С последней мыслью Петя над собой сам посмеялся. «Столп общества»! Разве что в совсем глухой провинции осядет. В столице генералов полно, а ему выше подполковника (надворного советника) не подняться. Но — тоже неплохо.
Контора и склады Самохваловых располагалась, можно сказать, в козырном месте — рядом с портом, прямо на задах казенных зданий городской и портовой администрации. От присутствия Мышкина — десять минут пешком. От Петиной гостиницы, к сожалению, много дальше.
Называлась сие товарищество вовсе не от имени Самохваловых, как думал Петя, а «Южное общество товарных складов». А Петр Ильич Самохвалов, купец первой гильдии, был одним из ее учредителей и авторитетным членом правления.
К нему Петю никто пропускать и не думал, но, поглядев на записку, какой-то приказчик, больше напоминавший чиновника средних лет и чинов, отправил его к какому-то другому не то чиновнику, не то купчику, молодому и дальнему родственнику Петра Ильича — Василию Юлиевичу Роте.
Идти пришлось далеко, довольно сложными переходами, что косвенно указывало на невысокое положение Василия Юлиевича в иерархии товарищества. Дорогу несколько раз пришлось переспрашивать, для чего Петя несколько раз вежливо, но решительно, врывался в попадавшиеся по дороге комнаты. В те, которые не были заперты.
В последний раз уточнил, когда уже добрался до нужной двери. Таблички с именем на ней не было, только номер. Впрочем, попал он не в комнату со многими столами, а приемную вполне солидного кабинета. Чем-то антураж напоминал контору Карташова на золотом прииске. Петя мысленно еще раз провел переоценку роли Роте в товариществе. Теперь в сторону увеличения.
В приемной дежурила не секретарша, не приказчик, а какой-то дедок. Как он здесь оказался и чем связан с хозяином кабинета, оставалось только гадать. Возможно, был именно что «дядькой» при мальчике из богатой семьи, пока тот рос, да так при нем и остался. По крайней мере, держался он тут вполне по-хозяйски.
Записку Мышкина внимательно прочитал, придирчиво оглядел Петю с головы до ног, задержав взгляд не столько на орденах, сколько на знаке Академии.
— Маг, значится…, — Подвел он итог своим наблюдениям: — И за какие-то заслуги его высокопревосходительство хочет, чтобы мы вам денег дали…
— Вообще-то деньги у меня свои. Просто Василий Львович, — Называя Мышкина по имени-отчеству Петя специально подчеркнул хорошее с ним знакомство: — Рекомендовал вложить их в ваше товарищество. И положенную мне за блокаду одного османского города премию в размере шести тысяч тоже вам переслать.
— Томы, что ли? — Ворчливо переспросил дедок: — Чего тень на плетень наводите?… Ладно, пойду, доложу.
И скрылся за дверью вместе с запиской, ворча на ходу:
— Переслать, как же…
Появился дед только минут через пять. К сожалению, сквозь дверь ничего слышно не было, а запустить ему вслед «духа» Петя не догадался. Точнее, не ожидал, что это может понадобиться.
— Вы, ваше благородие, — Дед, наконец, появился и сделал приглашающий жест: — Только не перепутайте. Роте — немецкая фамилия, означает «румяный». И к «роте солдат» никакого отношения не имеет.
Петя улыбнулся, дескать, понял и вошел в кабинет.
Назвать хозяина кабинета — молодого человека лет двадцати пяти — «румяным» было сложно. Он был рыжим. В классическом смысле этого слова — с огненной шевелюрой и конопушками по всему белому, как алебастр, лицу. На тыльной стороне рук они тоже присутствовали. Остальное тело было скрыто под партикулярным платьем из дорогой ткани. С массивной золотой цепочкой от часов. Петя мысленно похвалил себя, что тоже при часах с цепочкой. Может, не такой толстой, но достаточно солидной. А еще при орденах. В общем, тоже не лыком шит.
— Записку вашу я, Петр Григорьевич, прочитал, — довольно хмуро приветствовал его Василий Юлиевич: — Значит, вы хотите принять участие в ближайшей торговой операции нашего товарищества на сумму в шесть тысяч рублей, коею господин Мышкин просит зачесть при дальнейших взаиморасчетах Южного общества товарных складов с интендантской управой Тьмутараканьского порта. Не скажу, что меня это обрадовало, но с такими большими людьми лучше не ссориться.
— К сожалению, — Петя заговорил доверительным тоном: — Я оказался в том же положении. Данные шесть тысяч я рассчитывал получить вчера наличными и только между делом поинтересовался, не посоветует ли мне опытный человек, куда их можно вложить. В результате получил вместо денег эту записку. Но, сами понимаете, отказываться от своих кровных не собираюсь.
Роте предпочел держать дистанцию и заговорил сухо, не отвлекаясь на обсуждение ситуации:
— Сейчас снаряжается судно с грузом овса в Англию. Здесь овес стоит 65 копеек за пуд, в Саутгэмптоне рассчитываем его продать в среднем за рубль. То есть за вычетом дорожных и торговых расходов вы можете рассчитывать на тысячу-полторы прибыли. Если все пройдет благополучно, по возвращении судна в Тьмутаракань, эта сумма и ваши шесть тысяч будут переведены на ваш счет в нашем банке. Вы сможете получить ее в любом другом банке любого города Княжества за вычетом комиссии за перевод. Как правило, это десять процентов, если вы не в курсе.
— Знаете, я немного в курсе торговых дел, — Петя скромно не стал уточнять откуда у него такие знания: — Так вот в южных губерниях цена пуда овса никогда не превышала тридцати копеек.
— При казенной торговле с интендантской управой? — Вот теперь голос купца сочился иронией: — Это еще небольшая наценка. Так сказать, доверенным партнерам.
Петя прикинул в уме. Если тот же овес он закупит сам, прибыль получается, вообще, тройная. Только, так не бывает. Зерно надо купить, где-то сохранить до отправки, нанять место на корабле и так далее. Этапов куча, и на каждом он может все потерять. Наверняка, все тут уже без него поделено, и новички не приветствуются.
Но, главное, нет у него времени всем этим заниматься. Тут самому надо вместе с товаром ехать, глаз с него не спускать, обо всем договариваться. А ему через два-три дня придется ехать вместе с Паленами в столицу, если хочет в Академии доучиться. Так что вариант самому становиться купцом можно, максимум, расценивать, как запасной. Если вдруг с карьерой мага проблемы начнутся. Начальный капитал у него теперь есть. Надо его только сохранить.
Кстати, а ведь с этим тоже проблемы могут быть. Деньги-то он собирается совсем чужим людям доверить. А ну, как скажут, что корабль потонул или, что вероятнее, в дороге именно его зерно подмокло и испортилось? Хотя и об османах забывать тоже не стоит. А вдруг и они каперствуют?
— Товар страхуется? — Спросил он поэтому.
— Только на начальную стоимость, чтобы совсем не разориться. За вычетом двадцати процентов ставки страхования.
Нет, Петю такое явно не устраивает.
— Вложить деньги не в товар, а в ваше товарищество можно? Какая у вас прибыль за прошлый год была? Не общая, а та, что пошла в качестве дохода членам товарищества?
Молодой купец ответил после небольшой паузы, видимо прикинув, стоит ли от этом с Петей говорить вообще.
— В отчетах общества публикуется. Порядка двадцати процентов. Только по записке я вас в него принять не могу. Вот вернется корабль с прибылью, милости прошу, вносите живые деньги и ждите барышей. А так, извините.
— Так я, как раз, наличные и хотел внести. Сверх того, что в записке было.
Скептическое выражение лица господина Роте сменилось на заинтересованное, когда Петя стал выкладывать на стол небольшие пачки купюр, сложенные так, чтобы в каждой было по тысяче рублей.
Дальше последовал небольшой торг, на сколько можно увеличить эту сумму за счет той, что в записке указана. Считать ее за восемь тысяч или даже за шесть, купец отказался категорически. Чем окончательно убедил Петю в том, что его в этой торговой операции (с овсом) собирались надуть. Махнул рукой и согласился на пяти тысячах. Торговаться можно было еще долго, но было видно, что молодой купец не уступит. Возможно даже не из жадности, а потому, что на большее прав не имеет. Такое в лавке Петя чувствовать научился хорошо. Даже если устроить хороший скандал и пригласить Мышкина, не факт, что что-то улучшить удастся. Тот ему не с членством в товариществе обещал помочь, а разовой торговой операции. И опять же — все это время, а его нет. Вдруг прямо на завтра отъезд назначат?
Так что дал себе Петя зарок на будущее никогда интендантам на слово не верить и расписок от них не принимать. Только наличные деньги.
Оказалось, это было только началом долгого разговора. В привлечении дополнительных денег товарищество заинтересовано. И делает это тремя путями. Во-первых, можно просто сделать вклад в их банк. У Южного общества товарных складов, как у солидной организации, есть свой. С гарантией возврата денег в любой момент («Если банк не лопнет», — Хмыкнул про себя Петя) и выплатой пяти процентов дохода ежегодно.
Второй вариант — товарищество выпускает облигации. У них доход — десять процентов годовых, но получить начальный вклад можно только при погашении облигаций. У этих срок еще четыре года. Впрочем, никто не мешает Пете самому продать эти облигации другим частным лицам или банкам, но уже по той цене, на которую сумеет договориться.
Есть и третья возможность — купить акции товарищества. По их текущей рыночной цене. Тогда Петя будет получать не фиксированный доход, а долю в прибыли пропорционально количеству его акций. Но продавать акции, если захочется вернуть деньги, Пете в любом случае придется самостоятельно. Товарищество их у него выкупать не будет.
Было отчего задуматься. Больших денег у Пети раньше никогда не было. Более того, их не было и у Куделина, в лавке которого он работал. Так что ни о каких облигациях с акциями он раньше не слышал. Так что делать?
Просто в банк положить? Так за перевод денег из банка в банк тоже проценты берут. А ездить за своими кровными в Тьмутаракань — не лучшая идея. Если он здесь сам после Академии не осядет, конечно. Но последнее маловероятно. Город, кон