Почему кражи и ограбления происходят в зимнее время года? С одной стороны, зимой наши дороги гораздо лучше. Если не метет пурга и не валит снег, уходить проще, нежели летом.
А зимой еще и дремлется хорошо.
— Ваня, а кому памятник поставлен? — спросила Леночка.
— Есенину, — буркнул я.
— Есенину? А кто это такой?
Странная барышня. Не знает, кто такой Есенин, а еще в гимназии учится. Хотя, откуда ученице Мариинской женской гимназии знать великого крестьянского поэта, которому суждено родиться лишь через десять лет?
Я понимаю, что это всего лишь сон, а по Тверскому мог бы пройтись не с невестой Леночкой из 1884 года, а со своей женой Ленкой из 2024-го. Но сон мне нравится. Одно плохо, что здесь мне опять тридцать лет, рядом с семнадцатилетней девушкой выгляжу старичком. Хорошо, что она этого не замечает.
Мы с невестой идем по Тверскому бульвару. Прохожие на нас слегка косятся, а еще улыбаются с пониманием — что с того, что девушка решила примерить на себе образ гимназистки, а молодой человек вырядился в мундир титулярного советника? Бывает, что по Тверскому бульвару и крестоносцы стадами ходят. Тем более, что неподалеку МХАТ. Вполне возможно, что идет генеральная репетиция чего-нибудь этакого, из девятнадцатого века, а актеры поленились снять сценические костюмы. Но у меня под мышкой кобура скрытого ношения. Есть у меня такая, не так давно шорника извел, но он сотворил-таки.
— Молодой человек, ваш режиссер болван! — подскочил ко мне лысый дядька. — Титулярному советнику не полагается орден святого Владимира! Максимум, что он мог бы получить — святого Станислава или Анну. Вам необходим научный консультант. Берите меня, а иначе спектакль смотреть не стану. И деньги сразу верните.
Я вытащил из кобуры «бульдог» и без разговоров выстрелил в «заклепочника», но, как это часто бывает во сне, револьвер оказался игрушечным. Обидно. Впрочем, дядька куда-то пропал.
— Ваня, купишь мне восточный халатик? — спросила Леночка.
Конечно куплю. А где халатики? Вот же они висят перед летним павильоном. Красные, синие.
— Я пошла примерять, — сообщила Леночка.
Подошла к павильону с яркими тряпками, накинула халатик прямо поверх гимназического платья и тоже куда-то пропала. Но я отчего-то не расстроился. Решила Леночка остаться в Москве двадцать первого века, пусть остается. Еще отчего-то знал, что Леночка Бравлина отправилась поступать в Литературный институт, а жить на первых порах станет у подруги. Не знал лишь — зачем поступают в Литературный институт и чему там учат? И что за подруга?
А мне можно свернуть на Тверскую. Тут неподалеку мой любимый книжный магазин «Фаланстер».
Книги! Как же я по ним соскучился. Набрав охапку, пошел рассчитываться. Парень, стоявший за кассой, отчего-то не принял у меня деньги. Я обиделся, решил застрелить и продавца, но передумал. Вытащил из кармана золотой червонец, выложил на прилавок монету, но рядом вдруг оказалась Нюшка. Причем, моя кухарка была одета так, как полагается одеваться девчонке из будущего — в джинсы, толстовку с капюшоном (нет, коли нет молнии, это именуется не толстовкой, а худи!), а на ногах кроссовки.
— Дима, ты опять деньги на ерунду тратишь? — противным голосом спросила девчонка. — Да и не стоит здесь червонцы менять, обманут. Книги надо в своем времени покупать, а золото мы цыганам продадим, они золотые зубы коням вставляют.
Какие цыгане с зубами? И почему она называет своего хозяина Димой? Тогда бы ей положено называть меня Дмитрием Николаевичем. И откуда Аньке известно мое настоящее имя? Совсем обнаглела деточка.
Ладно, раз мы во сне, то прощу служанке нарушение субординации.
— Дима, домой пора возвращаться, — сообщила кухарка, хватая меня за руку.
И тут я проснулся. Первая мысль, мелькнувшая в голове, была досада на Нюшку. От этой козлушки даже во сне покоя нет. А я даже книги, которые похватал с полок, толком не рассмотрел. А там лежало что-то по истории Сыскной полиции.
Впрочем, я и не спал, а так, подремывал. В старой часовне холодновато. Хорошо, что догадался напялить валенки и отцовскую шубу, а исправник, от всей души, снабдил меня старинной медной грелкой, которой в аглицких домах греют постели для лордов и ледей, а я ее приспособил под задницу. Василия Яковлевич еще предлагал прихватить фляжку с водкой — мол, лучшее средство от холода, но я отказался. Сам отродясь не хаживал на зимнюю рыбалку, но сведущие люди говорят, что водку с собой брать нельзя. От холода не спасет, а вот накушаться и замерзнуть — это запросто. Лучше чай в термосе и теплая одежда. И какая-нибудь грелка. Хоть химическая, а хоть бы и термобигуди — руки погреть.
Отцовская шуба уже от холода не спасала, а угли прогорели и остыли. Надо немного пройтись, подвигаться. Но нет, снаружи происходит какое-то шевеление. Скрип полозьев, приглушенные голоса. Неужели явились те, кого я жду? Надеялся, разумеется, но осознавал, что надеяться — это глупо. А тут, как в кино!
Вон, уже замок пытаются сковырнуть. Фу, как бездарно ломают. Я бы лучше петлю вывернул, а они с замком возятся. Но вот, дверь открывается. Выхватив револьвер, завопил я от всей дури:
— Стой, стрелять буду! Лечь на землю, руки за голову!
От избытка чувств пальнул в воздух. Зря, что ли, револьвер вытаскивал?
Трели полицейских свистков. И враз вспыхнувшие факелы. Всех троих злоумышленников валят на грязный снег, а потом вяжут.
Взяли! Не зря я три ночи задницу морозил.
[1]Протоиерей отец Косма Соловьев (1820–1893 гг.) уйдет на покой в 1888 году. К слову — за многолетнюю службу, помимо церковных наград, батюшка был награжден орденом св. Анны 2-й степени.
Глава седьмаяПро козье молоко и порох
Если кто-то считает, что после задержания подозреваемых я ринусь их допрашивать, тот он ошибается. Я что, враг самому себе? Воров прекрасным образом допросят городовые. Вернее, если соблюдать формальности, у них возьмут объяснение. Допрашивать — это проводить следственные действия, а дело у меня еще не открыто.
Брать объяснения надо сразу, «с пылу и с жару», пока они еще не «окуклились» и не придумали какие-то правдоподобные версии своего поведения — дескать, мимо ехали, чисто из любопытства решили зайти в старую часовню, а нас здесь и повязали. Напугали до икоты, да еще и побили.
Про то, что побили, пусть не врут. И всего-то по шее пару раз дали. Так городовые, сидевшие в засаде замерзли, им погреться надо. А если кто-то будет недоволен, могут подать жалобу. Окружной прокурор бумагу рассмотрит, потребует от исправника применить меры, а тот виновников из числа нижних полицейских чинов накажет. В угол поставит, или запретит водку по утрам пить.
Нет, ребятушки, вы станете рассказывать обо всем. Не только о том, зачем вы сюда полезли, но и о прочих художествах. Есть, разумеется, вероятность, что вы впервые на дело вышли, но так себе вероятность. Слабенькая. Три злоумышленника, два коня, запряженные в санки. Мешки уже приготовлены, всякие инструменты — и фомки с кувалдами, и клещи. Нет, готов поставить свои петлицы титулярного советника против унтер-офицерских нашивок, наши это кадры.
Зря мы с Абрютиным заготовили список вопросов, на которые вы должны ответить? А там перечисляются все храмы Новгородской губернии, что были ограблены за последнее время. Само-собой — куда девали награбленное? Спрятали, переплавили, сразу продали? Куда и кому? Интересно же выяснить. Не исключено, что преступлений окажется больше, чем нам известно. Латентная преступность существовала всегда и, не исключено, что где-то кто-то попросту не доложил о краже.
Сейчас всю троицу привезут в участок, рассадят по разным кабинетам, а самые толковые из унтеров начнут работать. А я, чуть позже — завтра после обеда, или вообще послезавтра, приду и посмотрю — что там такое интересное вырисовывается? Но именно, что из интереса, потому что к этому событию я никакого касательства не имею.
Дело-то в том, что ежели я сам открою дело (пардона прошу за тавтологию), то мне действительно придется допрашивать злоумышленников, а потом писать запросы во все уезды Новгородской губернии, в которых произошли преступления, связанные с кражами и грабежами из храмов. Потерпевших со всей губернии мне самому не допросить при всем желании, придется рассылать задания для уездных исправников, те станут «спускать» задания на приставов. Сколько это времени займет? Месяца два, а то и три.
Потом собирать свидетелей и потерпевших, чтобы провести процесс. Опять-таки — сколько понадобится времени, чтобы заслушать всех участников? Это все будет переноситься, откладываться. А присяжных опять вытягивать? Да на кой-такая тягомотина и мне, и Окружному суду?
А так, я вроде не при делах. Уездная полиция, под предводительством героического исправника Абрютина злодеев задержала, но материалы по данному происшествию судебному следователю не передала. А на каком основании передавать? Следователь и дело открывать не станет. Уголовного преступления в уезде не было. Взломали замок на часовне, так это относится к разряду административных дел. Но полиция-то должна бдить, правильно? Задержали негодяев, опросили и установили, что причастная вся троица к преступлениям, происходящим в губернии. Теперь дать запрос в канцелярию губернатора, установить, в каком из уездов уже открыто дело, а если их несколько, то где его открыли раньше? Не то в Старой Руссе, не то в Валдае.
Вот туда этих злоумышленников и отправим. Как положено, под надежным конвоем.
Полиции нашей честь и хвала, все пирожки и плюшки. А мне обидно? Да ни капельки. Если, конечно, Василия Яковлевич отпишет в Судебную палату представление (можно через губернатора, а то и через МВД), что в поимке участвовал следователь Чернавский (только, без подробностей), а мне потом премию выпишут, рубликов в сто (можно больше), то не обижусь.
После того, как городовые «упаковали» всех подозреваемых, я дал последние инструкции Ухтомскому, командовавшему операцией по захвату, а сам отправился спать.