— Слышал, тебя в Тьмутаракань отправляют? С чего бы это?
Тон был, вроде, нейтральным, но Петя заподозрил, что молодой граф его направлением на практику недоволен.
— Левашова надо «благодарить»! Был уверен, что меня снова на Дальний Восток пошлют, тем более, что оттуда была на меня заявка. Но у нашего куратора, если чего хочешь, никогда не получишь. Все наоборот сделает. У тебя тоже что-то не сложилось, или только я в «любимчики» попал?
— Да? Чудит майор. Дочудится когда-нибудь. Намекал ему, чтобы послали со мной Зурова с Набоковым (кадеты второго курса из числа его свиты), так нет, тебя отправил.
«Вот на кой ляд ты мне там?» не прозвучало, но по тону подразумевалось. Петя решил на это не обращать внимания:
— Так ты тоже в Тьмутаракань едешь? Служить?
Пален как раз третий курс закончил, так что ехал из Академии уже не на практику, а к месту службы на ближайшие три года обязательной отработки. Но перстня мага у него еще не было. На торжественном выпуске должны вручить, но Петя опять не будет присутствовать. У него билет назавтра.
— Куда же мне еще? У меня же там отец генерал-губернатор.
Видимо, лицо Петя все-таки не удержал, потому что Пален буквально заржал, глядя на него:
— Ты что, не знал, к кому едешь?
Вот что на это отвечать? Или не надо? Петя все-таки произнес с полуулыбкой, которую можно было трактовать, как проявление скромности, так и как то, что сказанное было шуткой:
— Так где я и где губернатор? Я ему быть представленным не рассчитывал. Максимум — начальнику госпиталя.
— А зря. Отец моими делами в Академии наверняка будет интересоваться, так что придется и тебя представить. Скорее всего.
Мысль он развивать не стал, вдруг уставившись на Петю одновременно с подозрением и даже восхищением:
— Погоди, а то, что дедушка Дивеевой наместник всего Дальнего Востока, ты тоже не знал? Ты же с ней чуть ли не в одном вагоне весь путь оттуда ехал?
Пете осталось только скромно пожать плечами.
Пален даже растерялся:
— Ну, ты даешь! Совсем не от мира сего, что ли? А зачем же ты тогда в Академии учишься?
Ответа он ждать не стал. Развернулся и ушел, потрясенно фыркая по дороге. А Петя задумался.
Действительно, зачем он в Академии учится? Ответ очевиден — чтобы магом стать. И старается вовсю, чтобы этого достичь. Но ведь другие тут еще и связями обрастают, а он как-то в стороне от всего этого остался. Хотя, мог ли он что-нибудь сделать? Единственный уцелевший на его курсе мещанин со скромными способностями? Сможет ли он когда-нибудь к тому же Палену за протекцией обратиться? Или даже Воронцову, который был куда менее чванлив? Сомнительно. Может, и не выгонят сразу, но радеть за него, скорее всего, не станут.
Но, все равно, он неправ. Помощь бывает и косвенной. Иногда достаточно только бросить фразу, что ты вместе с кем-нибудь из великих в Академии учился, и смотреть средней руки чиновники на тебя будут совсем по-другому. Надо будет этот пробел исправить. Не сейчас, завтра с утра ему уезжать, а когда вернется. К Дивеевой, что ли, обратиться за консультацией. Она точно всех знает. И к нему даже неплохо относится. Точнее, ровно. Как и ко всем. Хотя, с таким дедушкой… Папа тоже, небось, генерал…
В общем, то, что отъезжать ему еще до вручения выпускникам перстней, даже хорошо. Дорога в Тьмутаракань, конечно, не такая дальняя, как в Ханку, но тоже неблизкая. И иметь в попутчиках Палена — очень сомнительное удовольствие. Его «свитские», судя по всему, с ним не едут, а самому исполнять такую роль Пете не хотелось. Хорошо бы он и по прибытии на место о нем не вспомнил, но это уже, как повезет. Сам Петя напрашиваться точно не будет.
А то, что билет второго класса? Чай не барин. До столицы — перебьется, а там поменяет.
У преподавателей Академии Петя на сей раз ничего просить с собой не стал. От походного набора зельевара ему и в прошлый раз проку не было. Только лишний вес таскал, да задание крайне неприятное от Фонлярского получил. Попросить у Трегубова снова набор артефактора? Сам он в амулетах, благодаря накопителю, не нуждался. Изготавливать на продажу? Не факт что в Тьмутаракани этим удобно заниматься будет, а десяток «лечилок», на всякий случай, у него и так есть. И даже одно «среднее исцеление», которое с помощью походного набора изготовить нельзя. Ничего, сложнее заклинаний седьмого разряда, артефакт записывать в кристаллы не способен. Так что — ну его. Пусть лучше Карп Никитич его какому-нибудь первокурснику доверит. Если, конечно, найдется кадет, который его об этом попросить догадается.
Так что Петя вышел в город. Как следует попарился в бане. Когда еще вымыться по-человечески получится. Купил себе в лавке повседневного спроса еще один комплект кадетской формы. Как-то он за зиму немного вырос. Некритично, всего-то на полвершка, в обычные дни почти незаметно (галифе так и вовсе в сапоги заправляются), но для парадной формы не комильфо. Взял себе и гражданскую одежду. Недорогую, но приличную. Наверное, все это и в Тьмутаракани купить можно, но, опять же — на всякий случай, лучше иметь.
Ну, и в дорогу немного снеди взял, в том числе уважаемые им засахаренные фрукты и орехи. Естественно, уже в другой лавке.
Заодно с обоими купцами окончательно рассчитался за шелк и чай. И задумался.
Денег у него довольно много накопилось. Неплохо он на Дальний Восток съездил прошлым летом. Чай, шелк, аметисты. И про тысячу от Карташова не следует забывать. А там еще стипендия…
В результате, даже при тратах на клуб, больше четырех тысяч наличными осталось. А ведь он ни в чем себе не отказывал. Правда, и не особо шиковал. Петя усмехнулся. Его «шиковал», от «шиковал» какого-нибудь аристократа в разы отличается. А скорее, в десятки раз. Если не в сотни.
Впрочем, что чужие деньги считать. Со своими-то что делать? В банк отнести?
Петя покрутил эту мысль так и сяк и решил, что она ему не нравится. Во-первых, не приучен. Не было у него никогда таких денег. А во-вторых, он же опять на границу едет. Только морскую. Тьмутаракань — крупнейший порт на юге. Вполне может подвернуться оказия деньги во что-нибудь вложить. И внутренний голос подсказывает, что лучше будет это сделать, не афишируя. Наличными. Так что — нет, пусть с собой будут. Опять в ящик с пистолем уберет, там еще место оставалось.
Путешественником Петя уже стал, можно сказать, опытным, так что сборы в дорогу большого труда для него не составили. Вещей чуть побольше, чем в прошлый раз, но не слишком много. Все самое необходимое. Одежда, предметы гигиены, дорожный набор посуды, ордена, пистоль и шашка (укладывая, не мог сдержать улыбки). Два баула среднего размера. Даже носильщик не нужен.
Вагон не был разделен на купе, но каждому пассажиру предназначалась отдельная койка. Или полка, так как шли они в два яруса. Из кадетов Петя был один. Больше никого так рано не отправили. Просто знакомые из городка — были и даже много. Что совершенно неудивительно, городок — небольшой, все друг друга знают. А кто его плохо знал, по форме кадета вычислили и подходили здороваться. Или хотя бы издали раскланивались.
Проявляя вежливость к некоторым сам подошел. Трое приказчиков, с которыми довелось довольно часто общаться при походах за ворота Академии, племянник того купца, в лавке которого Петя шелк реализовывал, и целых две семьи местных мещан, едущих по каким-то делам в столицу. Ехало таких семей, естественно, больше, но в этих двух были знакомые девицы, что в Академию на танцы ходили. Причем одна из них, вообще, Софи. А как же ее кавалер с первого курса? Не было его в вагоне. Зато младшая сестренка, Нина, которой Петя экскурсию по Академии устраивал, была. И радостно завопила, заметив его.
Надо было все-таки на первый класс билет менять.
Можно было, конечно, с важным видом, поздоровавшись, забраться на свою койку и заняться медитацией. Но как-то это будет совсем невежливо. Ссориться с людьми без серьезного повода Петя не любил. Поэтому подошел поболтать на пять минут. И досидел до вечера, следя краем глаза, как там его саквояжи на полке через две секции себя чувствуют.
Кстати, вторая знакомая девица (Галя) тоже подтянулась. Вместе с мамашей. Этим тут были рады меньше, но гнать не пытались.
Так что Пете в очередной раз пришлось рассказать о своих подвигах на прошлой практике. О планах на эту тоже немного поговорили, но ничего дельного Петя не узнал. Не в курсе мещане из Баяна, как там жизнь в Тьмутаракани идет. Только слухи и анекдоты пересказать могут. Придется на месте разбираться.
Для развлечения девиц, в основном, малолетней Нинки, Петя еще и фокусы с картами стал показывать, благо колода в вещах имелась. Бессовестно крапленая магией, но среди пассажиров магов жизни не наблюдалось, а фокусы — это не игра на деньги.
В качестве компенсации за потраченное время был накормлен домашней едой, которой у знакомых оказалось с изрядным запасом. В общем, от медитации было бы больше пользы, но и таким образом путь неплохо скрасился.
На вокзале в столице расстался с попутчиками без сожаления. Даже с облегчением. Все-таки утомили они Петю за время пути. Разговорами (общих интересов, практически, не нашлось), вниманием и довольно откровенными намеками, что магу по жизни очень нужна хорошая жена. А лучше, чем в Баяне, где почти у всех в предках маги были, ему просто не найти.
Приходилось новые фокусы придумывать. Монеты тоже в дело пошли.
Приглашение приходить в гости, как вернется, принял вежливо и с благодарностью, но четких обещаний не давал.
А по прибытии на вокзал — сразу простился и побежал билет менять на первый класс. Не потому, что опоздать боялся, а чтобы прощание не затягивать.
Поезд на Тьмутаракань отходил вечером, что было удачно. Пронск Петя бы посмотрел с удовольствием, но ни знакомых, ни дел у него в столице не было, так что так было даже лучше. Не надо гостиницу искать. Третий раз уже через этот город проезжает, а все дальше вокзальной площади в нем не выбирался. Как-нибудь в другой раз.