Методом устрашения были избраны эксперименты Перетятькина по истреблению «тонкоэфирных паразитов». Паразитами Нестор Анатольевич называл зловредных человечков, которых он видел на всех, в том числе и на себе. Душами он именовать их напрочь отказывался. Паразиты эти не поддавались изгнанию из тела, кроме как путем умерщвления самого тела. То есть, если человек умирал, паразит сперва вился вокруг его тела, а потом, как правило на третий день, бесследно исчезал. Но если в тот самый магнит помещали умирающего, то после прекращения жизнедеятельности паразит удерживался на его теле, при этом с мертвецом происходили странные и страшные вещи. А паразит, видимый одному лишь Нестору Анатольевичу, корчился, словно от жестокой пытки.
Второй прокол на первый взгляд представляется совершенно безобидным. Случилось это под Новый год. Жека доставил для директорских экспериментов полуобмороженного бомжа и поместил в изолированный бокс. Ясное дело, никто из персонала, кроме двух доверенных санитаров, людей с уголовным прошлым, не должен был видеть этого кандидата в покойники. Эти двое обитали в самой «больничке» и находились под Жекиным гипнозом. Тот внушил им, что они в бегах, что объявления расклеены по всему городу, а статьи у них сплошь расстрельные.
Чтобы отметить праздник по всем правилам, была ими заначена трехлитровая бутыль медицинского спирту, правда, неполная, но литра два в ней точно было. Как только персонал «больнички» разъехался по домам, санитары начали готовиться к встрече Нового года. Третьим предложили стать тому самому бомжу, больше все равно никого не было. Бомж к этому времени уже оттаял и маялся похмельной тоской. Когда часы пробили полночь, санитары уже лежали под столом в причудливых позах. А бомж оказался крепок. Допив остатки спирта, он решил поискать еще. Ноги держали, а голова работала ровно настолько, чтобы дать команду рукам обшманать санитаров на предмет денег и других ценных вещей. Денег не оказалось, а из ценных вещей обнаружились только пачка сигарет да связка ключей. Проблевавшись, бомж пошел бродить по коридорам, подбирая к встречающимся дверям ключи из связки. Так он добрался до подвала и в конце концов попал в помещение с магнитом.
Той ночью магнит был включен. На цинковом столе головой в магнит лежал труп, испускавший бледно-зеленое свечение. Кончики пальцев правой руки мелко подрагивали. Бомж пощупал тело – холодный, значит, точно жмур. Ничтоже сумляшеся, он спихнул тело со стола, забрался на его место и сунул голову в гудящее кольцо соленоида. Ему было любопытно – чего это гудит. Гудело убаюкивающе. Он устроился поудобнее и заснул. Там его утром и обнаружил Жека. Уж где-где он ожидал найти пропавшего, но только не здесь. Но на это место указал по телефону Дятел, а он в таких вещах не ошибался.
Жека выключил прибор и растолкал бомжа. И услышал в ответ:
– Пошто, вражина, разбудил?
Короче говоря, бомж был уже не бомж. Откуда-то он знал, что он гуру Федор, духовидец и пророк. Шутки ради Жека решил понаблюдать его некоторое время, некоторое, потому что выпускать живым новоиспеченного гуру он не собирался. Санитарам же пришлось внушить, что они непьющие.
Пророчествовал гуру Федор много и охотно. Правда, все больше туманно, в духе Нострадамуса, но иногда поражал удивительно точными прогнозами. Наконец, Жека собрался было гуру Федора ликвидировать. Но санитары-уголовники любили футбол и перед каждым матчем остервенело спорили, кто победит и с каким счетом. Гуру Федор, услыхав раз их перемежаемую матом яростную беседу, неожиданно и веско изрек:
– То не важно! Спорт есть зло. Но ежели, олухи, надобно вам знать, то знайте: победят «канарейки» дважды успешно, но не без огорчения. «Матрасники» будут слезы лить.
Играть должны были итальянские команды «Лечо» и «Ювентус». «Ювентус», бывший в лидерах, вопреки здравому смыслу проиграл со счетом два-один. Санитары, не обратившие сперва внимания на предсказание, к окончанию игры сообразили, что «канарейки» это «Лечо», «матрасники» – игроки «Ювентуса» в полосатых черно-белых майках. И решились на разговор с Жекой, чтобы взял их в долю, когда будет ставить на спортивном тотализаторе, потому что дело верное. Жеку ни футбол, ни тотализатор не интересовали. Но футболом интересовался Нестор Анатольевич с тех пор, как на него вышли люди Хозяина. И когда Жека в качестве анекдота рассказал ему случай с санитарами и гуру, Перетятькин сладко улыбнулся и сказал:
– Федора, Евгений, я тебе не отдам, уж не обессудь. Спорт может быть и зло, но нам сейчас необходим спорт. Знаешь, как Хозяин нервничает перед игрой? А мы его, когда надо, успокоим. И вообще, свой пророк нам не помешает.
Жека пожал плечами – не помешает, так не помешает. Так в ООО «ЦРК» появился еще и отдел прогностики. Отдел оказался прибыльным.
А тайну гуру Федора пришлось Хозяину раскрыть. Не верил он ни в какую научную прогностику, а просто потребовал предъявить ему «того самого человека». Привезли гуру Федора, тот огладил бороду, благожелательно на Хозяина глянул и сказал:
– Большому кораблю – большое плавание. Знаю, чаешь чемпионства. Так укрепись! Не избегнуть тебе этого бремени.
Чем моментально расположил Хозяина к себе.
Потом Хозяин заинтересовался проектом «Поиск гения», вызвал Перетятькина, с пристрастием расспросил о возможностях методики в смысле радикального повышения спортивных успехов и о рисках для здоровья футболистов. Директор ИПК заверил, что методика многократно опробована и совершенно безвредна. «Сделаем ваших орлов гениями футбола, Александр Владимирович», – заверил он Хозяина и попросил пару месяцев на подготовку, чтобы все уже было наверняка.
И вот назавтра первые футболисты клуба «Забойщик» должны были появиться в стенах «больнички».
Глава 5. Он в досаде
Заведующий АХЧ Института прикладной кибернетики Петр Петрович Свисток жил в одном из спальных районов города Н. в малогабаритной квартире. Конечно, мог позволить себе квартиру и побогаче, и в центре. Но приученный жить с оглядкой, успел полюбить простоту. В его лексикон прочно вошли фразочки: «Мы люди простые», «Много будешь знать – мало не покажется», «Не мебель красит человека» и тому подобное.
Около двух часов пополудни в узкий проезд между двумя крупнопанельными домами втиснулся «Мерседес» Чичикова. В расположении духа Чичиков был самом что ни на есть благоприятном. Беседу с завхозом рассчитывал провести быстро и даже весело, чтобы оба после подписания купчей расстались вполне дружески: улыбались и жали руки.
Но неприятности начались уже в подъезде. На дверях лифта висела табличка «Ремонт». «Которое столетие чините?» – с досадой подумал Чичиков и стал подниматься лестницей.
Завхоз жил на девятом этаже. Потому что квартиры были там самые дешевые, а пешком ходить – полезно для сердца. Когда, наконец, Чичиков выбрался на верхнюю площадку, дыхание у него сбилось, он вспотел и чувствовал себя омерзительно. Бокс, куда выходили двери двух квартир, был забран решеткой с решетчатой же калиткой на замке. Чичиков позвонил. Из двери вышел лысый полноватый мужчина в спортивных шароварах, вылинявшей майке и стоптанных тапочках. И принялся молча разглядывать Чичикова.
– Ну? – спросил Чичиков.
Заведующий АХЧ ему не нравился.
Завхоз склонил голову, скептически окинул взглядом костюм Чичикова и спросил:
– Не жарковато?
– Мое «жарковато» пускай остается при мне. Вы бы-то открыли, Петр Петрович.
– Я бы-то открыл, – ответил Свисток и снова умолк, почесывая пузо.
– Вот и откройте, – раздраженно бросил Чичиков.
– Эхе-хех, – вздохнул завхоз, – выглядите вы, как из налоговой…
Чичиков вынул визитку и протянул сквозь прутья. Свисток рассмотрел ее и фыркнул:
– И стоило с частным делом своим ходом на девятый этаж? Вы бы ко мне на работу, там бы посидели по-простому, как человек с человеком. У меня ж тут жена.
– Какая там жена…
– Ну, не жена, ну, сожительствую, – легко согласился Свисток. – Зачем нам для разговора бабьи уши?
– Отослать в магазин, – предложил Чичиков.
– Можно. Мы люди простые, только вот вам оно зачем? Куда спешите? – Он глянул в визитку. – Сергей Павлович?
– Дело щепетильное. На работе было бы нехорошо, – буркнул Чичиков.
Свисток перевел взгляд на туфли Чичикова, о чем-то подумал, пробормотал «ну-ну» и отпер калитку. После чего крикнул в глубь квартиры:
– Сходи за хлебом!
В коридоре появилась молодая, лет двадцати пяти женщина тоже в спортивных шароварах и майке с обесцвеченными перманентом короткими волосами.
– Ты чего? – спросила она.
– Чего-чего. Собиралась в магазин, вот и иди. Гость ко мне.
– А, здрасьте, – заметила она Чичикова.
И ушла переодеваться.
– Прошу на кухню, – пригласил Чичикова Свисток. – На кухне оно будет проще. Пиво пьешь?
– Можно и пиво, если холодное.
– А какое еще? Да ты не разувайся.
Чичиков ерзал на табуретке до тех пор, пока не хлопнула дверь квартиры. Хозяин уже успел открыть две бутылки пива и теперь молча сидел напротив и, словно на стену, смотрел в лицо Чичикова.
– Рассказывай, – наконец, произнес он и глотнул пивка.
– Да что же рассказывать, – произнес в свой черед Чичиков и тоже глотнул пивка. – Дело у меня простое. Так что и рассказывать особенно нечего. Под вашим началом числятся две штатные единицы, сантехник и уборщица.
– Сантехник у меня не один, и уборщиц пять единиц. Большое хозяйство. Пристроить кого надо?
– Скорее, напротив, убавить.
Завхоз ничего не ответил, пробуравил Чичикова взглядом и сделал долгий глоток.
– Души хочу купить. Именно ваших сантехника и уборщицы.
– Обязательно моих? – раздумчиво спросил Петр Петрович. – Купить это что ж, купить можно. Вот только зачем оно вам?
– Да вы б хоть цену спросили.
– Цену покупатели спрашивают. Оно, конечно, много будешь знать – мало не покажется, вот только зачем оно вам? Я хочу разобраться.
Чичиков пожал плечами.