— Мудро. Но дорого обходится правителю. Легче управлять страхом.
— Страх — хрупкая основа власти. Исчезает угроза — исчезает и повиновение.
Батый кивнул, мысленно соглашаясь. За годы правления он убедился в справедливости этих слов.
В княжеском тереме для хана был устроен пир по всем правилам восточного гостеприимства. На столах красовались жареный кабан, медовуха, заморские вина. Монгольские нойоны сидели рядом с русскими боярами, а переводчики деловито работали, обеспечивая общение.
— Расскажи мне о битве с франками, — попросил Батый, когда первые тосты были произнесены. — Говорят, ты поднял мёртвых против живых.
Виктор отпил из кубка:
— Франки сами себя погубили. Их гордыня была сильнее разума. Пришли воевать с чужими богами на чужой земле.
— Но мёртвые... это правда?
— Правда. Но не магия решила исход битвы, а глупость противника. Они собрали огромную армию, но не подумали о снабжении, о разведке, о местности.
Хан внимательно слушал, анализируя каждое слово. Он сам был великим полководцем и понимал: за внешними эффектами скрывалась трезвая военная наука.
— А что с императором франков? — спросил Батый.
— Фридрих бежал. Но не в страхе, а в расчёте. Умный человек, поймёт урок.
— И больше не придёт?
Виктор пожал плечами:
— Кто знает? Но если придёт — встретит ту же участь.
После пира гости отправились осматривать город. Батый особенно интересовался укреплениями и военными мастерскими. Виктор охотно показывал всё, не скрывая секретов.
— Не боишься, что узнаю твои тайны? — поинтересовался хан.
— А зачем тебе мои тайны? — усмехнулся Виктор. — У тебя своих достаточно.
— Справедливо. Но многие правители скрывают даже от друзей.
— Потому что не уверены в своей силе. Слабый прячется, сильный открыт.
Они поднялись на стены города, откуда открывался вид на Днепр и дальние леса. Батый долго смотрел на просторы, которые ещё недавно считал своими.
— Хорошие земли, — сказал он наконец. — Богатые, плодородные. Понимаю, почему не хотел их отдавать.
— Не в землях дело, — возразил Виктор. — А в людях. Земля может быть плодородной, но если на ней живут рабы — она не даст урожая.
— Ты говоришь загадками.
— Вовсе нет. Посмотри на своих подданных и на моих. Где больше довольства?
Батый честно признал:
— У тебя. Но как добиться такого повиновения без кнута?
— Пряником. Дай человеку надежду на лучшую жизнь — и он горы свернёт.
Вечером, когда гости расположились в отведённых покоях, Батый попросил о частной беседе. Они остались вдвоём в княжеском кабинете, при свете свечей.
— Есть разговор, который нужно вести без свидетелей, — сказал хан.
— Слушаю.
Батый встал и прошёлся по комнате:
— Я приехал не только поздравить с победой. Есть предложение.
— Какое?
— Союз. Не тот формальный мир, что заключили мы четыре года назад. Настоящий союз двух великих держав.
Виктор поднял брови:
— И что даст нам такой союз?
— Тебе — спокойствие на восточных границах. Мне — надёжного союзника против врагов на западе и юге.
— Каких врагов?
Батый сел напротив:
— Хорезм поднимает голову. Халиф багдадский плетёт интриги. Китайцы не оставляют надежд вернуть потерянные земли. А тут ещё твоя победа над франками показала всем: есть сила, равная Орде.
— И ты хочешь эту силу использовать?
— Я хочу с ней сотрудничать. Разница большая.
Виктор задумался. Предложение было заманчивым, но и рискованным. Союз с Ордой мог обезопасить восток, но вызвать новые проблемы на западе.
— А что конкретно предлагаешь?
— Раздел сфер влияния. Ты — север и запад, я — восток и юг. Взаимная поддержка против внешних врагов. Торговое сотрудничество.
— И обмен опытом?
— И обмен опытом, — согласился Батый. — Твои мастера могли бы поучить моих строить такие города. А мои — научить твоих секретам степной войны.
Виктор встал и подошёл к окну. За стеклом виднелся мирный Смоленск, где спали его подданные. Решение, которое он примет сейчас, коснётся каждого из них.
— Есть одно условие, — сказал он наконец.
— Какое?
— Никакого вмешательства во внутренние дела. Ты не учишь меня, как управлять моими землями. Я не учу тебя, как управлять твоими.
— Согласен. Но и ты не проповедуешь среди моих подданных свои порядки.
— Договорились.
Они пожали руки — крепко, по-мужски. В этом рукопожатии рождался новый порядок в Евразии.
— Теперь о титулах, — сказал Батый. — Ты равен мне по силе и власти. Но в Орде нет понятия "князь". Есть понятие "хан".
— И что предлагаешь?
— Я — хан степняков и всадников. Ты — хан чародеев и северян. Равные правители равных народов.
Виктор усмехнулся:
— Хан чародеев? Звучит... необычно.
— Но справедливо. Твоя магия не уступает нашей силе. А может, и превосходит.
— Принимаю. Хан Виктор... да, можно привыкнуть.
Они ещё долго говорили о деталях союза, о торговых путях, о совместных походах. А под утро составили документ, который должен был изменить карту мира.
На следующий день состоялась торжественная церемония. В присутствии бояр и нойонов, духовенства и шаманов, Батый официально провозгласил Виктора ханом северных земель и назвал его своим братом по духу.
— Отныне, — сказал он, — есть два великих хана в мире. Хан Восточный и Хан Северный. Пусть враги дрожат, а друзья радуются!
Войска кричали "Ура!" и "Угурлук!", бубны гремели, трубы пели. А два правителя стояли рядом, символизируя новую эпоху в отношениях между Востоком и Западом.
Через неделю Батый отправился обратно в Сарай, увозя с собой дары и договор о союзе. А Виктор остался в Смоленске, обдумывая новые возможности, которые открывались перед его державой.
Хан чародеев... Да, это звучало правильно. И страшно для врагов, и почётно для друзей. Теперь у него были союзники на востоке, подданные на севере и западе, а впереди лежали новые земли для завоевания.
Мир менялся, и Виктор Крид был одним из главных творцов этих перемен.
***
Весна 1242 года пришла в Смоленск вместе с невиданными переменами. По улицам города ходили странные люди — мастера из дальних стран, учёные мужи, купцы с диковинными товарами. Все они спешили ко двору Виктора Крида, который после победы над крестоносцами решил заняться мирным строительством.
В княжеском тереме с утра до вечера шли совещания. Виктор сидел за большим дубовым столом, вокруг которого расположились самые разные люди — от седых бояр до молодых ремесленников, от православных священников до заезжих алхимиков.
— Слушаю доклад о состоянии земледелия, — сказал князь, обращаясь к Семёну Лазаревичу, который теперь заведовал сельским хозяйством всей державы.
— Господарь, — начал боярин, разворачивая свитки, — урожаи растут третий год подряд. Новые способы пахоты, что привезли немецкие мастера, дают прибавку в четверть. А семена, что прислал византийский кесарь, прижились и дают урожай вдвое больший.
— Хорошо. А что с голодными годами?
— Создаём запасы зерна в каждом городе. По вашему указу, господарь. Если год будет неурожайным — люди не умрут с голоду.
Виктор кивнул. Голод был проклятием средневековья, но разумное планирование могло его предотвратить.
— А что с новыми культурами?
За стол встал человек в заморском платье — Якопо де Фиренце, итальянский купец, который привёз семена из дальних стран.
— Синьор князь, — сказал он на ломаном русском, — картофель хорошо растёт на севере ваших земель. Кукуруза — на юге. А помидоры... — он развёл руками, — пока только в теплицах, но урожай отменный.
— Отлично. Пусть крестьяне изучают новые растения. А вы, Семён, следите, чтобы семена распространялись по всем областям.
Следующим был доклад о ремёслах. Мстислав Храбрый, теперь отвечавший за промышленность, встал и указал на карту:
— Господарь, у нас теперь работают мастерские во всех больших городах. В Смоленске — оружейные и ткацкие. В Новгороде — кожевенные и меховые. В Кракове — стеклодувные и ювелирные.
— А что нового?
— Водяные мельницы строим везде, где есть реки. Мука стала дешевле и лучше. А ещё... — он понизил голос, — тот греческий мастер, что прислал кесарь, научил наших делать порох.
Виктор поднял брови:
— Порох? Интересно. Где опытные работы?
— За городом, в секретной мастерской. Пока изучаем, как применить. Для горного дела хорошо подходит — камень взрывать.
— А для военных нужд?
— Тоже изучаем. Но осторожно — вещь опасная.
Князь задумался. Порох мог изменить характер войны, но его изготовление требовало особой осторожности.
— Продолжайте работы, но под строгим контролем. И никому ни слова — пока это наш секрет.
Дальше шли доклады о торговле. Данциг и Рига превратились в процветающие порты, куда приходили корабли из всех концов Европы. Товары из державы Виктора — меха, воск, мёд, льняные ткани — высоко ценились на западных рынках.
— А что с дорогами? — спросил князь.
— Строим новые и чиним старые, — ответил Твердислав Псковский. — От Смоленска до Данцига — прямая дорога, мощённая камнем. От Кракова до Киева — тоже. Товары ходят быстро и безопасно.
— А разбойники?
— Истребили почти всех. Кто не ушёл в наши дружины — пошёл на плаху. Теперь купец может ехать один с мешком золота — никто не тронет.
Это была одна из главных заслуг новой власти. При прежних порядках дороги кишели разбойниками, каждый переезд был риском. Теперь же железная дисциплина и справедливые законы сделали путешествия безопасными.
Особое внимание Виктор уделял образованию. В каждом городе его державы открывались школы, где учили не только грамоте, но и счёту, основам ремёсел, даже начаткам наук.
— Как дела в школах? — спросил он у Климента Смолятича, теперь возглавлявшего все учебные заведения.
— Хорошо, господарь. Дети учатся охотно. Особенно нравится им изучение языков — многие уже говорят по-немецки и по-латыни.