ух? Наш капитан только страдальчески кривился и с нетерпением вглядывался в горизонт. Где же он, благословенный далёкий берег?
Рано или поздно всё приходит к своему логическому завершению, завершился и наш поход. Пока завершился. Впереди второй выход, к которому мы будем более подготовлены, да и уже не надо будет лезть в свару на этих проклятых Оловянных островах, пытаясь задержать развитие тамошней истории и направить его по другому пути. Будем надеяться, что у нас что-то получилось. А так это или нет, будет видно гораздо позже. Пока Рагнар ковыляет к Рюге-ну, у меня есть некоторое время на подготовку.
Уже почти дома. Впереди вырастают крепостные стены Нарвской крепости, уже видно, как забегали воины на башне, к встрече, наверное, готовятся, столы накрывают. Шутка. С такого расстояния только я могу что-то рассмотреть, а они только паруса пока видят. Так что паника там сейчас. Хотя паника вряд ли, но к обороне готовятся. Так, на всякий случай. Уж Изяслава-то я знаю. Ничего, тренировка лишней никогда не бывает. Сейчас только поближе подойдём…
Ну что сказать? Успели мы вовремя. Баржу догнали, перегрузились на неё полностью со всем своим товаром, живым и неживым. Шхуну законсервировали. То есть сдали под местную охрану, отогнав на прежнее место стоянки. Народ рвался домой, отказывать ему не было причины, поэтому, пока шла разгрузка-погрузка, я удовлетворил любопытство своего бывшего сотника. Подробности пообещал рассказать в следующий раз и, отдарившись подарками, поспешил домой. Баржа – это не наша шхуна, места для размещения под крышей тут мало, поэтому нам пришлось располагаться под открытым небом. Кроме графини, конечно. Её-то местечко нашлось. А нам на палубе хорошо, тем более впереди родные места, родной воздух. Шли ходко, народу много, менялись на вёслах часто, реку проскочили на одном дыхании, и вот она, суровая и безграничная ширь Чудского озера. Несмотря на полную готовность и уверения команды идти до дома даже ночью, не останавливаясь на ночлег, рисковать не стали, а переждали самую тёмную темень на борту и сразу же, как только посерела ночь, рванули дальше, выжимая всё из гнущихся под напором тяги к дому вёсел. Это хорошо, что баржа была пустая, поэтому уже к исходу второго дня наши истомившиеся ожиданием сердца дали перебой, увидев за поворотом реки родные серые стены Пскова. Даже графиня радовалась. Впрочем, через эту радость нет-нет да пробивалась тревога. Что её ждёт?
Ну а мы с Горивоем заставили гребцов сбросить ход. Приказ командира – закон для подчинённых, но несколько недоумённых взглядов мы перехватили, пока наконец даже до самых медленных дошло, для чего это сделано. Ну да, нужно же дать время горожанам на подготовку для встречи нас, таких неизвестных и красивых. Никто же не знает, почему на идущей с такой необычной скоростью барже так много воинов. Откуда? А вдруг это враг? Пусть на всякий случай приготовятся, хуже не будет, а мы подойдём ближе и обозначим себя…
– Знатный переполох вы устроили. Весь город в один миг на стены поднялся, помнят прошлое нападение. Хорошо, кто-то зоркий попался, крикнул, что боярина узнал, а то бы…
– Что «то бы»? Неужели стрелять сразу стали бы, не разобравшись?
– Не стали бы, но и близко не подпустили бы. Пока разобрались бы.
– Что ты всё бы да бы? Опознались, и ладно. Зато встретили как хорошо, павших товарищей помянули, посидели, поговорили.
– Это да. Не ожидали, что так скоро вернётесь. Рассказ твой удивил. Столько наворотить, и с такими малыми потерями.
– Малыми? Для меня так наоборот. Большие потери. Погоди. Я всё понимаю. Дело сделано нужное, как оно ещё нам аукнется, пока неизвестно. Но люди-то наши, и их не вернёшь. Даже одного потерять беда, а тут сколько.
– Да, семерых потеряли. Доля воинская такая. Сам понимать должен. Привык ты без потерь воевать. А раньше мы как жили? Раньше и внимания бы не обратили, побили врагов и ладно, а что своих положили, так по-другому никак. Семьям, у кого они есть, поможем, поддержим, да это и так ясно. Хватит об этом разговоры водить, о другом думать нужно. Что дальше делать будем? Скоро должны волхвы с братьями прибыть. Как только тебя опознали, так Яромир сразу весточку отправил.
– Что, так всё плохо? Что случилось?
– Пока ничего особого не произошло, но хазары снова зашевелились. На южных рубежах уже сталкивались с ними. Рюрик прибудет, расскажет. Закончилась передышка, которую нам Аскольд с Диром дали. Мы тут большой совет держали недавно и пришли к кое-какому решению. Соберутся все, и ещё раз обсудим. Но это ладно, а ты вот что мне скажи. Кого ты привёз? Спрятал от всех и не показываешь, только слухи гуляют по городу. Интересно же.
– Что значит, спрятал? Это же не вещь какая-нибудь. Ты уж думай, что говоришь, княже.
– Ну-ну. Взвился как. Остынь.
– Да ничего я не взвился. Пошли в гости, познакомишься.
– К вечеру и приду. Баню прикажи натопить. Там и договорим.
Вот такой разговор состоялся у меня с Трувором после радостной встречи. Баржа причалила на своё постоянное место, и мы с Горивоем солидно спустились по переброшенным сходням на мощённую камнем пристань. Коротко доложились Трувору, обнялись по обычаю, дали отмашку выгружаться команде. Трофеи сами разгрузят. Отпустили Горивоя к супруге и вдвоём поднялись в Кром. По дороге в основном молчали, так, перебросились несколькими фразами. Зато уж в княжеском кабинете пришлось выложиться по полной. Хорошо, что к этому разговору подготовился загодя, поэтому сначала выложил сокращённую версию похода, подробности постепенно расскажу. На основных моментах внимание задержал, свои выводы сделал, пусть уляжется в голове, вечером договорим. А тут, оказывается, все приехать должны, так что мне ещё не один раз придётся рассказывать и рассказывать.
Потом была радостная встреча дома, раздача подарков, знакомство с графиней, обустройство гостей. За радостной суетой незаметно пролетело время, и когда через порог перешагнул Трувор, только тогда я спохватился: «А про баню-то забыл, голова садовая».
Впрочем, тут же оказалось, что Головня и Милена уже давно всё приготовили. Как только долетел слух о нашем возвращении, так и закрутились все в хлопотах. То, что было дальше, даже описывать не нужно. И так всем понятно.
Последующие дни завертели хороводом срочных и не очень дел. Справили тризну по погибшим товарищам. Разобрались с трофеями. А потом пошла привычная работа. Фильтровали и выпаривали селитру, готовили порох. Сделали новые снаряды для пушек из выплавленной бронзы и тут же их опробовали. Результат понравился, вот только и качество новых снарядов должно было быть хорошим.
Честно говоря, всё время в глубине души опасался, что во время моего отсутствия что-нибудь может пойти не так, что-то не сработает, где-нибудь накосячат. Но, к огромному моему удовлетворению, созданная мною модель общества и отношений продолжала работать без срывов и остановок. Мастерские выполняли заказы, на верфях продолжали строить суда, плавильное и литейное производство не останавливалось. Так же, как и раньше, тренировались бойцы в крепости, по утрам поднимая горожан громким топотом бегущих на зарядку ровных коробочек. Поля колосились, огороды разрастались. Даже стада стали больше, выросло поголовье. В городе и крепости поддерживались порядок и чистота, что особо бросалось в глаза после увиденного бардака в Англии. Ну а уж про торговлю и говорить не стоит. Дрёма превратился в настоящего купца. Как с картинки. Заматерел, залоснился, ходил гоголем по торговому дому, поглядывал свысока. Как бы не новый купеческий класс образовался! Надо бы его как-то с облаков сдёрнуть, ишь, зазвездился. Хотя, если честно, он молодец. Гоняет, конечно, своих помощников, но и сам впахивает как лошадь. Так и пролетело время в ожидании собирающихся гостей. Занимался своими делами и осматривался вокруг, наблюдая за людьми, их отношением к работе и друг другу. Постарался аккуратно и незаметно присмотреться к настроению горожан, даже пару раз в местный общепит вечерком заходил, посидел немного за столом в уголку, послушал, о чём люди говорят.
Радовало молодое пополнение, активно осваивающее язык и уже кое-как на нём разговаривающее. Ещё немного, и будут болтать, потом и не отличишь. Если только по цвету кожи. Хотя скоро побледнеют. Пара зим – и загар сойдёт. А черноволосых и у нас хватает. Откуда только люди к нам не приходят. На следующий день после приезда устроил им небольшую экскурсию по нашей крепости и по городу. Рассказал и показал, куда можно ходить, а где лучше не показываться. Поведал о перспективах и предложил подумать над собственным будущим и выбрать себе занятие по душе. А что? Каждый сам кузнец своего счастья. Пусть думают. Можно было бы распределить их по местам волевым решением, но смысла не вижу, острого кадрового дефицита уже нет. Это пусть теперь Трувор и совет думают, им город расширять. Да и дружину тоже. Содержание, конечно, по карману бьёт, но не так сильно, как ожидалось. Разросшиеся мастерские позволяют не только вооружать бойцов, но и создавать запасы. Арсенал почти полон. Отвлёкся. Так вот. С привезённой молодёжью всё в полном порядке, им нравится наш город, порядки и отношение. А вот с графиней ничего не ясно. Нет, сложностей никаких нет, по приезде Ива забрала её к себе, точно так же провела по городу, показала наши достижения. А что? Ими можно гордиться по праву. Особенно если вспомнить, что ещё несколько лет назад тут было голое поле и кусты с деревьями. Да и города не было, сожгли его. Так что всё верно. Перезнакомила со всеми друзьями, вечером от души напарила в бане. Ох, и визгу было. На всю округу. Ну и, само собой, после этого обязательного события представила нашему малому совету. Как раз мы сидели за столом, слушали мой рассказ, изредка дополняемый Горивоем, тут и Ива с графиней порог переступили. Посидели они тихонько в уголочке, послушали. А что слушать-то? Язык нужно учить. Это ей со мной можно свободно разговаривать, ну ещё Горивой и Трувор с пятого на десятое кое-как с ней могут поговорить, а с остальными никак. Ива и то на пальцах в основном свою экскурсию проводила. А как по-другому? Мне никак, не так понять могут. И так уже поползли слухи, что боярин себе из похода жену привёз. Почему жену – да потому что относится к ней по-человечески. Если бы рабыня, так уже давно было бы понятно, а тут бережёт её, отдельно от себя поселил, никого не подпускает.