– А ты не промах! – рассмеялся фокусник. – Небось кучу денег на станции выиграл?
– Я не играл. Только одному шулеру раздеть попутчика не позволил.
– Потом колоду покажешь. Хотя… после того, как ты об этом сказал, с нами никто играть не сядет.
– Просто нужен маг, который игру контролировать будет. Вот вы сейчас за мной и проследите, чтобы я магией не пользовался.
– Не беспокойся, проследим.
Петя решил не жмотиться и вручил одному из мальчишек рублевую ассигнацию:
– Сбегай к лоткам, купи новую колоду. Какую-нибудь недорогую – все равно на один раз. Сдачу себе оставишь.
Мальчишка явно пришел с кем-то из местных, то есть шпаной быть не мог. Но и дети честных ремесленников от заработка не отказываются. Так что обернулся в пять минут и действительно принес весьма дешевую колоду. Хотя не факт, что тут большой выбор был. Все-таки не в лавку бегал. А лотошники сами всегда что подешевле берут, а продают как высший сорт. Впрочем, размер сдачи – его проблемы. И, судя по недовольной мине мальчика, она оказалась куда меньше, чем он рассчитывал.
Пока мальчик бегал, Петя успел со всеми перезнакомиться. В смысле сам представился и имена присутствующих узнал. Без фамилий. Кроме фокусника, который оказался аж графом, Алексеем Воронцовым. Остальные, видимо, титулов не имели, вот и не хвастались. Скорее всего, оба других кадета были из семей магов, но потомственного дворянства не имели. Они и размером своих хранилищ, и яркостью ауры Воронцову значительно уступали. Хотя Петю столь же значительно превосходили.
Фокус, который Петя показывал, для людей, часто бравших карты в руки, ничем серьезным не был. Но и широкой известности в то время еще не получил.
Петя вскрыл пачку, продемонстрировав предварительно ее новизну. Потом небрежно перетасовал колоду, после чего развернул ее веером, держа рубашки к себе так, что видеть номиналы карт он никак не мог. Предложил одной из девушек, Оле, выбрать любую карту и показать ее всем, кроме него. За это время он снова собрал веер в аккуратную стопу и попросил девушку сунуть карту в любое место колоды. После чего аккуратно перетасовать ее. Затем забрал колоду обратно, снова развернул ее веером и сразу вытащил нужную карту.
– Эта? – спросил он.
– Действительно, – ответил за девушку Воронцов. – И ведь магии действительно не было совсем. И колода немеченая.
Ничего сложного на самом деле. Дешевые колоды карт практически никогда не бывают обрезаны полностью симметрично. С одной стороны поле обязательно немного больше будет. Так что пока девушка показывала карту остальным зрителям, колоду надо было перевернуть. В результате у всех карт картинка была сдвинута, например, немного вверх, а у нужной карты – вниз. При хорошем глазомере найти ее труда не составляло. В этом преимущество дешевых колод. На дорогой пришлось бы ногтем по углу колоды проводить. А это могли и заметить.
Фокус пришлось повторить несколько раз. Петя уже был готов рассказать свой секрет, но тут один из горожан, до сих пор сидевший тихо, вмешался:
– Спорим на четвертной, что со мной у тебя ничего не выйдет? – и хлопнул по скамейке рядом с собой двадцатипятирублевым билетом.
Ситуация Пете не понравилась. Явно этот парень (кажется, представился как Егор) либо знает фокус, либо заметил его манипуляции. Но зачем же сразу деньгами шелестеть? Принизить его, что ли, хочет, поставив в неловкое положение?
– Зря ты так, не надо развлечения путать с играми на интерес, – ответил Петя, также вынимая деньги, – но раз решил на мне нажиться, это уже совсем другая игра.
Дальше фокус пошел как обычно. Снова веер карт, и Егор одну из них выбирает. Но после этого Петя на оставшуюся в руках колоду выпустил весь свой запас магических сил. В магическом зрении все карты ярко засияли.
– Ты что делаешь? – подался было вперед один из кадетов, но осекся под Петиным предостерегающим взглядом. И Воронцов, кстати, ему тоже успокаивающе руку на плечо положил.
– Карты тасую, – сказал он спокойно, – хотел все сам рассказать, теперь не буду.
– Не поможет, – важно заявил Егор, взял у Пети колоду, перевернул половину карт и с ехидной улыбкой перетасовал.
Естественно, выделить в колоде единственную непомеченную карту труда не составило.
– Эта? – для проформы спросил Петя, забирая деньги.
– Но как же так?!
– Можешь себе на память колоду сохранить. И не надо себя умнее всех считать.
– Вот именно, – поддержал Петю Алексей. – И на будущее совет – не спорь с магами.
После чего резко сменил тон:
– Засиделись мы тут что-то, хватит карт, пошли-ка лучше к аттракционам! – И неожиданно повернулся к Анне: – Анюта, ты с нами? А то сидишь, вселенскую печаль изображаешь. Мне Петя тоже ничего не писал.
– Какой Петя? – не смог не поинтересоваться Птахин. – Я вроде и так здесь.
– Тебе до графа Шувалова далеко, как до луны. Он осенью отсюда с четвертым разрядом выпустился. А ты даже первый семестр еще не пережил. – После чего Алексей потерял к Пете всякий интерес.
Действительно, на равных с собой его старшекурсники никак не воспринимают. Но все-таки солидарность проявили, не стали говорить, что он в последнем фокусе магию использовал. Хотя какая это магия? Сил и умений всего-то и хватило на то, чтобы карты пометить. А так ни одного заклинания не знает.
От компании Петя отстал. Не надо навязываться, если тебе не особо рады. Но сказать, что зря время провел, тоже нельзя. Четвертной заработал, и ситуацию с Анной лучше понял. Губа не дура у девочки. Выходит, она в прошлом году гуляла с Петром Шуваловым. Графом и магом четвертого разряда. Майором гвардии, или армейским полковником, и это в двадцать или даже в восемнадцать лет! Пете бы так… Ничего, его и седьмой разряд устроит, главное – доучиться.
С такими мыслями первокурсник Петр Птахин пошел из сада прочь – в казарму. Просто так прогуливать обед он не собирался.
В понедельник Петя оказался одним из немногих выспавшихся и пришедших на развод свежевыбритым, причесанным и в чистой отглаженной форме. За что даже одобрительный взгляд от Левашова заработал. А ведь некоторые на гуляньях и вовсе фингалами обзавелись. Выходит, он вовремя сад покинул.
Опять вместо маги была давилка, и опять Петя оказался в шестерке с девушками. Видно было, что куратор колебался, кого с ними послать, но все-таки ничего по сравнению с прошлым разом менять не стал.
На сей раз было сложнее. Болтовня девушек сама собой смолкла, и скоро все сидели с выпученными глазами. А Петя максимально погрузился в себя и разгонял энергию по каналам, так как в хранилище она никак не помещалась. Оно и так раздулось чуть не в полтора раза, и от напряжения «трещало» – не в буквальном смысле, но юноша чувствовал, что оболочка (или что там хранилище ограничивает) уже на грани. Скоро и каналы стали раздуваться и так же «трещать», пришлось энергию в более тонкие капилляры направлять, от чего они уже не такими тонкими становились. С трудом, но это испытание он пережил, хотя выходил из камеры на ватных ногах. Девушек, впрочем, тоже штормило.
Но польза от этих мучений явно была. На последующих медитациях Петя не только констатировал, что опять его хранилище и каналы хоть и сжались по сравнению с тем, какими были в давилке, но не до конца, а ощутимо прибавили в габаритах. Более того, он даже сумел их сам накачать энергией, так что они еще процентов на десять раздулись. Если дела так пойдут и дальше, то скоро он остальных кадетов по этому показателю должен догнать. Хотя… они ведь тоже в давилке развиваются. Ну, хотя бы отставать не так сильно будет.
В остальном все шло по-прежнему. Глок все так же игнорировал просьбы кадетов показать им какие-нибудь заклинания, и большая часть курса на его занятиях уже не медитировала, а откровенно дремала. На филмаге, когда Стомин рассказывал следующую байку о подвигах очередного великого князя, дремали уже все, даже Петя. А вот под байки Сорокина дремать было нельзя, он сразу это замечал и прерывал рассказ на экзекуцию. После чего продолжал:
– Я вам уже рассказывал, что у воздушников есть такое понятие, как акустическое сопровождение полета. Грубо говоря, маг, когда летит, при этом еще и гудит. Ха! Довольно противный звук, между прочим. Зато слышно далеко, и ни с чем не перепутаешь. Сразу все предупреждены, что в небе – маг. Ха!
И Сорокин этот звук продемонстрировал. Действительно, противный. Как железом по стеклу. Все кадеты невольно поежились.
– Надо будет почаще вам этот сигнал напоминать, чтобы не спали. Ха!.. Это я еще тихо вам сигнал показал, – продолжил майор после некоторой паузы, – а уж как Паша Иванов ревел… на десять верст слышно было. Ха!
Сорокин замолчал, о чем-то задумавшись; видимо, вспоминал. Потом встряхнулся:
– Так вот, едет по лесной дороге недалеко от нашего летнего лагеря карета. Зачем Паша на нее спикировал и на бреющем полете над ней прошел, он потом и сам объяснить не мог. Атаку решил отработать, что ли. Но ничем не ударил, только гудел. Ха! Но лошадям хватило… – Пауза. – Ха! – Опять пауза. Потом продолжил: – Думаете, напуганные лошади понесли? Как бы не так. Карета казенной оказалась, лошади вымуштрованные: если надо, сквозь огонь проедут и с шага не собьются. Ха! Вот и в тот раз как тащили они карету по прямой мерным шагом, так и продолжили. Кучер тоже не шелохнулся. Прямо и прямо. И когда дорога повернула, лошади все так же прямо шли. Через обочину и кювет. Пока карета набок не завалилась. Ха!
Сорокин снова загудел, после чего оглядел аудиторию довольным взглядом.
– Вот так-то! Ха! Только дело тогда скверно вышло. Карета-то мытников была. Бронированная. Налоги из уездного города в столицу везла. Паша, обалдуй, в лагере о своем подвиге не сообщил, вот мытникам и пришлось мужиков из соседней деревни сгонять, карету поднимать. Тяжелая больно. А сундук с деньгами при падении раскрылся, и половина денег в грязи утонула. Так и не нашли. И все мужики насмерть стояли, что именно так и было. Ха!