Повисла тишина. Все понимали: время для решений истекло.
— Что с тевтонскими рыцарями? — спросил король. — Обещали ведь помощь...
— Гроссмейстер Герман фон Зальца пришёл, ваше величество. Три тысячи братьев. Но... — гонец замялся.
— Говори!
— Он требует передать ордену все прусские земли в обмен на помощь. И ещё Силезию...
Болеслав вскочил с трона:
— Что?! Половину королевства за три тысячи мечей?!
Воевода Пакослав мрачно усмехнулся:
— Тевтонцы всегда были щедры на обещания и скупы на дела.
А между тем в нескольких милях от Кракова, в походном лагере русских войск, Виктор Крид изучал последние донесения разведки. Двадцать тысяч воинов расположились на берегу Вислы, готовясь к последнему броску.
Армия за эти месяцы сильно изменилась. К первоначальным русским, литовским и прибалтийским полкам присоединились тысячи добровольцев из покорённых польских земель. Теперь под знамёнами Виктора сражались не только православные и язычники, но и католики — поляки, чехи, даже немцы из пограничных областей.
— Господарь, — доложил подошедший Мстислав Храбрый, — лазутчики доносят: в Кракове смятение. Король не знает, что делать. Одни советуют сражаться, другие — бежать.
— А тевтонцы?
— Стоят лагерем в двух милях от города. Торгуются с поляками. Гроссмейстер хочет за свою помощь получить половину королевства.
Виктор усмехнулся:
— Жадность сгубит их раньше моих мечей. Что ж, воспользуемся их спором.
Он подозвал к себе Витениса и нескольких других воевод:
— Слушайте план. Завтра на рассвете идём к Кракову тремя колоннами. Витенис с литовцами и эстами обходит город с севера, перекрывает дорогу в Силезию. Твердислав с псковичами — с юга, к переправам через Вислу. Я с основными силами иду прямо к городским воротам.
— А тевтонцы? — спросил Мстислав.
— С ними разберёмся отдельно. Пусть сначала поляки решат, будут ли сражаться или сдадутся.
Рассвет 15 сентября 1239 года стал для Кракова роковым. Жители проснулись от звука труб и увидели на горизонте лес копий и знамён. Русская армия развёртывалась перед городом в боевой порядок, блестя доспехами и оружием.
Король Болеслав стоял на стене и смотрел на эту грозную картину. Рядом с ним теснились последние верные воеводы, а внизу, на площади, собирался жалкий остаток королевского войска — не больше тысячи человек.
— Ваше величество, — тихо сказал Пакослав, — ещё не поздно отступить. Через южные ворота...
— Нет, — твёрдо ответил молодой король. — Если суждено погибнуть — умру, как подобает Пясту.
К городским воротам подъехал парламентёр под белым флагом. Это был всё тот же Ратмир, ставший за эти месяцы главным дипломатом Виктора.
— Что передаёт ваш господин? — спросил воевода Клемент, спустившись к воротам.
— Последнее предложение, — ответил Ратмир. — Король Болеслав отрекается от престола и признаёт власть князя Виктора над всей Польшей. Взамен ему гарантируется жизнь, свобода и княжество в одной из русских областей.
— А если откажется?
— Тогда Краков будет взят штурмом. И пощады не будет никому.
Клемент поднялся на стену и передал королю условия. Болеслав выслушал молча, потом покачал головой:
— Передай: король Польши не торгуется с захватчиками.
Ратмир пожал плечами и уехал. А через час началась подготовка к штурму.
Но штурмовать Краков Виктору не пришлось. Когда русские войска выстроились для атаки, городские ворота неожиданно открылись. Из них вышла толпа горожан во главе с мэром города и краковским епископом.
— Мы сдаём город! — крикнул мэр. — Просим пощады!
За горожанами показались воеводы, которые ещё час назад клялись в верности королю. Они несли опущенные знамёна и сложенное оружие.
— Где король? — спросил въехавший в город Виктор.
— Заперся в замке с последними верными, — ответил воевода Клемент, переметнувшийся к победителю. — Человек пятьдесят, не больше.
Вавельский замок продержался до вечера. Болеслав сражался как лев, но что могли сделать пятьдесят мечей против тысячи? Когда пали последние защитники, молодой король вышел из тронного зала с мечом в руке.
— Я Болеслав, король Польши, — сказал он Виктору. — Убей меня, но не унижай.
Виктор внимательно посмотрел на юношу. В его глазах читались усталость, отчаяние, но не страх.
— Ты храбро сражался, — сказал он наконец. — За это заслуживаешь уважения. Живи. Но корону сложи.
Болеслав снял с головы золотой венец и положил к ногам победителя:
— Польша пала. Да будет Бог судьёй между нами.
Так закончилось существование независимого Польского королевства. Но для Виктора это была только половина задачи. Оставались тевтонские рыцари.
Лагерь Тевтонского ордена расположился в дубовой роще в трёх милях от Кракова. Гроссмейстер Герман фон Зальца не знал о падении города — связь была прервана русскими разъездами. Он всё ещё надеялся договориться с поляками о разделе добычи.
Утром следующего дня к орденскому лагерю подошла русская армия. Пятнадцать тысяч воинов окружили рощу плотным кольцом, отрезав все пути к отступлению.
Герман фон Зальца был опытным полководцем. Увидев безнадёжность положения, он быстро принял решение:
— Строимся клином! Будем прорываться на север!
Три тысячи тевтонских рыцарей выстроились в знаменитый «железный клин» — тяжёлая конница впереди, пехота сзади, обоз в центре. Этот строй не раз приносил ордену победы в Пруссии и Ливонии.
Но сейчас всё было иначе. Виктор не стал принимать лобовую атаку. Когда рыцарский клин ринулся вперёд, русские полки расступились, пропуская врага в подготовленную ловушку.
Тевтонцы ворвались в ложный прорыв и тут же оказались под перекрёстным огнём лучников и стрелков. Стрелы и болты сыпались на них со всех сторон, выкашивая коней и пробивая доспехи.
Гроссмейстер понял, что попал в западню, и попытался развернуть войско. Но было поздно. Русская конница ударила с флангов, а пехота сомкнулась позади, окончательно замкнув кольцо.
Бой был отчаянным, но коротким. Тевтонские рыцари дрались как загнанные звери, но им негде было развернуться, некуда отступить. Один за другим падали комтуры и фогты, гибли под копытами боевые кони, ломались знамёна с чёрными крестами.
Герман фон Зальца погиб в самой гуще боя, пытаясь прорубиться к своему резерву. Длинное русское копьё пробило ему грудь, и гроссмейстер рухнул с седла, обагрив кровью траву дубовой рощи.
К полудню сражение закончилось. Тевтонский орден — главная военная сила католической церкви на востоке Европы — перестал существовать. Три тысячи лучших рыцарей лежали мёртвыми, их чёрные плащи развевались на осеннем ветру.
Несколько десятков пленных стояли на коленях перед Виктором. Среди них был комтур Дитрих фон Альденбург, заместитель гроссмейстера.
— Что будешь делать с нами? — спросил он.
— Тех, кто принесёт мне присягу, оставлю в живых, — ответил Виктор. — Остальных казню как разбойников.
— Мы рыцари Христовы! — возмутился Дитрих.
— Вы грабители в белых плащах. Сколько народов поработили? Сколько городов сожгли? Время расплаты пришло.
Из семидесяти пленных рыцарей присягу принесли только двадцать. Остальные предпочли смерть бесчестью. Их казнили на том же поле, где они сражались.
Путь в Пруссию теперь был открыт. Виктор двинул туда часть армии под командованием Витениса и Мстислава, а сам остался в Кракове, организуя управление покорённой Польшей.
Прусские земли ордена пали одна за другой. Торн, Мариенбург, Кёнигсберг — все твердыни тевтонцев открывали ворота при виде русских знамён. Местное население — пруссы, поморы, ятвяги — встречало освободителей с радостью.
Особенно легко достался Данциг. Этот богатый торговый город сдался без боя, лишь бы избежать разрушений. Виктор лично приехал туда в октябре и был поражён увиденным.
— Хороший порт, — заметил он, стоя на берегу Балтийского моря. — Отсюда можно торговать со всей Северной Европой.
Мстислав кивнул:
— Данциг богаче Риги будет. Только нужно флот строить.
— Построим. И не только торговый.
К концу 1239 года держава Виктора Крида простиралась от Днепра до берегов Северного моря. Под его властью находились Русь, Литва, Прибалтика, Польша, Пруссия. Население державы превышало три миллиона человек — невиданная цифра для средневековой Европы.
В новогоднюю ночь Виктор стоял на башне краковского замка, глядя на заснеженный город. Рядом была Агафья, укутанная в соболью шубу.
— Довольна? — спросил он жену.
— Это ещё не конец, — ответила она. — Папа не простит. Император не простит. Они пришлют новые армии.
— Пусть приходят. Теперь у меня есть что им противопоставить.
Действительно, падение Польши и Тевтонского ордена означало рождение новой великой державы. Державы, которая контролировала важнейшие торговые пути Европы, обладала огромными людскими ресурсами и непобедимой армией.
Но главное — это была держава нового типа. Здесь не было национального или религиозного угнетения. Поляк и русский, католик и православный, язычник и иудей — все были равны перед законом. Это привлекало к Виктору новых союзников и деморализовало врагов.
Старая Европа готовилась к решающей схватке с восточным «антихристом». Но она ещё не знала, что времена крестовых походов и религиозных войн уходят в прошлое. Наступала эпоха империй и национальных государств.
И первой из этих империй была держава Виктора Крида — правителя, пришедшего из будущего, чтобы изменить ход истории.
***
ТГ АВТОРА
https://t.me/GRAYSONINFERNO
Глава 4
Весна 1240 года выдалась ранней и дождливой. По всей западной границе державы Виктора Крида начались работы, подобных которым не видел средневековый мир. От балтийских берегов до карпатских предгорий тысячи людей принялись за грандиозное строительство.
Но это было строительство особого рода.
Виктор стоял на холме близ городка Ополе, что лежал на самой границе с императорскими землями. Перед ним расстилалась широкая долина, по которой текла небольшая речка. Обычное место, каких тысячи в Европе. Но через несколько часов здесь должно было вырасти нечто невиданное.