Удивление оказалось так велико, что вытеснило все другие чувства. Я даже на время забыла, что впереди — тяжелое для меня признание, и забросала маму нетерпеливыми вопросами.
Она не ответила. Сидела, всматриваясь в бледный знак на моем запястье так внимательно, что даже, кажется, моргать перестала, и молчала. Потом потянулась к метке дрогнувшими пальцами, словно желала дотронуться, но в последний момент быстро отвела ладонь, даже убрала ее за спину, так и не осмелившись коснуться.
Да что происходит?
— Ма-а-ам?..
Она подняла на меня взгляд, улыбнулась смущенно.
— Прости, солнышко, задумалась.
В зеленых глазах мелькнуло странное, озабоченно-виноватое выражение.
Задумалась? Это теперь так называется?
— Ничего не хочешь объяснить? — Я пододвинула стул поближе к креслу. Села. — Ты уже встречала похожую печать, верно? Где? Когда?
— Нечего особо объяснять, — мама отвернулась к окну. Теперь я не видела ее глаз, слышала только голос, тихий и какой-то уставший. — Ты же помнишь, в имении очень большая библиотека. Ее собирал мой отец, дед, прадед… все мужчины семьи. Она и перешла ко мне, последней в роду, по наследству. Лиммер никогда на нее не претендовал, и с удовольствием оставил весь «бумажный хлам» мне. Его не интересовали книги, лишь титул, имущество и положение, которые он получал в браке со мной.
Легкая горечь мелькнула в ее тоне и тут же пропала. Истинная аристократка, она ни с кем и никогда не позволяла себе обсуждать свое неудачное, как я недавно поняла, замужество. Но я многое замечала и еще о большем догадывалась.
Мама была единственным ребенком одного из самых знатных и влиятельных аристократов Варрии. Она могла выбрать в мужья любого, а предпочла моего отца — не слишком богатого и родовитого провинциального графа, да еще и вдовца к тому же, и принесла жениху в качестве приданого не только состояние, но и наследственный герцогский титул. Наверное, юная Гестина искренне любила красавца графа и настояла на этом союзе, но брак оказался не таким уж благополучным, и точно не подарил ей счастья. После того, как на свет появилась дочь, а не долгожданный второй сын, супруги разъехались.
Мы вдвоем с мамой покинули столицу и обосновались в имении, которое подарили ей родители в честь моего рождения. Отец с Талимом остался в Кайнасе, служил в ведомстве тестя, а после смерти деда получил его титул и пост, сделав головокружительную карьеру. Так мы и жили.
— Я всегда любила читать, — мама не отрывала взгляда от окна, словно пыталась рассмотреть что-то очень важное в кронах ближайших к дому деревьев. — А в отцовской библиотеке много старых, редких сборников, которые больше нигде не найдешь. Вот в одном из них я и отыскала этот… знак, а еще краткие сведения о нем и о высших.
Ее голос слегка дрогнул, и она поспешно закашлялась, поднося к губам белый кружевной платок.
— А почему я книгу никогда не видела? — поинтересовалась с подозрением.
Не то, чтобы я не верила, но… Странно это как-то.
— Лиммер ненавидел все, связанное с магией и магами, он бы ее немедленно уничтожил. Я этого не хотела, поэтому и спрятала рукопись в тайнике, там, в имении.
Да, отец терпеть не мог любые проявления «мерзкого чародейства», всегда фанатично ратовал за чистоту крови и настаивал на принятии закона об обязательной проверке всех новорожденных на наличие темного дара. По крайней мере, отпрысков аристократов. Нас с братом он демонстративно провел через этот ритуал еще в раннем детстве и очень гордился тем, что в жилах его детей течет идеальная кровь, и проклятие Сахтара их не коснулось.
Идеальные дети главного королевского советника. Того, кто стоял ближе всех к трону. Кто имел самое большое влияние на нашего правителя и поддерживал в сердце слабовольного монарха ненависть к «иным».
Ох… Надеюсь, Айтон никогда не узнает, чья я дочь.
— Мам, ты ведь поделишься со мной всем, что прочитала о высших?
— Обязательно. Но сначала выслушаю твою историю, — мама, наконец, повернулась, обняла мои ладони своими, чуть прохладными, мягкими, нежными. — Иди сюда, Эли… Рассказывай.
И я рассказала. Подробно, ничего не утаивая. О приставаниях Сетнера, его требовании немедленно погасить весь долг, об отказе продлить выплаты или брать частями. О том, что на работу без метки не устроиться, и Толла очень рисковала, давая мне даже временные поручения. О том, что самой маме не выздороветь без артефактов, а лекарь, у которого есть право на их использование, так просто не придет. Да и дорого берет за свои услуги. О предложении высшего. О собеседовании и договоре. О том, что скоро к нам явятся люди Айтона.
Мы с Уной всегда щадили маму и многое от нее утаивали. Теперь пришлось открыть все.
Говорила-говорила-говорила и никак не могла остановиться. Больше всего на свете боялась сейчас тишины, осуждающего молчания и того, что за ним последует. И когда я начала повторяться, мама просто притянула меня к себе. Обвила руками, укрыв… спрятав от мира в ласковых, теплых объятиях, погладила по вздрагивающей спине и шепнула в волосы:
— Моя девочка… Моя отважная любимая девочка… Что бы ни случилось, я всегда буду рядом… До последнего вздоха.
И вот тогда я заплакала.
Глава 6
Хорошо, когда рядом есть тот, с кем ты снова можешь почувствовать себя ребенком. Пусть на мгновение. Маленькой девочкой, в жизни которой нет большего огорчения, чем ссора с деревенскими или разбитая коленка.
Прижаться к груди, вдохнуть родной, с детства знакомый запах и выплеснуть накопившуюся боль — все обиды и горести до последней капли. Ощутить, что для кого-то ты ценен сам по себе, что за тебя волнуются. Не осудят, не бросятся поучать и объяснять, как ты не права, а просто примут такой, какая есть — со всеми неудачами, промахами и ошибками.
Мама…
Только сейчас я осознала, как мне не хватало все эти дни, недели ее понимания и поддержки.
У нас было совсем немного времени, но этого оказалось достаточно, чтобы и поплакать вместе, и утешить друг друга, и наобниматься вдоволь, и привести себя в порядок — поправить прическу и тщательно умыться, убирая с лица следы слез. Подробности и долгие беседы отложили на потом. Приходилось спешить, чтобы успеть предупредить Нэссу об утренних визитерах…
— Вот, говорила же, с ней что-то не так! — «радостно» приветствовала меня жена брата, когда я появилась в дверях кухни. — Лицо красное, глаза воспаленные, губы распухли… Точно заболела… — Она еще раз придирчиво оглядела меня с ног до головы. — Элаис, почему ты разгуливаешь по дому в таком состоянии? Совсем не бережешь нас с малышом. А ведь знаешь, какое у меня хрупкое здоровье.
И она демонстративно выпятила свой и так уже немаленький живот. С тех пор, как ее беременность стала особенно заметна, у нее появилась новая привычка — укорять всех, кто ей перечил, своим внешним видом, скорбно поджимая губы и закатывая глаза.
— Со мной все в порядке, успокойся, Нэсса, — я улыбнулась Уне и прошла к столу, где уже ждал нехитрый завтрак. — И я Элис… Надеюсь ты помнишь о нашем уговоре и не проболтаешься в присутствии посетителей.
— Каких посетителей? — мгновенно подобралась невестка. — Кого ты еще пригласила? И даже не уведомила заранее, не поинтересовалась моим мнением. Вдруг я не согласна или не в состоянии принимать визитеров. Ах… Никто в этом доме со мной не считается… Никто… — она обиженно всхлипнула. — А я, между прочим, мать будущего…
— Это не просто гости, — перебила негромко, пододвигая к себе тарелку с кашей. — Лекарь и маг. И придут они по делу.
— Как-кому делу? — Нэсса даже заикаться от неожиданности начала. — Что этому служителю Сахтара от нас нужно? Они узнали? Они все знают о нас, да? — взвизгнула она. — Теперь увезут непонятно куда и убьют. Да-да… Убьют… Пресветлая Каари, что же теперь делать?.. Элис, ну почему ты молчишь?
Упоминание о «колдуне» испугало жену брата до полусмерти.
— Маг поставит вам с мамой метки, лекарь осмотрит и будет лечить, у него есть право на использование артефактов.
Неторопливо отпила из кружки, наслаждаясь вкусом отвара. Хорошо его все-таки готовит Уна… вкусно. На Нэссу я не смотрела. Нагляделась уже. Ничего нового все равно не увижу.
— Как тебе это удалось? — невестка тяжело опала на соседний стул. — И откуда у нас деньги на такое дорогое лечение, если даже…
«Если даже мне на молоко не хватает» — повисло в воздухе недосказанное.
И вот не собиралась же я ей правду говорить. Ночью еще не собиралась… И, когда проснулась, тоже… Хотела придумать какое-то объяснение, слукавить… смягчить… А сейчас вдруг так противно стало. Мама и Уна — два самых близких и важных человека поняли меня и приняли. Поддержали. Так чего же я боюсь? Мнения той, с кем мы никогда особо не ладили и до войны старательно избегали друг друга, чтобы сохранить видимость «добрых семейных отношений»? Ну уж нет.
Наверное, все изменил разговор с мамой. Я до сих пор, как наяву, ощущала ее прикосновения. Узкие ладони невесомо скользили по спине, а волосах запутались поцелуи и сдавленный шепот: «Моя девочка… Моя любимая девочка…» Казалось, я все еще нахожусь в ее объятиях, и это придавало сил, рождало в душе спокойную уверенность в себе.
— Я подписала договор с высшим магом и стала его любовницей… — Надо же, произнесла это, а голос даже не дрогнул. — Нет, он не знает моего настоящего имени и, надеюсь, не узнает. Для него я Элис Бэар, бывшая аристократка, родственница одного из членов королевского совета. И только. Пусть так и останется. Теперь у нас появятся метки, деньги и необходимое лечение.
— Что ты сделала? — прохрипела Нэсса. — Кем стала? Ты дочь и жена… — она захлебнулась словами, словно ей не хватало воздуха. — Любовница мага?.. Врага?.. Того, кто, возможно причастен к смерти твоего отца… моего Тала? Как ты посмела?
Она откинулась на спинку стула и задышала быстро, тяжело и рвано.
— Нэсса, послушай…
— Нет, это ты послушай… — невестка немного опомнилась и, пылая негодованием, пошла в атаку. — Лучше бы ты отдалась этому мерзавцу мяснику. Я же видела, как он на тебя облизывался, только что слюни не ронял. Похотливое животное.