А главное – дорога на Ригу теперь была открыта. И Виктор Крид уже строил планы последнего, решающего удара по сердцу Ливонского ордена.
***
Осадный лагерь под Ригой растянулся на несколько верст. Семь тысяч воинов расположились полукругом вокруг главной крепости Ливонского ордена, перекрыв все пути к городу. Русские, литовцы, эсты, псковичи – вся многоплеменная армия Виктора Крида готовилась к решающему штурму.
Сама Рига представляла внушительное зрелище. Мощные каменные стены высотой в четыре сажени, угловые башни, глубокий ров, наполненный водой. За стенами виднелись шпили собора и башня магистрского замка. На зубцах развевались знамена с черными крестами, а между ними поблескивали доспехи защитников.
Виктор стоял на невысоком холме, с которого был виден весь город. Рядом с ним теснились воеводы: Мстислав Храбрый, Витенис, Твердислав Псковский. В руках у князя была подзорная труба – одно из тех новшеств, которые он принес из своего мира.
– Считаешь немцев? – спросил Витенис, глядя на сосредоточенное лицо Виктора.
– Примерно полторы тысячи, – ответил князь, не отрывая трубы от глаза. – Все рыцари и сержанты, что остались у ордена. Магистр собрал последние силы.
– А горожане?
– Те отсиживаются в домах. Видишь, дыма мало – не готовят, не топят. Боятся.
Мстислав покачал головой:
– Крепость сильная. Штурмом брать – много народу потеряем.
Виктор опустил трубу и улыбнулся:
– А кто сказал, что будем штурмовать?
Той же ночью к стенам Риги подъехал одинокий всадник под белым флагом. Стража пропустила его через ворота, и вскоре рыцарь предстал перед магистром Волькином фон Наумбургом.
Это был Твердислав Псковский, один из самых уважаемых воевод Виктора. Говорил он хорошо по-немецки и умел вести переговоры.
– Что передает ваш князь-чародей? – холодно спросил магистр.
Волькин за эти месяцы сильно постарел. Седина тронула виски, лицо покрылось глубокими морщинами. Потеря крепости за крепостью, гибель лучших рыцарей, безнадежность положения – все это сломило некогда гордого человека.
– Князь Виктор предлагает последний раз решить дело миром, – спокойно ответил Твердислав. – Сложите оружие, откройте ворота – и всем будет сохранена жизнь.
– А условия?
– Орден покидает Прибалтику навсегда. Магистр и все комтуры дают клятву никогда больше не возвращаться в эти земли. Рядовые рыцари могут остаться и служить новой власти.
Магистр горько засмеялся:
– Щедрые условия. А если мы откажемся?
– Тогда завтра начнется штурм. И пощады не будет никому.
В зале, где проходила встреча, собрались все уцелевшие руководители ордена. Комтуры переглядывались, некоторые качали головами. Наконец заговорил старший маршал Бурхард фон Дрейлебен:
– У нас еще есть силы! Тысяча братьев, крепкие стены, припасы на полгода!
– И что дальше? – устало спросил магистр. – Через полгода этот дьявол все равно возьмет город. Только потерь будет больше.
Молодой комтур Оттон фон Лютенберг вскочил с места:
– Лучше умереть с честью, чем жить в позоре! Мы рыцари Христовы!
– Рыцари мертвого дела, – возразил комтур Конрад фон Мандерн. Он был единственным, кто видел Виктора лично, и понимал безнадежность сопротивления. – Этот русский князь сильнее нас. Намного сильнее.
Спор затянулся до глубокой ночи. В конце концов большинством голосов решили отвергнуть предложение о сдаче.
– Передайте вашему князю, – сказал магистр Твердиславу, – орден будет сражаться до последнего.
Псковский воевода поклонился и удалился. А магистр остался в зале наедине со своими мыслями. Где-то в глубине души он понимал: принял неправильное решение. Но отступать было уже поздно.
Штурм начался на рассвете. Русские полки выстроились перед стенами Риги, ощетинившись копьями и щитами. Впереди шли штурмовые лестницы, за ними – лучники с самопалами.
Но Виктор не торопился. Он медленно проехал вдоль строя, оглядывая воинов. Все ждали команды к атаке, но князь молчал.
– Господарь, – подъехал к нему Мстислав, – полки готовы.
– Знаю, – кивнул Виктор. – Но сначала покажем немцам, с кем они связались.
Князь спешился и прошел вперед, к самым стенам. Рижские лучники натянули тетивы, но стрелять не решались – слишком далеко.
Виктор поднял руки к небу. И тут же над городом собрались грозовые тучи. Они сгущались с неестественной быстротой, превращая ясное утро в сумрачный день.
Первая молния ударила в башню магистрского замка. Камни посыпались вниз, на стенах поднялись крики. Вторая молния попала в городской собор, третья – в складские постройки.
– Вот это да, – пробормотал Витенис. – А говорил, без магии обойдется.
– Психологическое воздействие, – объяснил Мстислав. – Чтобы духу лишить.
Действительно, на стенах началась паника. Рыцари бегали, кричали, некоторые бросали оружие. Магистр пытался восстановить порядок, но его голос тонул в грохоте небесного огня.
Когда гроза утихла, Виктор снова поднял руку. На этот раз он призвал не молнии, а огонь. Адское пламя обрушилось на несколько участков стены, превращая камень в раскаленную лаву.
– Теперь! – крикнул князь. – В атаку!
Русские полки ринулись к стенам. Штурмовые лестницы приставлялись к проломам, воины карабкались наверх, завязывались рукопашные схватки.
Сопротивление ордена было отчаянным, но недолгим. Слишком уж неравны были силы, слишком подавлены защитники демонстрацией магической мощи.
Первыми на стены ворвались псковичи Твердислава. За ними – литовцы Витениса. Потом рухнули ворота, и во двор хлынула основная масса штурмующих.
Магистр Волькин собрал вокруг себя последних верных рыцарей – человек сорок – и укрепился в главной башне замка. Отсюда они огрызались до последнего, но исход был предрешен.
Виктор лично возглавил штурм башни. Он шел впереди своих воинов, отметая защитников ударами меча. Магии больше не применял – в ней не было нужды.
На верхнем этаже башни произошла последняя схватка. Магистр Волькин, комтуры Герхард фон Йорк, Оттон фон Лютенберг, маршал Бурхард фон Дрейлебен – все они стояли полукругом, прикрывая алтарь орденской капеллы.
– Конец, – сказал Виктор, входя в зал с окровавленным мечом в руке.
– Не для нас, – ответил магистр. – Мы умрем, но дело ордена будет жить.
– Какое дело? Порабощение народов? Грабежи под видом крестовых походов?
– Мы несли свет Христовой веры!
– Вы несли смерть и рабство.
Магистр выхватил меч:
– Тогда покончим с этим!
Он бросился на Виктора, за ним – остальные рыцари. Завязался последний бой.
Магистр был опытным воином, но возраст и усталость брали свое. Виктор парировал его удары, постепенно теснил к стене. Рядом гремели мечи – русские воины схватились с орденскими комтурами.
Финал был стремительным. Виктор обманным движением заставил магистра открыться, а затем нанес точный удар в шею. Голова Волькина фон Наумбурга скатилась по каменному полу капеллы.
Почти одновременно пали и остальные руководители ордена. Герхард фон Йорк, молодой Оттон, старый Бурхард – все они нашли смерть в той башне, которая когда-то казалась им неприступной.
Последним держался Конрад фон Мандерн – тот самый рыцарь, что был послом к Виктору. Он сражался спиной к алтарю, отбиваясь от двух русских воинов.
– Стойте! – крикнул Виктор. – Этот остается жив.
Конрад опустил меч, тяжело дыша:
– Почему?
– Потому что ты единственный из вас понимал безнадежность сопротивления. И потому что кто-то должен рассказать Европе, что здесь произошло.
Рыцарь посмотрел на тела своих товарищей, потом на окровавленного русского князя:
– И что я должен рассказать?
– Правду. Что Ливонский орден больше не существует. Что Прибалтика свободна. И что всякий, кто попытается снова поработить эти земли, найдет здесь свою смерть.
Конрад молча кивнул. Он понимал: его жизнь сохранена именно для этого – чтобы он стал вестником конца старого мира.
К вечеру сражение в Риге полностью затихло. Город был взят, орден уничтожен, его руководители мертвы. На башне магистрского замка развевалось русское знамя, а по улицам ходили дозоры под командованием эстонских и латышских воевод.
Виктор стоял на крыше захваченной башни, глядя на Двину и дальние леса. Рядом с ним была Агафья – она прибыла с обозом сразу после взятия города.
– Ну что, довольна? – спросил князь жену.
– Война закончена? – ответила она вопросом на вопрос.
– В Прибалтике – да. Орден больше не существует. Но...
– Но что?
Виктор указал на запад, где за лесами лежали немецкие земли:
– Они не простят. Папа римский объявит крестовый поход, немецкие князья соберут армии. Придется готовиться к новой войне.
– Значит, подготовимся, – спокойно сказала Агафья. – У нас теперь есть выход к морю, торговые пути, богатые города. Сможем содержать большую армию.
Виктор кивнул. Действительно, захват Прибалтики открывал новые возможности. Балтийская торговля, рыбные промыслы, янтарные берега – все это теперь работало на его державу.
А в подвалах захваченного замка сидел Конрад фон Мандерн, единственный уцелевший из орденского руководства. Завтра ему предстояло отправиться в долгий путь на запад, чтобы рассказать Европе о конце Ливонского ордена.
И рассказать о том, что на востоке возникла новая сила – Русское царство, простирающееся от Днепра до Балтийского моря, управляемое князем-чародеем, который не знает поражений.
Железный крест был сломан. Двуглавый орел расправил крылья над всей Северо-Восточной Европой. И это было только начало великих перемен, которые ждали старый мир.
***
Латеранский дворец в Риме встретил февральское утро тревожной суетой. По мраморным коридорам торопились кардиналы в пурпурных мантиях, аббаты, папские легаты. Все спешили в главную залу, где их ждал папа Иннокентий III.
Понтифик сидел на своем троне, держа в руках письмо, от которого исходило почти осяз