Быть может, многим мои разговоры с котом показались бы глупостью, но я не могла однозначно воспринимать его как бессловесное и ничего не соображающее животное. Я помнила его ироничным, подлым и умным манипулятором, и переключиться не получалось. Разве что добавились новые грани восприятия.
Оформив заказ, я растянулась на диване и продолжила изучать спящего пожирателя.
Создатель, как же все странно порой в жизни оборачивается… У меня дома, в моем кресле валяется одно из самых страшных существ в мире снов.
А быть может, это просто кот, которого я подобрала на улице, а все остальное – лишь бредни больного разума? Ведь нельзя же окончательно отбросить вариант, что ситуация не улучшилась, а ухудшилась. Быть может, я просто окончательно сошла с ума?
Зябко обхватив себя за плечи, я съежилась на кровати и подтянула к себе плед, заворачиваясь в мягкую ткань.
Так не хочется думать о плохом… но, наверное, нужно отдавать себе отчет в происходящем и не прятать голову в песок.
На определенном витке мыслей, когда уже вообразила себя в Кащенко, в палате с мягкими стенами, я вдруг скорее ощутила, чем услышала: кровать немного просела под чьим-то весом. Подняв голову, наткнулась на умный, серьезный фиолетовый взгляд. Кот, неслышно ступая, подошел ближе, свернулся у меня под боком и, положив голову на сгиб моего локтя, заурчал.
Я слабо улыбнулась, свободной рукой притянула его поближе и свернулась калачиком, уткнувшись носом в шелковистую шерсть на загривке зверя.
Он не вырывался, лежал спокойно и урчал-урчал-урчал… и казалось, что все проблемы большого мира были где-то далеко-далеко.
Он очень приятно пах. Как-то свежо, незнакомо и совсем не по-кошачьи. Убаюкивающе.
– Спасибо, – почти неслышно шепнула я и, слабо улыбнувшись, добавила: – Ты сейчас такой хороший, добрый и участливый, что мне заранее страшно. Чем же придется с тобой за это расплачиваться?
Ответа я не ждала, а потому смутная чужая мысль на границе сознания явилась полной неожиданностью:
– Не все в этой жизни имеет цену, девочка Мила.
Я вскинулась и попыталась было развести Клякса на диалог, но больше так ничего и не услышала. Более того, он непонимающе моргал на меня глазками и изображал бессловесную и очень тупую животину. Окончательно сдалась я на том этапе, когда кот начал переворачиваться на спину и ловить мою руку мягкими лапами, а потом тащить к себе в пасть.
Ладно! В любом случае это хороший знак.
Прерывая «пытки» мейн-куна и вторую попытку моего самокопания, в дверь позвонили. За ней обнаружился взмыленный и откровенно ненавидящий меня парень с заказом наперевес. Четырнадцать этажей не способствуют человеколюбию. Закрыв за ним дверь, я вприпрыжку двинулась в зал, решив, что в некоторых случаях можно побыть свинками и поесть там.
– Кинчик посмотрим?
Я раскладывала привезенную еду, а кот сидел рядом и с любопытством наблюдал за процессом.
– Полагаю, против детективов ты ничего не имеешь.
Кот не имел. Я стащила ноутбук на пол, сбегала за отдельной тарелкой для новообретенной живности и положила на нее парочку роллов. Клякс сначала отнесся к этому настороженно, но после распробовал и даже попросил добавки.
В общем, вечер у нас прошел отлично. Настолько, что я даже поняла, что именно одинокие женщины находят в жизни с котами!
Уже наступила ночь. Когда пришла пора спать, киса благовоспитанно удалился обратно в кресло, чем умилил меня еще больше. Приличный!
Хотя последние несколько часов ему ничто не мешало валяться на мне во всех позах и требовать, чтобы чесала.
Я забралась под одеяло, выключила свет и, сладко зевнув, почти мгновенно уплыла в сон. Уже потом, словно не наяву, ощутила, как под одеяло пробирается что-то меховое и приятное на ощупь. Я только сгребла его в охапку и вырубилась вновь.
Если честно, ожидала, что буду спать спокойно.
Вроде как основная причина моих кошмаров сейчас в реальном мире и, стало быть, тревожить не должна.
Отчасти ожидания оправдались.
Я лежала с закрытыми глазами и ощущала себя довольной, счастливой и выспавшейся. Думаю, первыми двумя пунктами я была обязана третьему.
Потянулась, мурлыкнула и покрепче обняла подушку.
Так… меня терзают смутные сомненья…
Робко приоткрыла один глаз. Подушка была странная. Для начала – фиолетовая. Потом – слишком большая, так как я ухитрилась обхватить ее руками и ногами. Ну и в заключение – твердая, упругая и теплая.
На подушке появились три глаза, глядевшие на меня с не меньшим изумлением, чем я на них.
– А-а-а! – эмоционально выразила свое отношение к глазюкам.
– А-а-а! – ответили тем же глаза и появившаяся огромная зубастая и голосящая пасть.
От таких зрелищ с утра пораньше я шарахнулась в угол кровати и сейчас силилась успокоить едва не остановившееся сердце.
– Ты… чтоб тебя… – Я силилась подобрать выражения для характеристики Клякса.
– Да я сам не ожидал!
– Фу-у-ух, – я наконец-то перевела дыхание. – Мы где?
Пожиратель немного подумал, огляделся, отрастил пару щупалец и непонятно зачем посмотрел их на просвет.
– Во сне. В твоем сне.
Я недоуменно огляделась. Раньше мои сны всегда были… ночью, так сказать. А сейчас вот день.
– Необычненько.
– Ну как есть… – Пожиратель осмотрел себя еще раз, а потом спросил: – Не возражаешь, если я снова стану котом? А то такое вот нечто при свете дня смотрится слишком ненормально. Даже мне так кажется.
– Мне не жалко. Но говорить-то сможешь? У меня к тебе тьма вопросов, дорогой…
– Уже страшно, – честно признался Клякс и стремительно трансформировался в уже знакомого мейн-куна. – Слушай, на удивление удачная форма. В реальном мире я не мог оценить ее по всем параметрам, но сейчас…
Я покраснела. Потому что вспомнила, как обнималась, спала с ним и даже чесала и пузо, и спинку, и уши, и вообще всё. Ы-ы-ы… Как неловко!
Дабы сгладить это ощущение, поспешила занять нас обоих диалогом.
– Почему не мог оценить?
– Там я… не совсем я. Большая часть личности заперта в сознании кота. А оно невелико, потому превалируют инстинкты, притом в основном кошачьи. В общем, сейчас твой сноц умнее, сообразительнее и взрослее меня. Если учесть, сколько столетий я потратил, чтобы стать не просто взрослым, но зрелым и сознательным, – досадно. Такая стремительная деградация… расстраивает.
– Я тебе, конечно, очень сочувствую, но в первую очередь желаю обсудить не твои потери, а то, что к ним привело. Например, то, что ты меня обманул!
– А чего ты ожидала? – искренне изумился кошара. – Мила, солнце мое, дело в том, что мы твари. Понимаешь? Мы не животные, мы не люди, мы твари. К нам очень слабо применима ваша мораль.
От такого подхода и чистой, незамутненной уверенности в правильности своих действий у меня аж остальные обвинения пропали. Но быстро вернулись, за компанию с возмущением.
– Мы сейчас говорим не о твоих привычках и пищевых пристрастиях, моя уважаемая тварь, а о том, что ты врал! Или в мире снов положено обманывать каждого встречного-поперечного?
– В высших кругах – точно, – подтвердил Клякс. – Доверять в принципе нежелательно, так что, если в чем-то от кого-то зависишь, нужно иметь возможность отомстить за предательство, хотя бы посмертно.
Я поудобнее устроилась на кровати, сложила руки на груди и вкрадчиво протянула:
– Кажется, у меня неплохо получилось.
Кот недовольно фыркнул, потер морду лапами и проворчал:
– Кстати, да… Как?!
– Что «как»? – невинно осведомилась я, сознательно накаляя градус обстановки.
– Как ты умудрилась затащить сюда еще и меня?
Я позволила усмешке скользнуть по губам, чтобы пожиратель точно убедился: он уже не с той маленькой девочкой с кувалдой имеет дело.
Если честно, я не имела ни малейшего понятия, как мне удалось опутать своей энергией еще и кляксу. И тем более не понимала, как в критический момент получилось увидеть нити силы и утянуть в этот мир и пожирателя, и короля. Но не признаваться же?!
Придется делать хорошую мину при плохой игре.
– Дорогой мой котик, с чего это я должна тебя просвещать? И да, хочу напомнить, что я как минимум обижена на тебя, а как максимум желаю избавиться от тебя на веки вечные.
– Ты же меня целый день гладила!
– Я кота гладила. А что ты хотел? Котик – милая, красивая и, самое главное, бессловесная скотина!
Эта пародия на Чешира ухмыльнулась, подпрыгнула и зависла в воздухе, а после поплыла к облюбованному еще вечером креслу.
– Да, с бессловесностью – это не ко мне, – лениво обмахиваясь хвостом, согласился Клякс. – Поговорить я очень даже люблю.
Облик твари из мира сновидений поплыл, вновь возвращаясь к настоящему виду, а после стал превращаться в нечто новое. Когда в комнате появился совершенно черный джентльмен в шляпе, черном с фиолетовой оторочкой костюме и с тростью в черных когтистых руках, у меня натурально отвисла челюсть. Человекоподобным видом меня еще не баловали.
Хотя человекоподобный – громко сказано. Лица как такового не было, лишь три уже знакомых глаза и улыбчивая пасть.
– Лучше бы ты и дальше был пятном с глазами, – честно поделилась я впечатлениями от нового облика старого знакомого.
– А что такое? Вроде же всё как вам, девочкам, нравится. Высок, строен, достойно одет… даже шляпа вот есть!
– Зато вместо лица – пустота. В лучших традициях Слендермена.
– Это кто? – тотчас заинтересовался Клякс.
– Персонаж одного ужастика. Почти как ты, короче.
Пожирателю не очень нравилось быть на кого-то похожим, потому с меня стребовали слово показать коту эту киношку завтра же днем. Я только закатила глаза, но пообещала-таки посвятить тварьку в лабиринты человеческих фантазий о всяческой жути.
Как ни странно, беседовать с ним оказалось даже приятно. Клякс был умным, слегка ехидным и ироничным собеседником, который мог посмеяться как над собой, так и над вашей покорной слугой. Но, к его чести, отлично чувствовал границы и пока не стремился их перейти.