с Тири. Я так и не выпустила лисичку из рук.
А возле мамы уже стоял Дивен. Почему-то он добрался до нее раньше отца. Осторожно поднял. Мама коротко застонала, и дед произнес неожиданно ласково:
— Потерпи немного. Еще совсем чуть-чуть. Ты же у нас самая храбрая, самая отважная на свете девочка.
И нас понесли из склепа. К свету. Солнцу. Свободе.
***
Солнечные зайчики, проворно нырнув в распахнутое окно, добрались наконец до постели. Пробежали по рукам, лицу, пощекотали ресницы, и я в ленивой полудреме открыла глаза, улыбаясь новому дню. После «почти смерти» каждое прожитое мгновение ощущалось особенно остро.
Жадно вдохнула свежий утренний воздух, потянулась и замерла, когда меня обняли сзади, крепко прижимая к обнаженному горячему телу.
Айтон!
Прошло пять дней с момента сражения в имении. Пять томительных дней, проведенных под надзором целителей и охраны, приставленной мужем и Хвичем. Возле меня теперь всегда дежурил маг — чаше всего, Виаст — и несколько свободных от дел фамильяров.
Выздоравливали мы медленно и тяжело. Антимагические браслеты и портал-ловушка оказались той еще гадостью. И если мне, алхору, они навредили в меньшей степени, то мамин огонь выпили почти до дна. Ей предстояло долгое лечение и пополнение резерва.
Мама осталась в своих покоях в Хуспуре, а я жила теперь в доме у моря.
Утром уходила в родовую башню, навещала маму и отца, который тоже был ранен, показывалась целителям, беседовала с архами и следователями, наведывалась к фамильярам. Даже пыталась вернуться к занятиям, но дед с прадедом только руками на меня замахали. Вылечись, мол, сначала. А вечером, прихватив с собой Тири, которая весь день проводила в питомнике, восстанавливая силы, всегда возвращалась в нашу с Айтоном усадьбу.
Мне казалось, так будет правильно. Лежать, чутко вслушиваясь в темноту ночи, и ждать мужа. Айт приходил, когда я уже спала, а уходил еще до рассвета, прежде, чем я открывала глаза. И все равно: пусть только несколько часов сна, но мы проводили их вместе.
Лагор бурлил, потрясенный свалившимися на него новостями. Совет сбросил с себя сонное оцепенение, забыл о мелких внутренних конфликтах и объединился в стремлении докопаться до истины. И Айт принимал самое активное участие в расследовании. Практически жил в крепости, вместе с дознавателями выискивая недостающие детали и переворачивая с ног на голову алхорское общество.
И вот сегодня, впервые за все время, я проснулась не одна. а рядом с мужем.
Сна как не бывало.
Развернулась в руках Айтона, вглядываясь в его уставшее лицо,
— Расследование закончено?
— Почти.
— Тогда...
Порывисто потянулась к мужу, поцеловала — раз, другой — и потребовала:
— Рассказывай!
Еще и руками обвила для надежности. Теперь точно не сбежит.
Айт иронично приподнял бровь и я, насупившись, добавила:
—Мне же интересно. Эвераши молчат, не хотят, видите ли, меня тревожить. Фамильяры, как всегда, отделываются туманными намеками. Я умру от любопытства. Ты-то должен меня понять.
Короткий смешок, и меня подгребли поближе, а потом, все-таки сжалившись, начали рассказывать.
Что-то я уже знала, о чем-то догадывалась, но многое выяснила только сейчас.
После того, как фамильяры нашли и уничтожили блокировавшие магию амулеты, алхоры и подоспевшие им на помощь маги быстро обезвредили чистых. Среди сдавшихся в плен варрийцев оказался и мой бывший жених, Сэлмон ли Парс, правая рука и первый помощник ли Норда. С его помощью были вычислены убежища, тайные лаборатории храмовников и разгромлены последние отряды чистых.
В одном из схронов нашли и Нэссу с Талимом.
— Живы? — облегченно встрепенулась я.
— Да. Ребенок почти не пострадал, а вот мать... Над ней достаточно долго издевались. Она в очень тяжелом состоянии и вряд ли сможет в ближайшее время заботиться о сыне. Я распорядился, чтобы мальчика доставили сюда. Надеюсь, ты не против?
— Конечно, нет. Спасибо!
Я благодарно потерлась щекой о плечо мужа, а он уже рассказывал дальше.
Настоящего имени высокопоставленного лагорского союзника не знал даже Сэлмон. Это оставалось личной тайной ли Норда. Так что, если бы Чидлис сам себя не выдал, трудно предсказать, как бы все обернулось. Слишком много убедительных и неопровержимых улик указывало на Тэйна-старшего.
Серкус был виновен в чем угодно — в шантаже, подкупе, обмане, подтасовке фактов, ложных оговорах, но не в предательстве. Сол искусно играл на его слабостях, жажде власти и использовал, умело подставив под удар.
— Но ведь маму забрал все-таки Тэйн? Проход в родовую башню закрывала личная печать главы рода.
— Забрал Тэйн, — кивнул Айт. — Но заставил его это сделать Чидлис. Воспользовался единственной слабостью Серкуса — дочерью. Она все это время находилась у Сола.
Верена...
Ее даже никто не похищал. Она добровольно ушла с тем, кого считала своим верным союзником, кто в Кайнасе помогал ей состряпать против меня обвинение. Ушла сразу, не раздумывая, не задавая лишних вопросов. А потом...
У Сола имелись на девушку свои планы. Он собирался после «героической» гибели Серкуса и Ройстана жениться на леди Тэйн и прибрать к рукам оставшийся без мужчин род. Но Верена слишком много знала, и, чтобы она не проболталась, артефактор воспользовался одной из своих разработок.7bfc6f
— Стер память? — переспросила я с ужасом. — Совсем?
— Нет, но белых пятен и выжженных участков достаточно. Все, что касается Сола Чидлиса, вычеркнуто полностью. О том, что у нее был жених, Верена, кстати, тоже не помнит. Считает, что в Кайнасе просто навещала брата. Видимо, Чидлис не желал даже такой конкуренции. Сейчас Верена находится под надзором целителей. К сожалению, велика опасность того, что затронута не только память — повреждены энергетические и магические потоки, происходят необратимые личностные изменения. Целители делают все возможное, но прогнозы неутешительны.
— Какой удар для Серкуса.
Я терпеть не могла Тэйна-старшего, но сочувствовала отцу, который, похоже, искренне любил свою дочь. Да, ему удалось выжить, но на этом все его везение закончилось. Больная дочь, разногласия с сыном, полная потеря статуса и влияния, косые взгляды высших, разрывы дружеских и политических договоренностей. Почти абсолютная изоляция.
— Он сам виноват во многом, — голос Айтона стал жестче. — Слишком баловал Верену, потакал каждому ее капризу, исполнял любую прихоть. Глава службы безопасности — и проглядел зреющий прямо у него под носом заговор. Слишком увлекся собственными планами и интригами. Совет поставил вопрос о замене главы рода. Скорее всего, Серкуса отлучат от силы и дара, а его место займет Ройстан.
Справедливо. Особенно с учетом того, что случилось с Лусом.
По приказу Чидлиса Тэйн вызвал фамильяра, и тот, с готовностью откликнувшись на зов своего алхора, угодил прямо в магическую сеть. Позже Сол планировал передать Луса в одну из лабораторий храмовников. Чудом спасенный питомец, тем не менее, едва оправившись, тут же бросился дежурить у постели Серкуса. Страшно переживал и, похоже, бросать высшего не собирался.
А вот с Гаром, фамильяром Сола, дела обстояли намного хуже. Чидлис давно уже контролировал его с помощью своих артефактов, и теперь, осознав, с кем он был все это время связан, Гар впал в уныние. Перестал разговаривать и полностью утратил интерес к жизни. Я очень надеялась, что общими усилиями нам удастся удержать его от последнего опрометчивого шага.
Сол Чидлис...
Талантливый артефактор, почти гений. С детства он считал себя недооцененным и грезил о могуществе. Его не устраивало, что род Чидлисов называли третьим по силе после Тэйнов и Нетнардов. Он хотел быть первым, главным. Всегда и во всем. Так что идеи Серкуса упали на благодатную почву.
В личной лаборатории Сола нашли много новых разработок, которые он утаил не только от совета — от своей семьи, но которыми щедро снабжал варрийских союзников. Ловчие сети для фамильяров, антимагические амулеты, браслеты, блокирующие дар... Многие открытия, над которыми работали в последнее время храмовники, сделаны на основе идей Чидлиса.
И изменения в записывающий кристалл внес именно Сол. По просьбе Верены один из людей ее отца, давно безответно влюбленный в дочь своего начальника, следил за мной и записал встречу с ли Нордом. Потом девушка лично передала кристалл Чидлису. Кстати, этот же поклонник договаривался с мясником Сетнером о краже кольца.
Разумеется, Сол действовал не из сочувствия к Верене, да и всепоглощающей ненависти ко мне высший, как выяснилось, никогда не испытывал. Его целью была дичь покрупнее — Айтон Нетгард.
Раздуть дело, спровоцировать Айта на необдуманный поступок, дискредитировать, показать всем его «нестабильность» и нездоровую привязанность к пустышке-альтэ и самому занять место лорда-протектора, не временно — постоянно. А потом, возможно, и обещанный Айтону пост в совете.
В голове Чидлиса постоянно роились какие-то планы, и он умело корректировал их, приспосабливаясь к ситуации.
Окончательное поражение варрийцев его пока не устраивало. Смута, мятежи и беспорядок давали больший простор для действий, помогали ослаблять и устранять соперников. И Сол связался с чистыми. Впрочем, их он тоже собирался предать. В свое время.
Первоначально он намеревался с помощью ли Норда, его людей и новых уникальных артефактов устроить охоту на глав родов и наследников. Это полностью изменило бы расстановку сил в совете в его пользу. Но потом в Лагоре появились мы с мамой, и замысел Чидлиса изменился. Особенно после того, как я отвергла его ухаживания.
Отомстить мне за отказ, отдать маму ли Норду, на чем тот постоянно настаивал, подставить Тэйна, заманить алхоров в ловушку и нанести сокрушительный удар — таков был новый «гениальный» план. Сокровище Сеоров стало бы маленьким, но очень приятным призом.
Сейчас Сол, изрядно помятый после общения с разъяренными фамильярами, находился в тюрьме в ожидании суда. Ему предстояло ответить за все свои прегрешения, уже известные и те, которые только расследовались. Но меня больше всего потрясли даже не его планы в отношении меня, а то, что он не побрезговал договариваться с храмовниками и ли Нордом. Чидлис так мечтал о власти, что заключил союз с убийцами брата.