– Тысяч десять стоят?
– Если бы десять, – картинно вздохнул Онищук. Часы стоили в три раза больше.
«Зря спросил. Такие деньжища. И за что? За потную, бестолковую беготню? А мне теперь из-за него голову клади».
Жека молчал, глядел в окно. Разговаривать с клиентом не хотелось. А надо было завести медицинскую карту, изобразить профессиональный подход. «Эх, сгорела бы вся наша «больничка» синим пламенем. Тоже идея, но на самый последний случай».
– Шо за способности делаете? – улыбаясь, с доверительностью в голосе спросил Тимофей.
– Любые. Можно из вас поэта сделать.
– Не, поэта не надо.
– Конечно, с поэзии сыт не будешь, – не удержался, чтобы не съязвить Жека.
Впрочем, Тимофей к его словам отнесся спокойно.
– Мне нужно пас поставить, видение поля и дыхалку. И чтоб ноги были легкие все два тайма.
– Легко, – совсем уж вяло ответил Жека. – Давайте, Тимофей Степанович, заполним карточку. И поподробнее о желаемых талантах. А то «легкие ноги» – это и ненаучно и к талантам отношение косвенное, согласитесь, имеет. Мы физику не меняем. У нас более ментальные, то есть, психические феномены. Вон, видели нашего гуру?
– Кого?
– Ну, этого бомжа в вестибюле.
– Шо, вправду бомж?
– Именно. Пришел бомжом, а стал прорицателем.
– Значит, насчет славы…
– Посмотрим, – оборвал его Жека, взял бланк и стал писать.
– Ладно, ладно… Вас как там?
– Жека. Просто Жека. Для хороших людей я просто Жека.
– Ну, ясно. Слушай, Жека, тут нормальные люди есть? А то скучно.
Жека почесал в лысоватом затылке.
– Нормальных нет.
– Так, может, это… у вас небезопасно? Для психики.
– То другое дело. То больные люди изначально. Мы их нашей методикой пытаемся вылечить. Попутно развиваем сверхспособности.
– А, тогда ладно. Я со всякими могу нормально. Буйных нет? Чтоб ноги не повредить?
«Ноги тебе, – злобно подумал Жека. – У тебя голова повреждена, а не ноги твои золотые». А вслух сказал:
– Нет, это исключено. Если пожелаете, мы перекроем доступ наших пациентов в ваш бокс.
– Не, не надо. Шо я здесь буду делать? А так, с гуру вашим еще побазарю. С психами оно даже интересно.
– Можем сделать вас как Марадону. Гением футбола.
– Шо, правда? Ну, дружище, давай, записывай меня.
Пока Жека заполнял бланки, настроение его под влиянием одной интересной мысли заметно улучшилось. Раз гуру Федор предрек Тимохе славу уже после проблем с магнитом, значит, не все так плохо. Значит, есть шанс как-то дело поправить. Сообразить бы как. Вот оформим Тимоху и приступим к изысканиям. Начнем с Федора. Хотя, крайне не хочется перед этим бомжом унижаться. И гипноз на него слабо действует. Всех, кто прошел неконтролируемое воздействие магнита, гипноз не берет.
Пока Жека принимал гостя, в подвале происходили примечательные события. Артем, предоставленный самому себе, забрел в лабораторию. Он обнаружил там Светлану и санитаров, которые пытались стащить ее со стола; она же кусалась, царапалась и отбрыкивалась, не забывая поливать их матерными словами. Только Артем переступил порог, как Рыжий с Бесом, словно по команде, вытянулись во фрунт и преданно на него уставились.
– Опять вы за свое, – сказал Артем.
– Начальник приказал в сортир отвести, – объяснил Рыжий.
– А она, дура, не хочет. То кричит – отведите, то, сука, кусается, – добавил Бес и продемонстрировал прокушенный палец.
– А мне яйца ушибла, – плаксиво добавил Рыжий.
– Так тебе, кобелина, и надо, – вставила девица.
– Пасть закрой, – повернулся было Рыжий, но Бес его толкнул в бок и взглядом показал на Артема.
– Так мы тогда пойдем? – опасливо спросил он.
– Да делайте, что хотите, только никого не мучайте, – ответил Артем.
Медбратки в «больничке» навидались всякого, разнообразнейших способностей и чудес. Оттого быстро смекнули, что Артема больше трогать ни в коем случае нельзя, а следует уважать и бояться. Последнее – в первую очередь.
– Ты бы это, начальник. Ты бы… отойди в сторонку, а мы пойдем.
– Да идите уже.
Светлана, как была в больничной, такой же, как у Артема, пижаме, скрестив ноги, сидела на столе и с любопытством разглядывала своего избавителя. «Надо же, такой молоденький такими хмырями вертит», – подумала она и сразу же сделала правильные выводы, не нуждающиеся в вербальном выражении.
– А ты кто? – кокетливо спросила она.
– Артем. Такой же потерпевший, как и вы.
– Та ну. Меня украли! – веско сообщила она.
– Меня тоже украли. Точнее заманили. Из-за того, что меня посетил господин Чичиков, которого я никогда раньше не видел.
– Ни фига себе! Я с этим Чичиковым вчера обедала! – Светлана резво соскочила со стола. И уже иным, напористым тоном произнесла: – А ну, Темочка, веди меня в туалет, я тут ничего не знаю. Этот Чичиков такая зараза! Думала, денег даст, а он поматросил и бросил бедную девушку. А эти гниды меня схватили и сюда. Урод этот лысый какую-то дурь вколол. Я от дури всегда подальше держалась, я девушка умная. Ну, веди уже!
– Пойдем. Тебя как зовут?
– Света. Нравится?
– Вы красивая девушка, Света. Только зачем вы проституцией занимаетесь? Это же неправильно.
Светлана бешено сверкнула глазами и уже открыла рот, чтобы срезать пацана под корень. Но вспомнила вытянувшихся во фрунт санитаров и, сделав глубокий вдох, промолчала.
– Извините меня. Я не имел права ни в чем вас укорять. У каждого своя жизнь. И не мне, постороннему, отвечать за нее.
– Смешно-ой. – Светлана протянула руку и взъерошила Артему волосы. – Пошли уже, вумник.
Когда Жека вышел с Тимофеем из кабинета, вся компания собралась вокруг гуру Федора. Светлана, закинув ногу за ногу, небрежно развалилась на диванчике. Артем стоял рядом, а в некотором почтительном отдалении наблюдали за ними Рыжий с Бесом.
Жека окинул взглядом собрание, и его словно озарило: «Вот в них-то вся разгадка!» Он улыбнулся что-то говорившему ему Тимофею, не слыша слов. Тимофей же произнес:
– Это шо, все психи?
Расценив улыбку Жеки как ответ, он подошел и поздоровался с каждым.
– О! Какой знаменитый человек! Мы вас всех так любим! Всю команду! – воодушевилась Светка и, якобы неловко шевельнув локтем, сбила вверх свою юбчонку. – А вас что, тоже украли?
В тот же миг Жека подскочил к Онищуку и шепнул на ухо:
– Навязчивая идея! Я говорил!
– Поня-ятно, – протянул Тимофей. – Ладно, увидимся.
Он повернулся к медбраткам. Те что есть мочи лыбились, браткам хотелось автографа, но при Жеке спросить не решались. И брякнуть что-либо не одобренное начальством тоже не решались.
В дальнем крыле «больнички» имелся бокс с двумя палатами для VIP-персон. Там и оставил Тимофея Онищука Жека, предупредив, что после обеда за ним зайдет медсестра и отведет на обследование.
Проходя мимо компании в фойе, Жека краем уха уловил, как Артем с увлечением пересказывает содержание какого-то романа. Санитары застыли на тех же позициях и были само внимание, как будто бы это сам Жека давал им наставления.
– Прошу прощения, – Жека придал лицу доброжелательное выражение. – Что-то знакомое, это не?..
– «Ночной дозор», – ответил Артем, – апология относительности добра и зла. Вы тоже есть в этом произведении, среди темных «иных». Надо же, раньше я этим романом восторгался…
– Не припоминаю, – отрезал Жека и распорядился санитарам, чтобы те позаботились насчет обеда и проследили за порядком, и чтобы гостю из VIP-бокса было все как на блюдечке. А он уезжает.
Перетятькин ехал медленно, пробираясь через отвесные потоки дождя, заливавшие лобовое стекло. Разговор с Жекой ему не понравился: не собирается ли партнер выйти из бизнеса? Оставить его один на один с Хозяином? «Нехорошо, если ты так задумал, Евгений, нехорошо. Я-то что, я человек науки, вожусь с тонкоэфирными паразитами, меня можно и не бояться. Но Дятел тебя всюду отыщет. Ты не думай, голубчик, что раз гипнотизер, то тебе все с рук сойдет. Один точный выстрел с соответствующего расстояния – и никакого гипноза, каюк твоей лысой башке». Перетятькин решил было перезвонить Жеке и пообщаться на повышенных тонах. Но сперва надо отзвонить Дятлу, ввести в курс дела, пускай он понаблюдает, что в «больничке» творится. Ну-ка, Аркадий Никифорович, где ты там у нас?
– Алло, Аркадий?
Незнакомый голос ответил Нестору Анатольевичу:
– А кто это его спрашивает?
– А кто это говорит? – удивился Нестор Анатольевич.
– Старший патрульно-постового наряда сержант Голощекин.
У Перетятькина екнуло сердце. «Началось!» – мелькнуло в голове.
– Я его непосредственный начальник, директор Института прикладной кибернетики Перетятькин.
– Значит, пострадавшего зовут Аркадий? – уточнил сержант.
– Да что случилось-то?! Да, Аркадий Никифорович Дятел его зовут.
– Звали, – невозмутимо заметил старший наряда. – Убило вчистую вашего Дятла.
– Кто? – Перетятькин от волнения не заметил под лужей большой рытвины, обычной для Н-ских магистралей, и машину крепко тряхнуло.
– Сейчас бригада медиков работает. Молния. Не успел из машины вылезти – шарах, и в дамках! – с удовольствием в голосе разъяснил сержант Голощекин. – В уголь. Хорошо еще, мобильник в салоне остался. Вы бы подъехали для опознания.
Сержант принялся объяснять Нестору Анатольевичу, куда следует ехать, но Перетятькин резко оборвал:
– Извините, я на рабочем месте.
С досады он швырнул трубку на заднье сидение и отчетливо выматерился вслух.
Чичиков уезжал из заливаемого дождем города. Насколько хороша была погода, когда Чичиков прибыл в Н. – и не жарко, и не сыро, разве что пыли многовато, и дороги разбитые, – настолько отвратительна она была сейчас. Словно город в довершение всех неприятностей гнал Чичикова прочь, слепя блеском молний, пугая раскатами грома, смывая даже самое его следы со своих мостовых. Капризами погоды, само собой, Чичикова было не пробрать. Но, привыкший замечать посылаемые ему знаки и правильно их истолковывать, Сергей Павлович истолковал и этот. Оттого и сидел он мрачный, насупившийся и смотрел в окно «Мерседеса» долгим свинцовым взглядом. Словно вступив в состязание с грозовым сумраком города, свербил он его этим своим упорным взором.