ли его партизаны, и на отрицательный ответ предложил собирать и сообщать сведения о них, на что священник, желая скрыть уже имевшиеся к тому времени связи с партизанами, заявил: «Хорошо, что мне будет известно, сразу сообщу». Письменной подписки отца А. Кибардин не давал и никаких сведений в дальнейшем не сообщал, о чем неоднократно говорил на допросах в 1950 г.: «3адание коменданта я не выполнил, несмотря на то, что мне было известно о местонахождении партизан… Еще раз заявляю, что о дислокации партизанского отряда и отдельных партизан, которые приходили ко мне, я не сообщал». В конце лета 1942 г. священника вызвал начальник гестапо в Осьмино, тоже спрашивал о местонахождении партизан и, получив отрицательный ответ, предложил сообщить в случае его установления. По словам отца Алексия, это задание он тоже «ни разу не выполнил в силу религиозных убеждений»[741].
Наиболее же известным участником партизанского движения в Ленинградской области среди священнослужителей был священник Феодор Пузанов. В характеристике митрополита Алексия (Симанского) от 2 июня 1944 г. на этого иерея говорилось: «Во время оккупации священник Пузанов имел связи с партизанами, давал им хлеб, снабжал одеждою, давал им сведения о положении дел, о действиях немцев и т. д.»[742]. Отец Феодор служил в с. Бродовичи-Заполье Псковского округа, и однажды во время карательной операции по доносу старосты нацисты сожгли его храм. Батюшку спрятали местные жители и затем переправили к партизанам. В течение 1943 г. священник собирал среди верующих средства для строительства церковной танковой колонны «Димитрий Донской». Ему удалось собрать пожертвования на сумму около 500000 рублей, которые были переданы партизанами на «Большую землю».
В дальнейшем отец Феодор служил настоятелем церкви с. Хохловы Горки Порховского района. В январе 1944 г. он спас своих прихожан от насильственной эвакуации немцами, а в марте того же года командир 5-ой Ленинградской партизанской бригады герой Советского Союза К.Д. Карицкий торжественно вручил священнику «за храбрость и мужество» медаль «Партизану Великой Отечественной войны» 2-ой степени. В октябре 1944 г. священник Ф. Пузанов написал архиепископу Григорию (Чукову), что он спас молодежь от угона в Германию, дважды спасал церковь и с. Хохловы Горки от сожжения, весь период оккупации поддерживал хлебом и продуктами детей-сирот в приютах деревень Забложе и Чеборев, жертвуя сам и призывая жертвовать прихожан: «Дети меня чтили и уважали за родного отца». Отец Феодор сообщил владыке, что он был связан с партизанами с 1942 г., выполнял много заданий и поручений, отдал им свою корову и белье, «в чем только нуждались партизаны, они приходили ко мне»[743].
Не только отец Ф. Пузанов собирал на оккупированной территории Ленинградской области деньги на танковую колонну «Димитрий Донской». Лишь в районе, где действовала 5-ая партизанская бригада, в основном через Церковь население добровольно сдало 1200 000 рублей на танковую колонну для советской армии (огромная сумма для разоренных оккупантами земель!)[744].
Еще к 40-летию Победы 1985 г. среди священно- и церковнослужителей Ленинградской епархии было несколько человек, например, протоиерей Иоанн Ивановский, награжденных медалью «Партизану Великой Отечественной войны», а один из них – староста Серафимовского кладбищенской церкви Павел Кузьмич Раина, воевавший в рядах партизанской бригады имени С.М. Кирова и награжденный орденом Красного Знамени, даже написал небольшую книгу об участии священнослужителей в партизанском движении (в основном на материалах Белоруссии, где он сражался в период войны)[745].
Многие священники, не имея связи с партизанами, тем не менее, ярко проявили свой патриотизм. Так, проводивший «инспекторскую поездку» по освобожденной территории ленинградский протоиерей Николай Ломакин 16 сентября 1944 г. в рапорте архиепископу Псковскому и Порховскому Григорию (Чукову) писал о настоятеле Михаило-Архангельской церкви г. Дно протоиерее Сергии Василевском, что, по отзывам прихожан и представителей местных советских властей, «это достойный, как равно и верный сын нашей советской Родины»: «В частности, в Старой Руссе протоиерей Василевский был арестован, подвергнут унизительному допросу и был две ночи в тюрьме за то, что сорвал немецкое объявление на дверях Георгиевского храма о крестном ходе в годовщину немецкой оккупации Старой Руссы. С приходом Красной армии в г. Дно Василевский по личной инициативе организовал в храме крупные отчисления в фонд обороны, как от храма, так и от себя лично. Прихожане Дновской Михаило-Архангельской церкви с чувством особой благодарности отзываются о протоиерее Василевском за спасение им от немцев чудотворной иконы Божией Матери Старорусской и за сокрытие от немцев прочих старорусских святынь и ризницы, привезенных им не без риска в г. Дно». После освобождения 24 февраля 1944 г. г. Дно отец Сергий за 4 месяца собрал 118 тыс. рублей в фонд обороны и в дальнейшем был назначен митрополитом Григорием (Чуковым) благочинным Псковского округа[746].
Настоятель церкви Рождества Богородицы с. Рождествено Гатчинского района отец Георгий Свиридов активно помогал советским военнопленным. Высланный немцами из Пушкина, он оказался в деревне. Там староста, узнав, что он до 1930 г. являлся священнослужителем (Свиридов 11 лет работал счетоводом), предложил служить в местной церкви. В октябре 1941 г. на общем собрании жителей села отец Георгий был избран священником. Указания оккупационных властей он практически не выполнял, во все праздничные дни совершал богослужения, проводил крещение и отпевание, а в будни четыре раза в неделю преподавал в школе Закон Божий в трех деревнях. Подобное игнорирование немецких интересов во многом было возможно из-за позиции волостного старосты (как выяснилось потом, связанного с партизанами). Так, после снятия урожая 1942 г. отец Георгий организовал сбор помощи военнопленным и другим советским гражданам, находящимся в концлагере с. Рождествено[747].
Несколько священнослужителей подвергались арестам за то, что отпевали расстрелянных нацистами. Так, летом 1942 г. в Печорах по этому обвинению был арестован и передан СД священник Грец. Там же подверглись аресту диакон Василий Савин и псаломщик Иоанн Слесарев за то, что в годовщину расстрела своих прихожан отслужили панихиду на месте расстрела по просьбе родственников убиенных. Диакон и псаломщик находились в тюрьме девять месяцев – с 15 августа 1942 по 10 мая 1943 гг., голодали в заключении и чудом остались живы