— А когда выступаешь?
— Завтра на рассвете. Медлить нельзя — с каждым днём орда ближе подходит к нашим границам.
Той ночью я долго изучал карты, планируя маршрут разведки. Последние донесения указывали, что основные силы орды движутся от Киева к Галичу. Но передовые отряды рассыпались веером, занимая переправы через Днепр и прощупывая подходы к другим русским городам.
Один такой отряд, по сведениям разведчиков, стоял у города Мозыря, в двух днях пути от смоленской границы. Именно с ним я и решил познакомиться поближе.
— Войтех, — сказал я литовскому воеводе, — ты пойдёшь со мной. Возьми пятьсот своих лучших людей.
— Слушаюсь, князь. А что остальным делать?
— Оставаться в Смоленске, готовиться к обороне. Если что-то пойдёт не так, город должен быть готов выдержать осаду.
— Понятно. А план действий какой?
— Простой. Найти отряд орды, навязать ему бой, изучить тактику противника. Потом отступить и доложить результаты.
— А если не удастся отступить?
— Тогда постараемся продать жизнь подороже, — философски ответил я.
Утром отряд выступил. Полторы тысячи отборных воинов — смоленская конница, литовская пехота, эстонские лучники, несколько ливонских рыцарей и десяток берсерков. Небольшая, но качественная армия.
Первый день прошёл спокойно. Шли быстрым маршем по знакомым дорогам, не встречая никого, кроме редких беженцев. Люди бежали на запад, подальше от надвигающейся орды, и их рассказы были единодушными — враг страшен, многочислен и беспощаден.
— Сто тысяч их, не меньше! — рассказывал один из беглецов, крестьянин из-под Чернигова. — Все на конях, все стреляют из луков. Города берут быстро, жителей не щадят.
— А как они в бою? — спрашивал я. — Храбро сражаются?
— Не знаю, господин. Кто с ними сражался, тот не вернулся. А кто вернулся, тот не сражался.
Невесёлая статистика. Но именно поэтому и нужна была разведка боем.
На второй день начали попадаться следы орды — заброшенные деревни, пепелища, останки людей и животных. Враг проходил здесь недавно и не оставлял после себя ничего живого.
— Работают основательно, — мрачно заметил Конрад фон Вольфенбург, осматривая очередное пепелище. — Не грабят, а уничтожают.
— Значит, цель у них не добыча, а завоевание, — ответил я. — Это делает их ещё опаснее.
— Почему?
— Грабители рано или поздно насытятся и уйдут. А завоеватели будут биться до конца.
К полудню второго дня разведчики донесли — впереди вражеский лагерь. Отряд орды стоит у переправы через небольшую речку, контролирует дорогу на Мозырь.
— Сколько их? — спросил я.
— Точно не сосчитать, — ответил старший разведчик. — Но не меньше тысячи. Все конные, хорошо вооружённые.
— Лагерь укреплён?
— Слабо. Палатки в кружок, кони в центре. Часовые есть, но не много.
— Видимо, не ожидают нападения, — заметил Войтех. — Считают, что все местные уже разбежались.
— Тем лучше для нас, — усмехнулся я. — Устроим им сюрприз.
Но сначала нужно было изучить противника. Я оставил основные силы в лесу, а сам с несколькими разведчиками подобрался к вражескому лагерю поближе.
То, что я увидел, произвело сильное впечатление. Воины орды действительно сильно отличались от всех, с кем мне приходилось сражаться. Невысокие, жилистые, с монгольскими чертами лица. Одеты в кожаные доспехи, вооружены композитными луками и кривыми саблями. Двигались быстро, уверенно, без лишней суеты.
— Дисциплина у них хорошая, — шепнул мне один из разведчиков. — Все знают своё дело, никто не бездельничает.
— И кони отличные, — добавил другой. — Невысокие, но выносливые. Для степной войны идеальные.
Я наблюдал ещё полчаса, запоминая детали. Как расставлены часовые, где стоят командиры, как организован быт. Потом осторожно отполз обратно.
— Ну что увидел? — спросил Войтех, когда я вернулся к отряду.
— Профессиональную армию, — коротко ответил я. — Не банду разбойников, а настоящих воинов. Придётся с ними повозиться.
— И что делаем?
— Нападаем. Но не лобовой атакой, а с хитростью.
План был простым, но эффективным. Эстонские лучники должны были скрытно окружить лагерь и по сигналу обстрелять коней противника. Пока враги будут в смятении, литовская пехота атакует с фронта, а смоленская конница ударит во фланг.
— Главное — не увлекаться, — предупредил я командиров. — Завязали бой, изучили тактику противника, нанесли урон — и сразу отступать. Это разведка, а не решающая битва.
— А если они нас преследовать будут? — спросил Конрад.
— Будут — ещё лучше изучим их манеру боя, — ответил я. — Но думаю, не будут. У них наверняка есть приказ не отвлекаться на мелкие стычки.
Атаку назначил на рассвет. В предутренней мгле эстонцы бесшумно заняли позиции вокруг лагеря. Литовцы и смоляне приготовились к атаке.
— Помните, — ещё раз повторил я, — главная цель не победа, а информация. Дерёмся ровно столько, сколько нужно для изучения противника.
Первый залп эстонских стрел произвёл в лагере настоящий переполох. Стрелы сыпались со всех сторон, поражая коней и людей. Кричали раненые, ржали лошади, люди выскакивали из палаток.
Но хаос продолжался недолго. Буквально через минуту в лагере началось организованное движение. Воины орды быстро строились, командиры отдавали приказы, лучники готовились к ответному обстрелу.
— Дисциплина отменная, — отметил я, наблюдая за происходящим. — Смятение преодолели очень быстро.
Тут в атаку пошла литовская пехота. Войтех лично вёл своих людей в бой, размахивая мечом и выкрикивая боевые кличи. Литовцы бежали плотной группой, прикрываясь щитами от стрел.
Но воины орды встретили их готовыми. Часть осталась прикрывать лагерь, а часть на конях выскочила навстречу атакующим. Началась рубка.
И тут я увидел то, чего не ожидал. Степные воины сражались не как обычная конница — с налёта, полагаясь на силу удара. Они маневрировали, стреляли на скаку, уклонялись от ответных ударов. Очень мобильная, очень эффективная тактика.
— Теперь моя очередь, — сказал я и повёл смоленскую конницу во фланговую атаку.
Удар получился мощным. Мои всадники врезались в строй орды, смяли несколько десятков воинов, прорвались к центру лагеря. Но затем противник быстро перестроился и окружил прорвавшихся.
Началась жестокая схватка. Воины орды дрались умело и храбро, не уступая в искусстве русским дружинникам. Их сабли были острыми, луки — мощными, кони — быстрыми.
Но главное преимущество было в другом. Они сражались как единый организм — координированно, согласованно, без излишней личной храбрости, но и без трусости.
— Отступаем! — крикнул я, поняв, что продолжение боя ни к чему хорошему не приведёт.
Отступление прошло организованно. Сначала отошли лучники, потом пехота, последней — конница. Воины орды попытались преследовать, но не слишком активно. Видимо, действительно имели приказ не отвлекаться.
Через час мы остановились в безопасном месте и подвели итоги боя. Потери были умеренными — убитых тридцать человек, раненых в два раза больше. У противника потери выглядели примерно такими же.
— Ну и как они? — спросил Войтех, перевязывая рану на руке.
— Сильные, — честно ответил я. — Очень сильные. Дерутся не хуже наших, а дисциплина у них лучше.
— И что это означает?
— Означает, что лёгкой победы не будет. Придётся напрягать все силы.
Но главные выводы я сделал не о силе противника, а о его тактике. Воины орды полагались на мобильность, стрельбу из луков, быстрые маневры. В открытом поле они были почти непобедимы. Но у такой тактики есть и слабости.
— Они не любят штурмовать укреплённые позиции, — сказал я Конраду, когда мы возвращались в Смоленск. — Предпочитают манёвренную войну.
— И что из этого следует?
— То, что в городе мы можем их остановить. Если создадим правильную оборону.
— А в поле?
— В поле против них нужна особая тактика. Не лобовая атака, а что-то более хитрое.
Поход дал мне ценную информацию. Орда была сильным, но не непобедимым противником. Главное — правильно использовать свои преимущества и бить по их слабостям.
Вернувшись в Смоленск, я сразу же собрал военный совет. Нужно было делиться выводами и корректировать планы обороны.
— Враг серьёзный, — начал я. — Но не настолько страшный, как рассказывают. Они сильны, но не всемогущи.
— Какие у них слабости? — спросил Мирослав.
— Несколько. Во-первых, они не любят штурмовать крепости. Предпочитают брать их измором или хитростью. Во-вторых, их тактика заточена под степную войну. В лесистой местности они менее эффективны.
— А ещё?
— Ещё они зависят от коней. Без конницы орда — это просто толпа лучников. Если лишить их мобильности, половина преимуществ исчезнет.
— И что предлагаешь?
— Многоэшелонную оборону. Не пытаться остановить их сразу, а заставить сражаться в невыгодных условиях. Леса, болота, укреплённые позиции. Пусть их преимущества превратятся в недостатки.
— А союзники? Удалось кого-нибудь привлечь?
— Частично. Мстислав Удатный готов к ограниченному сотрудничеству. Данило Галицкий — к полному союзу. Остальные либо заняты своими делами, либо уже готовятся капитулировать.
— Значит, рассчитывать можем только на себя?
— В основном да. Но и наших сил может хватить, если правильно их использовать.
К вечеру пришла новость, которая изменила все планы. Гонец от Данила Галицкого принёс тревожное сообщение — орда подходила к Галичу и требовала немедленной сдачи.
— Князь Данило просит помощи, — сказал посол. — Обещанное подкрепление нужно прямо сейчас.
— Сколько у него времени?
— Дня три, не больше. Орда уже под стенами.
Это кардинально меняло ситуацию. Если Галич падёт, Смоленск окажется следующей целью. Нужно было срочно принимать решение.
— Что думаешь? — спросил Мирослав. — Идти на помощь Данилу или готовиться к обороне здесь?
— Идти, — решил я после недолгого раздумья. — Если Галич устоит, у нас будет союзник. Если падёт — останемся в одиночестве.