Зеленая лужайка, светлый сосновый лес, вдали, за пригорком, и быстрая извилистая речка, сахарно сверкающая под яркими лучами. Я лежала в траве, почти у самого берега, лениво разбросав руки, вдыхала аромат цветов, слушала, как плещутся волны, щурилась на солнце и любовалась огромным бабочкам, что порхали надо мной. Вот одна, самая большая, опустилась низко-низко, задевая лицо прозрачными радужными крыльями. Повернула голову, подставляя щеку, скользящим прикосновениям…
— Най-ти-ри…
От хриплого шепота даже во сне по телу побежали мурашки. Медленно, нехотя распахнула ресницы и…
Сначала я увидела глаза. Необыкновенные, серебристо-серые, с четким темным ободком вокруг радужки. Мне хватило одного взгляда, чтобы утонуть в них, мгновенно забыв обо всем на свете.
— Доброе утро, лисичка…
Растерянно моргнула, приходя в себя, и лежавший рядом мужчина нежно улыбнулся.
Лежавший… Рядом… О, пресветлая Каари!
Судорожно сглотнула, не зная, куда деваться под внимательным мужским взглядом, а потом… Все произошло само-собой — я не успела даже толком сообразить, что делаю. Ойкнула, отпрянула в сторону, нырнула под одеяло, натянула его на макушку, и затихла.
В голове вихрем проносились воспоминания о прошедшей ночи. Как я сама, без приглашения, явилась в дом к высшему, навязала свое общество и, несмотря на сопротивление мага, на то, что мне недвусмысленно указывали на дверь, фактически заставила его соблюдать договор. А потом, судя по всему, еще и бесцеремонно заснула в чужой постели.
Стыдно-то как. А главное, я ведь никогда себя раньше не вела так развязно и вызывающе.
Что если на меня наложили заклятие? Хвич, например, вполне на это способен, он тот еще… монстр. Напился моей крови и околдовал, так, что я, забыв обо всем, бросилась к его хозяину. Ну не могла же я сама, добровольно, повести себя как последняя… как… я даже не знаю, как кто…
Я лежала, сгорая со стыда… Долго лежала… Минуту точно. А затем…
— Тут-тук, — раздалось снаружи веселое. — Кто в домике живет? Пустите меня… гм… погреться?
Он еще и издевается.
— Не пущу, — буркнула мрачно и закуталась поплотнее, так, чтобы ни одной щелочки не осталось.
Посижу здесь, пока Айтону не надоест караулить, надо же ему и делами заниматься. А когда он уйдет, вылезу и сбегу.
— Лисичка испугалась? — низкий голос искрился смехом. — Такая храбрая, самоотверженная, почти безрассудная… М-м-м… Не верю. Ну-ка, посмотрим… вдруг ее подменили?
Одеяло потянули в сторону, мягко, но настойчиво вырывая его из рук, и я «отважно» зажмурилась. Но вместо того, чтобы вытащить меня на свет, высший вдруг сам скользнул в мое укрытие, накрыл нас обоих с головой, и обнял, тесно прижимая к своему обнаженному телу.
О, пресве…
— Ты же хотела меня увидеть, помнишь, — шепнул лукаво. — По-моему, сейчас самое время. Не бойся, я не такой уж и страшный. Ну разве что самую капельку.
В коконе из одеяла было тепло, уютно и не так тягостно, как снаружи. Да и что толку теперь прятаться, если маг и сюда умудрился пробраться? Любопытно, опять же.
Осторожно приоткрыла глаза. Страшным Айтон определенно не был. Каким угодно — суровым, властным, даже хищным, но только не страшным.
Волевое лицо с правильными, немного резкими чертами. Упрямый подбородок, прямой нос, четко очерченные скулы, густые темные волосы над высоким лбом. Чувственные губы, привычно сжатые в жесткую прямую линию. И пронзительный взгляд светло-серых глаз — взгляд мужчины, непоколебимо уверенного в том, что каждое его желание тут же исполнится.
— Как себя чувствуешь, Лис? — Айтон провел костяшками пальцев по моей щеке, шее… Дальше, хвала Каари, спускаться не стал. — Ничего не беспокоит?
Теперь его голос звучал собранно и серьезно.
Прислушалась к своим ощущениям. Чувствовала я себя на удивление хорошо, так, словно меня омыли изнутри родниковой водой — чистой и свежей, о чем и сообщила ждущему ответа магу. Нет, о роднике говорить не стала, ограничилась заверением, что все в порядке.
— Замечательно, — после моих слов высший как-то ощутимо расслабился. — Во мне было слишком много тьмы этой ночью, а уж для первого раза, тем более. Я беспокоился… — он запнулся, видимо, не желая откровенничать, и закончил: — У меня чудесная альтэ… Почти идеальная…
Это «почти» неприятно царапнуло слух, тупой болью отзываясь в сердце, но тут Айтон наклонился и коснулся губами моих губ. Мягко, едва ощутимо. Выдохнул, щекоча теплым дыханием кожу, и поцеловал уже настойчивей, но не менее нежно и бережно.
Глаза закрылись сами собой. Что-то хмельное, дурманное всколыхнулось в душе, теплом разливаясь внутри, и время замедлило свой бег, отступило, унося нелепые страхи, условности, переживания.
А поцелуи следовали один за другим, с каждым разом становясь все более уверенными, требовательными, страстными. Собственническими. Сильные руки скользнули вниз, жадно лаская каждый изгиб моего тела. И в какой-то момент я поняла, что уже давно отвечаю на поцелуи и прикосновения, тянусь к мужским ладоням…
Айтон остановился первым. Отстранился, усмехнулся криво:
— Маленькая найтири… Сладкая… Желанная… — Рвано выдохнул — Еще чуть-чуть и, боюсь, я не сдержусь. Повторится то, что случилось ночью, а тебе пока не стоит… — На мгновение прижал меня к себе, замер, выравнивая дыхание, и продолжил уже другим тоном. — Пойдешь со мной в ванную, Лис?
— Нет!
— Опять нет, — теперь его голос звучал нарочито расстроено. — Да что же это такое! А как же договор? Не ты ли вчера вечером настаивала на твердом его соблюдении, м-м-м? Помнишь, от заката до рассвета ты полностью в моем распоряжении и исполняешь все мои желания?
— Уже утро, — приподняла одеяло, бросила беглый взгляд в сторону окна, и продолжила: — Ваше время закончилось. По соглашению, дни принадлежат только мне, и я могу делать, что хочу.
— Какой коварный лисенок, — Айтон негромко рассмеялся. — Придется мне смириться. Но без завтрака все равно не отпущу. Это не обсуждается, — в его голосе на мгновение мелькнули металлические нотки. — Тебе сейчас необходимо поесть, а я должен некоторое время понаблюдать за твоим состоянием. Будем считать сегодняшний день исключением из правил. Ты ведь тоже вечером нарушила запрет, придя сюда без приглашения. Так что, мы квиты.
Возражений у меня не нашлось, и маг, откинув одеяло, одним движением вскочил с кровати.
— Ванная в полном твоем распоряжении, лисичка. Встретимся за завтраком.
Когда я спустилась вниз, Айтон уже ждал в дверях столовой. Свежий, подтянутый и обескураживающе домашний.
Брюки из мягкой ткани заправлены в невысокие сапоги. Расстегнутая на несколько верхних пуговиц белоснежная рубашка обнажает шею и гладкую кожу крепкой широкой груди. А в небрежно зачесанных назад волосах запутались золотые солнечные лучи.
Все именно так, как я и предполагала. Высший вообще был удивительно похож на того, каким я рисовала его в своем воображении. И это удивительное совпадение реальности и вымысла смущало еще больше.
— Доброе утро, Лис, — произнес он торжественно-церемонно. Так, словно мы не расстались полчаса назад, а вообще не встречались еще этим утром.
— Вы… Ты уже говорил это, — напомнила, как можно тактичнее. Вдруг для него провалы в памяти по утрам — обычная вещь.
— Говорил, — не стал спорить маг. — Но ответа не получил и подумал, что ты, как и положено хорошо воспитанной аристократке, следуешь принятым в вашей среде правилам. Здороваться лишь после того, как полностью приведешь себя в порядок, а до этого делать вид, что не замечаешь человека, даже если нос к носу столкнешься с ним в коридоре.
Ну да, есть у нас такая традиция. Отец, брат, Нэсса всегда безукоризненно ей следовали, а вот мне она с детства казалась глупой. Неужели высший решил, что я тоже из этих… напыщенных ревнителей обычаев и устоев?
Вскинула голову, встречаясь взглядом с Айтоном — в светло-серых глазах серебристыми искорками плясали смешинки. Вот же… маг.
— Ну так что? Надеюсь, утро все-таки доброе?
Мужчина задорно улыбнулся, и я не смогла сдержать ответной улыбки.
— Доброе...
— Наконец-то. — Он выразительно подмигнул и подал мне руку. — Тогда пойдем завтракать, лисенок.
Меня проводили в столовую, помогли сесть и устроились рядом.
— Что тебе положить?
Пироги, бисквиты, булочки с корицей, гренки, винтанский тминный хлеб, разнообразные холодные закуски — ветчина, мясо, и конечно, обязательный горячий отвар из особых «утренних» трав. Стол был сервирован изысканно и обильно. Когда только успели все это приготовить? Где? И кто? Ни разу не видела в особняке ни повара, ни слуг — я вообще здесь никогда никого не встречала, кроме высшего и Хвича. Не горгул же нас обслуживал, в самом деле?
— На твое усмотрение…
— Тогда всего и побольше, — сделал вывод Айтон.
Неопределенно пожала плечами. Еда меня интересовала мало, вернее, вообще не интересовала. Гораздо больше занимал хозяин дома, которого я сейчас исподволь внимательно изучала.
Вот он повернул голову, позволяя рассмотреть твердый чеканный профиль… Отставил тарелку — и рубашка на теле натянулась, подчеркивая рельефные мышцы плеч, груди… Быстрым жестом поправил упавшую на лоб прядь, но непокорные волосы тут же снова рассыпались в беспорядке…
— Лис? — Айтон поймал мой пристальный взгляд, вопросительно поднял брови, и я неловко закашлялась.
— У тебя ведь есть еще одна ванная, да? — уставилась на его чуть влажные после мытья волосы. Надо же как-то объяснить свое любопытство. — Зачем же предлагал пойти с тобой?
— О, ты меня поймала, Лис, признаю, — серебристые глаза снова заискрились смехом, и маг доверительно наклонился к моему уху. — Открою страшную тайну: у меня их не «еще одна», а гораздо больше. Но я не оставляю надежды, что нам все-таки доведется когда-нибудь мыться вместе, мой наивный лисенок… Уверяю, тебе понравится.
Голос его снизился до хрипловатого шепота, и я покраснела, вспыхнув, наверное, до корней волос. Хорошо, что я рыжая, и это не так заметно.