Гедрим задумался. Предложение было логичным — действительно, если Русь падёт, Литва окажется беззащитной.
— А сколько платишь? — спросил он.
— Рядовому воину — гривну серебром в месяц. Сотнику — три гривны. Тысяцкому — десять.
Глаза юноши расширились. Такое жалованье было щедрым даже по меркам богатых стран.
— И что требуешь взамен?
— Верной службы до конца войны. Подчинения приказам. И клятвы не поднимать оружие против Смоленска.
— А если я приведу людей? У меня есть отряд — человек пятьдесят.
— Тогда ты станешь сотником, — пообещал я. — С соответствующим жалованьем.
Гедрим недолго колебался. Молодому воину без земли и средств к существованию трудно было отказаться от такого предложения.
— Согласен, — сказал он. — Служу тебе до конца войны.
— Отлично. Приводи своих людей. Встретимся здесь завтра на рассвете.
Первый рекрут найден. Остальные пошли легче.
К вечеру в наш лагерь подтянулись ещё двадцать литовских воинов — остатки различных дружин, разбитых в прошлогоднем походе. Все они были опытными бойцами, но без постоянного заработка.
— Князь Виктор, — сказал один из них, пожилой воин с рубцом через всё лицо, — говорят, ты воинов набираешь?
— Набираю, — подтвердил я. — А ты кто?
— Войтех, бывший воевода князя Кестута. Остался без службы после того, как мой князь в твоём походе пал.
— И что предлагаешь?
— Знаю, где найти хороших воинов. Много хороших воинов. Если возьмёшь меня тысяцким, приведу тебе целую дружину.
— Сколько человек?
— Тысячи полторы. Все литовцы и жемайты, все проверенные в боях.
Это было больше, чем я ожидал. Полторы тысячи опытных балтийских воинов — серьёзная сила.
— Где они?
— Рассеяны по лесам, скрываются в труднодоступных местах. После твоего похода многие ушли в разбойники. Но если пообещать хорошее жалованье и прощение...
— Прощение дам, — согласился я. — Жалованье тоже. Но с условием — никакого грабежа мирного населения. Только война против врагов Руси.
— Согласен. Дай мне неделю, и приведу всех, кто согласится служить.
— Хорошо. Но предупреждаю — если обманешь, пожалеешь об этом.
— Не обману, князь. У воина одно слово.
Войтех оказался человеком слова. Через неделю он действительно привёл почти полторы тысячи воинов — литовцев, жемайтов, куршей. Все они выглядели как настоящие профессионалы — закалённые, дисциплинированные, хорошо вооружённые.
— Вот твоя армия, князь, — сказал Войтех, представляя людей. — Все готовы служить за обещанное жалованье.
Я обратился к собравшимся воинам:
— Балтийские братья! Вы знаете меня как врага ваших земель. Но сегодня я пришёл как друг и союзник. На Русь надвигается страшная беда — армия восточных дикарей, которые не берут пленных и не знают пощады. Если они победят Русь, следующей будет Балтика.
Воины слушали внимательно. Про восточную орду слышали уже все — беженцы разносили страшные вести по всей Европе.
— Я предлагаю вам службу в моей армии, — продолжал я. — Хорошее жалованье, честную долю в добыче, возможность отличиться в великой войне. Кто согласен — делай шаг вперёд!
Почти все воины шагнули вперёд. Только немногие остались на месте — видимо, не могли забыть старые обиды.
— Отлично, — сказал я. — Тех, кто не захотел служить, отпускаю с миром. Остальные — добро пожаловать в смоленскую армию!
Но литовцы были только началом. Нужны были и другие воины — с иными навыками и традициями.
От развалин Кернаве мы двинулись дальше на север, к землям эстов и ливов. Здесь ситуация была иной — местные племена не имели единого правления, но зато славились отличными стрелками.
— В эстонских лесах много охотников, — объяснил мне Войтех. — Они мастерски стреляют из лука, знают все тропы, умеют воевать в лесу.
— А согласятся служить?
— За хорошую плату согласятся. У них нет богатых князей, живут бедно.
В эстонской деревне Отепя нас встретил старейшина — пожилой человек с умными глазами.
— Зачем пришли, русские? — спросил он на ломаном славянском языке.
— Воинов искать, — ответил я. — Плачу серебром за службу.
— А воевать против кого?
— Против восточной орды, которая на Русь идёт.
Старейшина задумался:
— Слышали мы про эту орду. Говорят, страшная сила. А что нам от этого?
— Если Русь падёт, орда и до вас доберётся, — объяснил я. — Лучше остановить врага подальше от дома.
— А сколько платишь?
— Лучнику — полгривны серебром в месяц плюс доля в добыче.
— Хорошая плата, — признал старейшина. — Поговорю с людьми.
К вечеру он привёл полсотни молодых эстонцев — все с луками, все в звериных шкурах, все с горящими глазами.
— Это лучшие стрелки округи, — сказал старейшина. — Каждый может белку в глаз попасть на сто шагов.
— Отлично, — обрадовался я. — Именно такие мне нужны.
Эстонские лучники оказались ценным приобретением. Они не только метко стреляли, но и отлично знали местность, умели незаметно передвигаться по лесу, находить еду и воду в самых глухих местах.
Дальше путь лежал к ливонской границе, где можно было найти совсем иной тип воинов — рыцарей-изгнанников, которые потеряли земли в борьбе с Орденом меченосцев.
В разрушенном замке Икскюль нас встретил немецкий рыцарь средних лет — высокий, широкоплечий, со шрамами на лице.
— Я — Конрад фон Вольфенбург, — представился он на ломаном славянском. — Бывший вассал рижского епископа. Что вам нужно?
— Воинов набираю, — ответил я. — За хорошую плату.
— Против кого воевать?
— Против восточной орды.
Конрад усмехнулся:
— Слышал об этой орде. Говорят, целые королевства сметает. А вы думаете остановить её?
— Думаю попробовать, — пожал я плечами. — А вы что, боитесь?
— Я не боюсь смерти, — гордо ответил рыцарь. — Боюсь только бесчестия.
— Тогда какие проблемы? Служить против врагов христианства — дело честное.
— А сколько платите?
— Рыцарю — пять гривен серебром в месяц плюс доля в добыче.
— Неплохо. А есть ли у вас ещё такие же безумцы, как я?
— Безумцев хватает, — заверил я. — А у вас есть товарищи по несчастью?
— Десятка полтора найдётся. Все потеряли земли в войнах с Орденом, все ищут новую службу.
— Приводите. Место в армии найдётся всем.
Ливонские рыцари оказались ценным дополнением к армии. Они были отлично вооружены, хорошо обучены, имели боевых коней. Настоящая тяжёлая кавалерия, способная пробить любой строй.
Но самых экзотических воинов я нашёл на берегах Балтийского моря, в землях викингов. Здесь, в небольшом поселении Висбю, скрывались изгнанники из Швеции и Норвегии — берсерки, которые были слишком дикими даже для своих соплеменников.
— Русский князь! — рычал их предводитель, огромный рыжебородый великан по имени Эйнар. — Что тебе нужно от сынов Одина?
— Нужны воины для великой войны, — ответил я. — Воины, которые не знают страха.
— А против кого воевать?
— Против орды с востока. Говорят, их сто тысяч.
Эйнар расхохотался:
— Сто тысяч? Отличная охота! Давно мы не резались с достойным врагом!
— Значит, согласны служить?
— А сколько платишь?
— Берсерку — две гривны серебром в месяц плюс вся добыча, которую сможешь унести.
— По рукам! — рявкнул Эйнар и протянул мне огромную ладонь. — Дай только хорошую битву!
Его отряд состоял из двух десятков самых отчаянных головорезов, которых я когда-либо видел. Все они были огромными, покрытыми шрамами и татуировками, вооружёнными до зубов. В бою они, наверное, стоили сотни обычных воинов.
За три недели скитаний по Прибалтике я собрал внушительную армию наёмников. Полторы тысячи литовцев и жемайтов, пятьсот эстонских лучников, сто ливонских рыцарей, пятьдесят скандинавских берсерков. Плюс несколько сотен разрозненных воинов различных племён и национальностей.
Всего три тысячи человек — меньше, чем планировал, но больше, чем ожидал. И главное — все они были профессионалами, закалёнными в боях, готовыми сражаться за хорошую плату.
— Неплохая армия получается, — сказал Войтех, когда мы стояли лагерем на берегу моря. — Разношёрстная, но боеспособная.
— А как они между собой ладят? — поинтересовался я. — Нет конфликтов?
— Пока нет. Все понимают — предстоит серьёзная война, не время выяснять отношения.
— Хорошо. А с дисциплиной как?
— Тоже пока порядок. Жалованье получают исправно, жалоб нет. Но в деле ещё не проверяли.
— Проверим по дороге домой. Устроим учения, посмотрим, как сражаются вместе.
И действительно, обратный путь в Смоленск превратился в непрерывные военные манёвры. Я проверял, как взаимодействуют различные роды войск, как выполняются приказы, как ведут себя наёмники в сложных ситуациях.
Результаты были обнадёживающими. Литовцы показали себя отличными пехотинцами — дисциплинированными, выносливыми, хорошо владеющими мечом и копьём. Эстонские лучники были просто великолепны — стреляли быстро, метко, почти не промахиваясь.
Ливонские рыцари продемонстрировали мощь тяжёлой кавалерии — их атака могла пробить любую пехоту. А берсерки... берсерки были живым воплощением ярости — они дрались как одержимые, не чувствуя боли и усталости.
— Каждый род войск хорош по-своему, — заметил Конрад фон Вольфенбург после очередных учений. — Но главное — научить их действовать вместе.
— Научим, — пообещал я. — Времени у нас ещё есть.
— А сколько, по-твоему?
— Недели две-три. К концу октября враг может подойти к Смоленску.
— Мало, — покачал головой рыцарь. — Очень мало для создания единой армии.
— Хватит, — уверенно сказал я. — Настоящая спайка рождается в бою, а не на учениях.
В Смоленск мы вернулись в начале октября. Город встретил нас с облегчением — все боялись, что не успею собрать подкрепления до подхода вражеской орды.
— Слава Богу, вернулся, — сказал Мирослав, встречая меня у городских ворот. — А то уже начинал волноваться.