о-домашнему, но уже перед сном в дверь моей комнаты постучали.
Надо признать, первое, что я сделала, – проверила, не сплю ли. Но с руками все было хорошо, да и папа почти сразу подал голос.
– Дочка, не спишь еще?
– Нет пока, – я удивленно посмотрела на него, приоткрывая дверь. – А что такое?
– Можно? – он кивнул на мою комнату. – Негоже на пороге маяться.
М-м-м… неужели сюрпризы не закончились?
Я без лишних вопросов пропустила отца внутрь и, закутавшись в большой махровый халат, села на край постели.
– Не буду ходить вокруг да около, – сразу приступил к делу папа. – Мне Мишка кое-что рассказывал. И не хмурься ты так, вариантов у пацана не было, я его хорошо прижал. В общем, не буду лезть к тебе в душу, раз сама рассказывать не хочешь, но считаю нужным объяснить одно. Ты – наша дочь. Первая, любимая, драгоценная. И то, что вскоре появится второй ребенок, не делает тебя менее дорогой и любимой. Понимаешь? И не стоит прятать от нас свои проблемы.
Я сидела, в немом изумлении глядя на отца широко раскрытыми глазами.
А он, явно ощущая себя не в своей тарелке, немного неловко обнял меня, погладил по волосам и тихо продолжил:
– Прости маму. Она тоже очень тебя любит, но сейчас сосредоточена на себе.
– Ее можно понять, – я повела плечами и ткнулась носом отцу в шею. К глазам медленно, но верно подступали слезы.
– Можно, – согласился папа. – В общем, Мила, я к чему. Мы – в любом случае твоя стена. Слышишь? Ты не одна.
– Слышу, – уже откровенно всхлипнула я и расплакалась, ощущая, как вместе со слезами из души вымывается колоссальное напряжение, накопившееся там за последнее время.
Некоторое время мы просидели вот так. Папа терпеливо пережидал, пока я закончу слезоразлив в ворот его рубашки, и поглаживал по спине. А я… я рассказывала. Разумеется, не обо всем. Но про то, что уволили, про недавнее расставание с молодым человеком и про плохие сны – рассказала. Оказывается, мне очень не хватало возможности выплакаться и высказаться.
Когда-то мы с папой были очень близки, но с годами, расстояниями, новыми друзьями и интересами это чувство притупилось. Но сейчас… сейчас я в полной мере ощутила, как это хорошо, когда можно почувствовать себя маленькой девочкой и на мгновение поверить, что папа решит все проблемы и ото всех защитит.
И засыпалось мне после этого легко и свободно.
Сон. Мой сон.
Стоило закрыть глаза, как из тьмы начали проступать уже знакомые стены моей квартиры.
Было темно, лишь желтый свет ночника дрожал на обоях.
Я постояла, покачавшись с пятки на носок, и, немного подумав, залезла на высокое кресло у окна. Вид ночного города завораживал и успокаивал… каким бы этот город ни был, настоящим или иллюзорным.
Мне было тихо. Тихо и спокойно. Я ничего не боялась.
Повинуясь легкому движению руки, на подоконнике появилась чашка крепкого чая. Я наклонилась и с наслаждением вдохнула аромат молочного улуна. Шикарный чай. Дорогой, качественный и ранее доступный мне только по праздникам в подарок для себя же любимой. Вот она, польза снов! Можно представить все что угодно.
Еще одна ленивая мысль, и рядом с чашкой появилась вазочка с шоколадными конфетами.
Я сидела, болтала ногой, периодически касаясь кончиками пальцев холодного металла, сжимала в руках горячую в контраст ему кружку и наслаждалась.
А еще – ждала гостей.
В центре комнаты закрутился вихрь фиолетовых искр; они не торопясь сложились в контуры двери. Я усмехнулась и, дождавшись вежливого стука, пригласила:
– Войдите!
Дверь бесшумно открылась, и в комнату заползла знакомая уже клякса, обаятельно усмехнувшись зубастой пастью и подмигнув всеми тремя глазами по очереди.
– Доброй ночи, девочка Мила?
– Тварь интересуется или утверждает? – на этот раз я подхватила его игру.
– Как будет угодно хозяйке сна, – немного помедлив, ответило нефтяное пятно, растекаясь по ламинату и принимая то одну, то другую причудливую форму.
– Хозяйке сна будет угодно предложить твари присесть и чашечку чаю.
Повинуясь моей воле, напротив появился такой же высокий табурет, а на подоконнике – пустая чашка. Пока я ее наполняла, пожиратель послушно заполз на предложенное место и выжидательно уставился на меня фиолетовыми зенками.
Я аккуратно рассматривала кляксу исподтишка. Надо признать, ожидала, что для чаепития пожиратель примет хотя бы отдаленно человеческие очертания, но нет: пятно оставалось по-прежнему странным, но уже более компактным. Полиморф какой-то.
Я аккуратно поставила чайничек на деревянную подставку и подвинула пожирателю чашку.
– Спасибо, – вежливо ответила тварь, отращивая от себя какое-то подобие лапы и аккуратно обхватывая расписную пиалу. – М-м-м… необычно. Я такое еще не пробовал. Как это называется?
– Молочный улун, – со скрытой улыбкой ответила я и подвинула вперед вазочку. – Конфетку?
– Прелесть какая, – почти прослезился от умиления пожиратель и взял одну маленькую конфетку. – Бесподобно!
– Рада, что твари нравится.
Некоторое время мы так и просидели.
Я болтала ногой в такт тихому блюзу, водила пальцами по краю пиалы, наслаждаясь ощущениями, и смотрела на огни большого города… и на блики от фиолетовых глаз на стекле.
Он молчал. Или оно? Она?
Клякса-пожиратель имеет пол?
Было в этом что-то настолько сумасшедшее, что даже не воспринималось как редкостная дикость. Видимо, на каком-то этапе мой мозг устал пребывать в шоке.
– Ты меня удивила… Мила, – наконец нарушил молчание пожиратель, на этот раз обойдясь без «девочки».
– Чем же?
– Хотя бы отсутствием наручников, арбалетов-автоматов-гранатометов… что еще можно ожидать от дитяти техногенного мира?
– А есть другие миры? – любопытства ради поинтересовалась я.
– Конечно есть, – тонко усмехнулся мой ночной собеседник. – И для каждого существует свой лазарет душ… оно же королевство сновидений. Но тебе эта лишняя информация не нужна.
– Почему?
– Мне казалось, пока сила сноходца приносит тебе лишь боль.
Я покосилась на визитера, насмешливо хмыкнула и предположила:
– Полагаю, мы как раз подбираемся к тому самому предложению, от которого я не смогу отказаться. Не томи… неведомое нечто.
– Я могу вернуть тебе нормальную жизнь, – перешел к сути дела пожиратель. – Заберу ту энергию, которая приманивает к тебе более сильных сноходцев, и в качестве прощального подарка поставлю защиту от излишне любопытных. Ты получишь здоровую жизнь. Без кошмаров, без страха, без ранней седины… – он протянул лапу, пропуская через пальцы прядь на моем виске, в которой действительно уже светились светлые нити. – Без риска не проснуться, Мила.
– Красиво говоришь, – я отклонилась, высвобождая волосы из хватки сладкоголосой кляксы. – Но почему я должна тебе верить? Кроме того, что иначе ты меня сам прикончишь.
– Ну, как минимум по озвученной тобой причине. А максимум… а зачем мне врать, девочка Мила? Я – исконный обитатель королевства снов. Пожиратели питались кошмарами задолго до того, как появились человечки с даром. И мало того, что эти так называемые врачи не выполняют своих обязанностей, так еще и вредят. Я считаю, что достоин власти над своим миром больше, чем любой из них.
Ага… стало быть, нашу властолюбивую кляксу томит мечта о короне сновидений, и она искренне считает, что на ней она будет смотреться лучше. Я едва не рассмеялась, поняв, что мне напоминает отношение твари к сноходцам. Москвичи и гастарбайтеры! «Понаехали тут!»
– Допустим… Что ты от меня хочешь? Я уже поняла, что король плохой, а ты хороший и желаешь всем добра. Но мне дико интересно, как именно мы с тобой, представители сил добра, собираемся зверски уничтожать силы зла?
– Шикарная формулировка, – немного подумав, отозвалась клякса. – Мне очень нравится! Итак, план. Видишь ли, девочка Мила… ты инициировалась внутри кошмара, с которым был связан король. А инициация – всплеск энергии. Как итог, нити ваших сил все еще слегка перепутаны… и, думаю, даже король этого не понимает. Просто мне со стороны виднее.
В этот момент я почти окончательно уверилась, что меня собираются прикопать вместе с поганым Сноходцем. Я – тот самый камень, который вешают на шею утопленнику. А зачем вытаскивать булыжник со дна реки после того, как он сыграл свою роль?
В чем-то я этого «санитара леса», конечно, понимаю. Но мне совершенно не хочется страдать на благо какой-то незнакомой глазастой кляксы. А если учесть, что я – его инструмент по достижению желаемого… вполне могу «сломаться». Лес рубят – щепки летят, как говорится.
Но как соблазнительно, как же соблазнительно снова получить свою жизнь!
Он знал, что мне предлагать. И делал это очень грамотно. Недаром же есть такой прием – «сначала отними все, а после предложи малость».
– Нити сил перепутаны… – повторила я. – Но что это дает?
– Ты можешь вытащить его в реальный мир. Там ты пока сильнее. А дальше… он будет никем. Я не знаю, сколько лет прошло с тех пор, как король окончательно ушел в мир сновидений, но он точно не приспособлен к существованию в реальном. Поэтому он там… подохнет как шакал.
Я мимолетно подивилась, что эта кровожадная мерзость не стремится прибить короля собственноручно, но, немного подумав, поняла почему. Не может. Приходится действовать чужими руками и мириться с издержками.
Увы… вариантов у меня нет. Или меня убьет король, или пожиратель.
– А что будет с Шо?
– С кем? – все три глаза напротив несколько офонарели.
– Мой сноц, – немного смутившись, пояснила я. – Его зовут Шо.
– А-а-а-а-а, – офонарение не спешило покидать глазюки твари. – Не переживай, с ним все будет хорошо. Когда ты отдашь мне свои силы, я не буду все это… съедать. Оставлю ровно столько, чтобы сноц не распался. Будет жить со мной! Он у тебя прикольный. Ну, или отправлю туда, куда он захочет. У меня даже есть один знакомый сноходец… из недоеденных.
– Это как? – настала моя пора выпадать в осадок.