Из бесплатных и популярных развлечений оставалось только принять участие в битве стенка на стену. Бой раз в неделю проходит на специальном пустыре, куда чуть не весь город поглазеть собирается. Особо отличившимся деньги платили, даже немалые. Предводители ватаг, говорят, чуть не по полста рублей зараз получают. Да и простым бойцам хоть немного, да дадут, а маги серьезные травмы бесплатно залечат. Но в предводители попасть Пете не светило, и хоть был он достаточно крепок и подвижен, но, когда товарищей не знаешь, ожидать можно всякого. Как правило, неприятного. Ехать же в академию с побитой рожей – а на исправление подобного маги сил не тратят – Пете не хотелось.
Молодецкое состязание, как назло, аккурат накануне отъезда проходить должно было. Так что просто сходил поглазел. С грустью посмотрел на бойкую торговлю, особенно спиртным, но ограничился единственным леденцом. Сама же драка почти на час затянулась: упорные противники попались, да примерно равные по силам. К концу на ногах хорошо если четверть осталась. Публика была довольна. Петя в принципе тоже. Не сравнить с тем, что в родном Песте проходило. Некоторые приемы да ухватки запомнить постарался. Хотя он же теперь магом будет, а магам кулаками махать не приходится. Разве слуге какому в зубы дать, чтобы поторапливался. Но тут никакие приемы не нужны. Забавно. Прежде-то ему самому регулярно приходилось уворачиваться от подзатыльников да зуботычин в лавке, а теперь он сам их раздавать сможет. Но зря руки распускать не будет. Насмотрелся на самодуров.
С другими кадетами Пете познакомиться пока не удалось, все они жили в Путивле в собственных домах. Ну, не собственных, а в домах своих семей. Все-таки трое были потомственными дворянами и магами, а один – сыном богатого купца, кстати, женатого на дворянке. То есть у всех одаренные в родне были, один Птахин из простых. Все эти сведения он у того же будочника почерпнул. Все-таки четвертак оказался не взяткой, а инвестицией.
Тот же будочник предупредил Петю, когда тот с очередной прогулки возвращался, что в Княжий дом опричник приехал. Не в духе и других одаренных не привез. Первой мыслью Пети было развернуться и снова отправиться гулять. До позднего вечера. Но потом решил, что бегать – глупо. Вроде сразу себя виноватым признаешь. А в чем он виноват? В том, что господин Трифонов скопидомом оказался? Так это проблемы Трифонова, а не его. Так что поблагодарил за информацию и пошел в свою комнату. Магическое зрение дальше тренировать, раз ничего больше в магии не умеет.
В результате с опричником и остальными кадетами встретился только на вокзале. Тот стоял в окружении четырех молодых людей Петиного возраста (кадеты, больше некому) и толпы провожающих у вагона, даже снаружи выглядевшего особо нарядным. Первого класса, каретного типа. Это когда вагон разделен на купе (необязательно одинакового размера), каждое из которых имеет собственный выход. И повышенную комфортность внутри.
Петя подошел поздороваться.
– Вот и наша пропажа появилась, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, сообщил в пространство опричник, – слабосилок из мещан, который очень много о себе возомнил. Ладно, сейчас некогда, в дороге поговорим.
Петя вежливо молча поклонился и пошел искать свой вагон. То, что вредный Клюквин на его билете, покупавшемся отдельно, сэкономил (и сильно), он уже понял. Но не ожидал, что это будет даже к лучшему. Если господину Трифонову угодно затевать скандал в общем вагоне, милости просим. Там народ простой едет, могут барину ненароком и бока намять, если шуметь станет. Только он не станет. Воспитание не позволит. С обывателями он подчеркнуто корректен.
Да и про «бока намять» – это все Петины юношеские мечты. Но послать по матушке и вправду могут.
В общем, не стал Трифонов подопечного по вагонам искать, а сам тот в первый класс не пошел. Идет тот, кому надо, а у Пети интереса точно никакого нет.
Общий вагон особого комфорта пассажирам не предоставлял. Деревянные лавки, на которых сидели по трое, узкий проход рядом с ними вдоль противоположной стенки да деревянные полки наверху вдоль обеих стенок для вещей. Поперечных стенок не было, деление на «купе» осуществляли только спинки лавок, как в современных электричках. И еще вагоны были небольшими, шесть «купе», тридцать шесть посадочных мест.
Ехать предстояло почти сутки, но спать можно было только сидя, прислоняясь к спинкам сидений и друг к другу. Впрочем, Петю, как и его соседей, такие условия не смутили. Как ответил в другом мире на критику своих некомфортных вагонов П. А. Столыпин, у его переселенцев до́ма условия проживания были не лучше.
Вот и сейчас, пожив три дня в отдельной комнате, он вернулся к привычному положению – как в мануфактурной лавке, где он научился добирать недосып сидя, хоть по паре минут – в любом месте, не обращая внимания на шум. Отец такое умение фронтовым называл. В вагоне же хотя бы не стреляли. Разве что пара оказавшихся в противоположных концах вагона младенцев периодически сигнал тревоги подавала.
Соседи были самые разные, но все простые люди, что неудивительно. Петя быстренько знак с груди в сидор спрятал и совершенно перестал среди них выделяться. А к бригаде каменщиков так и вовсе удачно прибился – в карты играть. Колода у Пети своя была, так что остался он в плюсе. Небольшом, всего-то около двугривенного. Играли по копейке в буру, и Петя даже, можно сказать, не жульничал. По крайней мере, карты не передергивал. А то, что все их знал по рубашкам, кто же от такого преимущества откажется? Тем более что выигрыш такое знание не гарантирует. Мастеровые, которые играли только чтобы время в пути занять, претензий к нему не имели. Наоборот, симпатией прониклись.
На станциях почти весь вагон наружу выходил, ноги размять и кипятка прихватить. И до сортира прогуляться, кому надо. В вагонах подобных удобств не было. Богатые, которые купе или даже целые вагоны арендовали, могут, если приспичит, ночным горшком воспользоваться. А так перегоны между станциями не слишком велики, остановки каждые два-три часа.
Еще на станциях можно было прикупить всякие разности у подходивших к поезду бабок. Платки и прочие кустарные поделки Петю не интересовали, а вот горячие пироги пару раз за поездку взял. Кое-какую снедь он и так прихватил, но свежее вкуснее. Особенно когда тратишь только что выигранные копейки. Он даже разок сбитнем себя побаловал.
Само собой, идея сходить в ресторан ни Пете, ни его попутчикам по вагону в голову не пришла. А вот опричник с остальными кадетами небось там столовались. Но чувства зависти у такого же кадета в общем вагоне эта мысль не вызвала. Вот еще, деньги впустую тратить!
На вокзал города Баян[6], где и располагалась академия, поезд прибыл немногим за полдень следующего дня.
Петя вышел вместе с бригадой каменщиков. Оказалось, ехали они именно сюда и даже в академию. Только не учиться, а какие-то ремонтно-строительные работы проводить. Чуть ли не на целый год подрядились. Удивился: неужто в городе своих каменщиков нету? Есть, но все больно высокой квалификации. Как правило, сами из Баяна по всей стране на стройки разъезжаются, а разнорабочие, наоборот, сюда из других мест едут. Странный порядок.
Городок оказался даже меньше Песта, но какой-то весь ухоженный. Видно, что зажиточные люди живут. Не богатые, дворянских усадеб как раз не наблюдается, но домики справные, улицы шлаком присыпаны (из чего можно сделать вывод, что топят тут преимущественно каменным углем), а канавы вдоль них прочищены.
Петя без особого удовольствия отправился искать опричника с другими кадетами. Направление-то у Трифонова, а так бы он своим ходом добраться предпочел. Еще в пути успел выяснить, что от вокзала до академии всего-то пара верст будет. За двадцать минут спокойным шагом дойти можно.
Поиски не затянулись. Это у Пети только сидор за плечами да саквояж в руках, а вот его соученики, уже переодевшиеся в форму академии, собрали чуть ли не бригаду грузчиков и теперь следили за тем, как крепкие дядьки подвязывают к себе ремнями чемоданы, коробки, баулы и даже корзины, из-за которых их уже и видно почти не было. Опричник, в руках у которого были все те же саквояж и тубус, взирал на это с плохо скрываемым раздражением. Петю он заметил, но так как тот предусмотрительно пристроился к грузчикам с противоположной от Трифонова стороны, в разговор с ним вступать не стал, только что-то под нос себе буркнул.
А вот на привокзальной площади случился скандал. Из академии за прибывшими учениками карету прислали, но явно недостаточного размера. В нее и без вещей шесть человек впихнуть было бы проблематично, а с таким багажом – совершенно нереально. Вот опричник и разъяснял кучеру (от которого на самом деле ничего не зависело), как неправильно поступила администрация академии, которую загодя предупредили об успехах Путивльской губернии в этом году.
– Вы понимаете, – тихо, но жестко говорил господин Трифонов, – у нас в этом году выявлено пять одаренных. Повторяю, пять! Как вы их везти собирались, если ваше непотребство на четверых пассажиров рассчитано?!
Самым простым вариантом было бы нанять еще извозчика или даже двух, так как наемных экипажей перед вокзалом было довольно много. К приезду поезда собрались. Но их довольно бодро разбирали.
Наконец стоявший чуть в стороне от тройки кадетов-дворян Ячменев не выдержал.
– Вы как хотите, а я на ваньке поеду, – сообщил он остальным и махнул рукой ближайшему извозчику с двухместной коляской. Тот немедленно подъехал:
– В академию, барин? Отвезу за двугривенный.
Наблюдательный. Хотя это только Петя значок снял, остальные, наоборот, нацепили.
Грузчик тем временем уложил и привязал два громадных чемодана, баул и ящик в задней части коляски (там что-то вроде багажного отделения), после чего подошел за расчетом.
– Куда? Со мной поедешь. Я, что ли, сам буду все это к себе в номер тащить?
– Добавить надо, ваше благородие.