— Сколько людей возьмёшь?
— Половину армии. Три тысячи человек. Остальные останутся охранять Смоленск.
— Успеешь дойти?
— Должен успеть. До Галича два дня пути, если идти форсированным маршем.
— Рискованно. А если это ловушка?
— Всё рискованно, — пожал я плечами. — Но риск оправданный.
Той же ночью армия начала готовиться к походу. Три тысячи лучших воинов — половина смоленской дружины, тысяча литовцев, эстонские лучники, ливонские рыцари. Серьёзная сила, способная изменить исход осады.
— Если не вернусь, — сказал я Мирославу на прощание, — защищай город как можешь. И помни — лучше честная смерть, чем позорная капитуляция.
— Вернёшься, — уверенно ответил воевода. — И мы вместе проводим орду туда, откуда она пришла.
— Дай Бог, — согласился я и отдал приказ к выступлению.
Армия двинулась на юг, навстречу великой войне. Впереди ждала битва за Галич — первое серьёзное сражение с ордой. Исход его мог определить судьбу всей западной Руси.
Но я был готов к этому испытанию. У меня была хорошая армия, надёжные союзники и ясное понимание того, как нужно воевать с новым врагом.
***
До Галича мы добрались на исходе второго дня, когда солнце уже клонилось к закату. Форсированный марш измотал людей и коней, но время было дороже отдыха. С высокого холма открывался вид на древний город, и картина была неприятная.
Галич стоял в кольце осады. Бескрайнее море юрт, костров и коновязей окружало городские стены. Орда была огромной — больше, чем я ожидал даже после всех рассказов беженцев. Десятки тысяч воинов расположились вокруг города правильными рядами, словно кто-то расставил их по линейке.
— Господи Иисусе, — прошептал Войтех, стоя рядом со мной. — Сколько же их?
— Тысяч пятьдесят, не меньше, — ответил я, изучая вражеский лагерь. — Может, и больше.
— А город ещё держится?
Я всмотрелся в городские стены. На башнях развевались галицкие знамёна, дым поднимался только от жилых домов, а не от пожаров. Штурма пока не было.
— Держится, — подтвердил я. — Видимо, орда ещё не начинала серьёзного штурма.
— Почему? — удивился Конрад фон Вольфенбург. — При такой численности могли бы взять город за день.
— Потому что им это не нужно, — объяснил я, начиная понимать тактику противника. — Они ждут капитуляции. Зачем терять людей при штурме, если город можно взять измором или страхом?
— Тогда у нас есть время?
— Немного есть. Но если не воспользуемся им сейчас, завтра может быть поздно.
Я отозвал командиров в сторону и развернул карту местности:
— Слушайте план. Орда огромная, но именно в этом её слабость. Такая масса воинов требует огромного количества коней. А где кони — там и уязвимость.
— Что предлагаешь? — спросил Войтех.
— Ночную атаку на конские табуны. Если лишить орду большей части коней, она потеряет мобильность. А без мобильности степные воины — не самые страшные противники.
— Но их же охраняют, — заметил Конрад. — И как три тысячи человек нападут на пятидесятитысячную армию?
— Не на армию нападём, а на табуны. Быстро, внезапно, с использованием магии. Главное — создать панику среди животных.
— А что с магией делать будешь? — поинтересовался один из сотников.
— Увидите, — загадочно ответил я. — Готовьтесь к атаке. Начинаем через два часа, когда стемнеет окончательно.
Пока командиры готовили людей, я изучал расположение вражеского лагеря. Орда стояла по всем правилам степного искусства — круговая оборона, кони в центре, воины по периметру. Но именно эта правильность могла стать их слабостью.
Конские табуны располагались в низине между холмами, под прикрытием основного лагеря. Охрана была, но немногочисленная — видимо, кочевники не ожидали нападения на тыл во время осады.
— Войтех, — позвал я литовского воеводу, — твои люди пойдут первыми. Бесшумно подберётесь к табунам, перережете часовых, подготовите путь для основного удара.
— Понял. А дальше что?
— Дальше эстонские лучники обстреляют оставшуюся охрану. В это время смоленская конница и ливонские рыцари ударят с флангов. А я...
— А ты что?
— А я устрою кочевникам праздник огня, который они запомнят до конца жизни.
В полной темноте армия начала движение. Шли медленно, осторожно, стараясь не производить шума. Литовцы двигались впереди как тени — эти лесные воины умели ходить бесшумно даже по сухим листьям.
Первая фаза прошла без осложнений. Войтех со своими людьми незаметно подобрался к табунам и перерезал часовых. Эстонские лучники заняли позиции на окрестных холмах. Конница изготовилась к атаке.
— Готовы? — тихо спросил я в темноте.
— Готовы, — прошептали командиры.
— Тогда начинаем.
Первыми выстрелили эстонцы. Их стрелы засвистели в ночи, поражая охранников табунов. Лучники стреляли метко и быстро — за несколько минут большая часть охраны была перебита.
Но тревога уже поднялась. В лагере орды заиграли рога, зажглись факелы, послышались крики команд на незнакомом языке.
— Время пришло, — сказал я и начал готовить большое заклинание.
Адское пламя — одно из самых мощных и разрушительных заклятий в моём арсенале. Огонь, который не гасится водой, не останавливается препятствиями и пожирает всё на своём пути. Но для такого масштабного применения требовалась огромная концентрация силы.
Я поднял руки к небу и начал читать заклинание. Слова древней магии звучали в ночной тишине, призывая стихию огня из самых глубин мироздания. Воздух вокруг меня начал нагреваться, потом стал горячим, потом раскалённым.
— Князь! — окликнул меня кто-то из воинов. — Что происходит?
— Отойдите подальше! — крикнул я, не прерывая заклинания. — Сейчас будет жарко!
Магия собиралась медленно, как грозовая туча перед бурей. Я чувствовал, как огромная сила накапливается в моих руках, готовая вырваться наружу и превратить в пепел всё живое.
В лагере орды тем временем началась суета. Воины хватались за оружие, командиры отдавали приказы, конница готовилась к выступлению. Но было уже поздно.
— Горите! — крикнул я и выпустил накопленную силу.
Адское пламя обрушилось на конские табуны как огненный водопад. Огонь был необычным — он горел ярко-белым светом, от которого резало глаза, и жар от него чувствовался даже на расстоянии нескольких сот шагов.
Первыми загорелись сухая трава и кустарник. Потом огонь добрался до коновязей и начал пожирать всё подряд — верёвки, сёдла, упряжь. А когда пламя дошло до животных...
Крики ужаса разнеслись по всей округе. Тысячи коней, охваченные паникой от огня и запаха горелой плоти, рванулись в разные стороны. Началась такая давка, что многие животные гибли просто от того, что их затаптывали собратья.
— Святая Богородица, — прошептал Войтех, наблюдая за происходящим. — Что ты наделал?
— То, что нужно было делать, — ответил я, поддерживая заклинание. — Лишил орду её главного преимущества.
Но это было только начало. Огонь быстро распространялся, перекидываясь с табунов на ближайшие юрты. Адское пламя не знало препятствий — оно пожирало кожу, дерево, металл, всё, до чего дотрагивалось.
Орда попыталась организовать сопротивление. К месту пожара бежали тысячи воинов с вёдрами и кожаными мешками, пытаясь залить огонь водой. Но адское пламя не гасилось обычными способами — наоборот, казалось, что вода только усиливала его ярость.
— В атаку! — крикнул я, видя, что противник деморализован. — Пока они в панике!
Смоленская конница и ливонские рыцари ринулись в бой. Удар получился мощным — сотни всадников врезались в смятенные ряды кочевников, сметая всё на своём пути.
Ордынцы сражались храбро, но без обычной организованности. Огонь, гибель коней, крики раненых и запах горелого мяса — всё это сломило их знаменитую дисциплину. Многие просто бежали, не пытаясь сопротивляться.
— Не увлекаться! — кричал я своим воинам. — Нанесли удар — отступайте! Это не генеральное сражение!
Но отступать было уже трудно. Успех кружил голову, и многие воины рвались продолжать атаку. Особенно берсерки — скандинавские дикари пришли в боевое безумие и рубили всех подряд, не разбирая, свой перед ними или чужой.
— Эйнар! — крикнул я предводителю берсерков. — Уводи своих! Хватит на сегодня!
Рыжебородый великан услышал мой зов и заревел что-то на своём языке. Берсерки нехотя начали отходить, продолжая сражаться с преследующими их ордынцами.
Пожар тем временем разрастался. Адское пламя, подпитываемое моей магией, охватило уже четверть вражеского лагеря. Горели юрты, повозки, склады с продовольствием. Дым стоял такой густой, что не было видно звёзд.
— Довольно! — крикнул Конрад, подскакав ко мне на коне. — Нужно уходить, пока они не опомнились и не окружили нас!
Он был прав. Орда уже начинала приходить в себя. Командиры восстанавливали порядок, воины строились в боевые порядки. Ещё немного, и численное превосходство возьмёт своё.
— Отбой! — крикнул я и пустил в небо сигнальную молнию. — Все ко мне! Уходим!
Отступление прошло организованно. Эстонские лучники прикрывали отход, литовская пехота сдерживала попытки преследования, конница уводила раненых. За час мы отошли на безопасное расстояние и остановились для подсчёта потерь.
— Ну как? — спросил Войтех, перевязывая рану на плече. — Стоило ли оно того?
Я оглянулся на Галич. Половина ордынского лагеря ещё горела, освещая ночную степь зловещим красным светом. Тысячи коней погибли или разбежались. Десятки юрт превратились в пепел.
— Стоило, — удовлетворённо сказал я. — Теперь у них проблемы.
— Какие именно?
— Без коней орда теряет мобильность. А значит, Галич они теперь смогут взять только штурмом. А штурм укреплённого города — дело долгое и кровавое.
— А наши потери?
— Минимальные. Человек сорок убитых, в два раза больше раненых. За такой результат — просто смешная цена.
Действительно, потери были удивительно малыми. Внезапность атаки, паника в стане врага и быстрое отступление сделали своё дело. Орда потеряла больше людей от собственной давки, чем от нашего оружия.