От мыслей о мире живых само собой получилось перескочить на мир мертвых. В Пекле царит кромешный мрак. Там каждая душа остается наедине с собой. Лишь изредка они могут что-то чувствовать, видеть или слышать – как правило, в те редкие мгновения, когда кому-то из живых может понадобиться вспомнить про обитателей этого безрадостного мира. Мне случалось спускаться в Бездну за душой проклятого некроманта. Моим проводником тогда, если не изменяет память, стал сам Вайвор Мас, лорд-алхимик. (*См. «Записки провинциального некроманта. Операция «Невеста»)
Да, где-то есть и вересковые пустоши, где терпко пахнет морем, закат вечно пламенеет в дымке далеких {погребальных} костров, а на холмах накрыты столы, где потомков ждут предки, чтобы сесть за праздничный стол. Не всем суждено уйти на пустоши. Есть те, кому при жизни отказано в чести появиться там, а есть те, кто своими деяниями не заслужил этого счастья – вечного праздника в кругу тех, кто тебя любит. Мой названный брат Анджелин Мас, например, после смерти воссядет за такой стол, чтобы испить верескового меда, дарующего забвение и счастье. А его двоюродный дед лорд Вайвор Мас, увы, ныне находится в Бездне и будет оставаться там до скончания времен. Лорду Вайвору мешают в этом два обстоятельства – во-первых, он стал алхимиком, а все маги изначально преданы Бездне, даже если всю жизнь делали людям добро. А во-вторых, его смерть в застенках Инквизиции, практически под пытками, не назовешь правильной. Он скончался без соблюдения надлежащих обрядов, и даже его родным тело графа-алхимика выдали с опозданием, сперва прикопав на монастырском кладбище. Ну, и, в-третьих, лорд Вайвор был, как и я, Супругом Смерти. А все они, бывшие и будущие, обречены Бездне. Вот и я, когда настанет мой черед, тоже окажусь там…
{Хм…}
Тихий смешок вывел меня из задумчивости. Я отвернулся от зубцов крепостной стены, на которой стоял, завернувшись в плащ от дувшего с равнины ветра, и огляделся по сторонам. Показалось или нет, но в тени караулки сгустилась какая-то дымка, постепенно складываясь в знакомый силуэт?
- Ты?
{Я.}
Моя жена тихо выступила вперед. Я чуть не задохнулся, впервые за долгое время видя ее лицо. Обычно прежде, когда навещал супругу в храме, она оставалась в облике статуи, опустив голову и не желая встречаться со мной взглядом. А теперь вечно юная девушка во вдовьем одеянии стояла передо мной. Совсем как когда-то, много лет назад. Сколько минуло с того зарева-месяца, когда я увидел ее первый раз? Двадцать три… или уже двадцать четыре года?
- Ты…что здесь…
{Не ожидал?}
- Признаться, нет, - я бросил быстрый взгляд по сторонам. На крепостной стене часто можно встретить стражников. Большую часть времени они не несут караул, а просто находятся там «для полноты картины» - мол, если есть стена, на ней должны быть и дозорные. Но с тех пор, как Зверин последний раз подвергался атаке врагов, прошло столько лет! И их роль стала чисто декоративной. Насколько помню, чаще им приходилось следить, чтобы никто не залезал на стену с этой стороны. А то мало ли, может, кто хочет спрыгнуть с кручи и сломать себе шею!
{Здесь никого. Мы одни! –} супруга приблизилась на несколько шагов. Ветер из Бездны слегка трепал край ее покрывала. Ветер из Бездны… Я поежился, ощущая его ледяное дыхание. Повеяло сладким запахом тлена. Да, в Бездне пахнет отнюдь не цветами.
- Ты… пришла за мной?
{Еще нет. }
Сознаюсь, я выдохнул с облегчением, и вишневые губы моей жены дрогнули в улыбке. Бес! Она всегда знает, о чем я думаю! Нет, я люблю свою жену и, как ни напыщенно это звучит, осознаю свою ответственность перед нею, но жить я люблю тоже. Кто, как не целители и некроманты, понимают истинную ценность жизни! Те и другие знают, насколько она хрупка и как ее легко отнять – и как тяжело вернуть. Мне несколько раз приходилось шагать на ту сторону, и всякий раз я возвращался обратно.
- Тогда… что ты тут делаешь? Разве здесь остались следы твоего… хм… присутствия?
Когда-то, много лет назад, на стены Зверина лезли враги. Правда, последний раз это случилось во время Войны Трех Королей. Не думал, что эманации гибели десятков людей сохраняются так надолго! Прошло больше столетия с тех пор, как…
{А разве всего одна смерть не может перевесить остальные? }
Моя супруга протянула руку ладонью вверх. Между пальцами на ней сидел пушистый серый мотылек со знакомыми бурыми разводами на крыльях.
- Король… Болекрут? – догадался я. – Но ведь прошло… прошло время! Ты собираешься его отпустить?
{Почему бы и нет? –} улыбка Смерти стала игривой, как у девочки. – {Пусть посмотрит…}
Она слегка тряхнула ладонью, и мотылек сорвался с нее, забил крылышками, выравнивая полет и полетел по постепенно расширяющейся дуге. Присмотревшись, я заметил тонкую серебристую нить, которая тянулась за ним по пятам. Поводок.
Признаться, мне стало немного жаль нашего короля, несмотря на то, что, еще будучи принцем, Болекрут Пятый сыграл в моей судьбе незавидную роль. Но ведь это его указом я сперва пострадал по вине Йожа Беллы, а потом от его же подписи на прошении зависела моя жизнь и свобода. Однако его собственная участь в конечном итоге оказалась незавидной. Душе короля не суждено было пока узнать покоя. Ее не принимала Бездна, и на вересковой пустоши не ждали накрытые пиршественные столы. То есть, столы-то накрыты и предки ждут, но пригубить верескового меда королю не дано.
{Яхочу, чтобы он все это увидел, -} произнесла Смерть.
- Что – все? Дворец? Этот мир? – я повел рукой в сторону открывавшегося вида.
{Все, -} последовал категоричный ответ. – {Чтобы он стал свидетелем того, что свершится…}
Я почувствовал холод, словно среди осеннего дня вдруг дохнуло зимней стужей. Это был холод Бездны. Пальцы левой руки сами собой сложились в знак, отгоняющий зло.
{Не бойся, -} улыбка моей жены была ласковой и снисходительной, - {тебя я не трону. Ты, как-никак…}
- Твой Супруг?
{И отец. }
Ну, вот, мне опять напомнили о моем прошлом. Трое детей, выросшие вдали от меня, из которых лишь один юноша готов признать меня своим отцом. Но… позвольте…
- Ты говоришь о…
{Да. О нем. Он вырос, Згаш, -} вишневые губы Смерти улыбались. –{ И он скоро будет здесь. Ты сможешь на него посмотреть.}
- Здесь?
{Какой ты непонятливый!.. Ну, разумеется! Или ты так и не понял, кого породил на свет?} – она рассмеялась и потянулась потрепать меня по щеке. Прикосновение ее тонких сильных пальцев было нежным и леденящим. – {Ну, ладно. Мне пора. У меня столько дел! Надо все успеть… Ну, не сердись, милый. Я ведь не ухожу совсем. Я буду тут, рядом. Теперь я часто буду рядом. Мы еще увидимся, обещаю! В любое время. А сейчас мне пора!}
Наклонившись к моему лицу, Смерть тихо коснулась губами моих губ. Ее поцелуй был одновременно нежным и пугающим. Как всегда, что-то словно сжалось у меня внутри. Это возбуждало. На миг мне настолько сильно захотелось женщину, что я невольно протянул руки, чтобы обнять жену и привлечь ее к себе, прижать к своему телу, ощутить ее божественную плоть, слиться с нею в единое целое, как бывало когда-то…
Как было в тот далекий день, когда мы, вопреки всем законам Мироздания, впервые в истории зачали дитя.
Мысль эта отрезвила, словно ушат ледяной воды. И Смерть выскользнула из моих объятий. Звоном раскатился ее смех, и моя жена уплыла прочь танцующей походкой. Серый мотылек – душа покойного короля – порхала рядом с нею на поводке. Я остался смотреть ей вслед, кутаясь в плащ. Мне было холодно.
Глава 5
ГЛАВА 5.
Зирке было страшно. Так страшно, что не было сил даже шевелиться, не то, чтобы кричать и плакать. Когда она упала там, попав ногой в яму-ловушку, и увидела, что Збышко ее бросил, убежав со всех ног, оставив на растерзание тому чудовищу, что гналось за ними по пятам, она от ужаса потеряла сознание, а когда очнулась от обморока, первым делом ощутила страх. Этот страх владел всем ее существом, не давал пошевелиться, крикнуть – даже открыть глаза. Может быть, это и есть смерть?
«Нет!»
Она вздрогнула.
«Тут кто-то есть».
Страх перед неведомым нахлынул новой волной, и на сей раз из глаз полились слезы. Но, хотя и чувствовала на щеках влагу, Зирка боялась открыть глаза и тем более вытереть их. Тело парализовало…
«Ненадолго».
Она не выдержала и всхлипнула вслух – такой безысходностью повеяло от этого коротенького слова. Скоро все кончится. Все. В том числе и жизнь.
«Нет».
Нет, она хочет жить! Изо всех сил, во что бы то ни стало…
«Так и будет!»
Этот голос! Он звучит не в ее голове! Это не ее мысли. Тут действительно есть кто-то еще. Кто-то, кого она не видит…
«Пока!»
…но кто странным образом разговаривает с нею… мысленно?
«Да».
Казалось, бояться больше уже невозможно, но, как оказалось, тот страх, что испытала Зирка, очнувшись, не шел ни в какое сравнение с тем ужасом, который нахлынул на ее душу в этот миг. На какое-то время она опять потеряла сознание, потому что внезапно вернулись все чувства и ощущения. Она вдруг почувствовала, что к ней… прикасаются. Что-то влажное, чуть шершавое и липкое мягко и сильно прошлось по ее щеке.
«Как корова языком…» - эта мысль принадлежала точно ей, деревенской девчонке, которая с младенчества знала, как ходить за скотиной.
«Да!»
Корова? Тут что, действительно корова? Эта новая мысль отдавала безумием. У них в деревне не было скорбных умом, но она слышала, что на Выселках живет парень, который не только уродлив с лица, но и разумом тоже… Сильный, как бык, он почти не умел разговаривать – только лепетал что-то, как годовалый младенец – и легко приходил в ярость. Выселковские мальчишки дразнили его, кидаясь камнями и грязью, а молодые женщины и девушки боялись, как огня, потом