— Конечно хочу. Покажите мне такого студента, который не желает стать кандидатом? — хмыкнул я. — А я, все-таки, сам был студентом, пусть и другого университета.
— Вы в каком чине? Ваш батюшка писал, но я запамятовал. Видимо, губернский секретарь, никак не меньше?
— Титулярный советник, — со скромной гордостью ответил я.
— Хм… Титулярный. — протянул Легонин, посмотрев на меня словно бы иным взглядом. — А там, из-под лацкана, у вас какой-то крестик выглядывает? Уж не Анна ли?
Странно. Чиновник чужого ведомства знает про орден, а декан юридического факультета нет. Но все может быть. Ученые — они вообще странные люди. Это я по своей кафедре знаю. Живут они в своем мире, а все остальное для них вроде и не существует. Я сам не такой. Не смогу отрешиться от земного мира, от низменных материй, чтобы заниматься лишь чем-то своим, что мне нравится.
Слегка удивившись, я отогнул лацкан пиджака, продемонстрировав свой крестик.
— Владимир.
Наличие ордена святого Владимира не объяснить наличием влиятельного отца — ни вице-губернатора, ни товарища министра. Да хоть бы и целого министра. Но сейчас я услышу, что для меня и Анны-то много, а тут — целый Владимир. А откуда это он? Что я такого совершил?
Но нет, господин Легонин нелепые вопросы задавать не стал.
— По правде-то говоря, я считал, что степень кандидата позволит вам стать коллежским секретарем… Но, если вы уже титулярный советник, да еще и кавалер в таком юном возрасте, тогда не знаю, чем вас заинтересовать.
Господин декан, мсье ординарный профессор, мистер доктор и прочее. Не стану говорить вслух, что вы меня уже так заинтересовали, что… В общем, не знаю, что и сказать, слов нет. Очень шибко! Нюшка бы уже умерла от любопытства, а вот я, такой молодец, не умер. Но уже близок.
— Виктор Алексеевич, не нужно меня чем-то заинтересовывать. Скажу вам больше — ежели во время сдачи экзаменов профессора проявят ко мне снисхождение, так я согласен на самый простой диплом действительного студента. Выпускник Московского университета — уже счастье.
Легонин улыбнулся и сказал:
— Специально заваливать вас никто не станет. Судя по тому, как вы отвечали мне на вопросы по курсу судебной медицины — экзамены вы сдадите. Да, хотел сказать, что дипломы действительных студентов у нас выдаются последний год. Со следующего, 1885-го станем выдавать диплом 2-й степени. Кстати, по новому университетскому Уставу степень кандидатов тоже отменяют. Но вы еще можете получить. На вашей визитной карточке название кандидат будет выглядеть очень достойно.
— Виктор Алексеевич (хотел сказать — ну, не тяните резину!) вы главное скажите, что нужно сделать? Если что — я готов.
— А если я вам предложу сделать нечто незаконное? — прищурился Легонин. — Вы можете отказаться, это вас ни к чему не обязывает. Скажу больше — свой диплом действительного студента вы получите. Испытание вам, разумеется, придется выдержать, но оно будет чисто формальным.
— Незаконное? — протянул я. — Сразу скажу — на убийство ради диплома я не пойду. На грабеж — тоже. — Подумав, добавил: — Пожалуй, что и на кражу не пойду. Уж слишком несоразмерно будет деяние и награда. Тем более, что из следователей очень плохие преступники. Расследовать преступления мы умеем, а вот совершать — нет.
Чуть было не привел пример про Шерлока Холмса и доктора Ватсона — как они ходили воровать письма у мерзавца-шантажиста Чарльза Огастеса Милвертона, оставив на месте преступления множество улик. И мой любимец Эркюль Пуаро, особенно в исполнении Дэвида Суше, получившего за роль сыщика рыцарское звание, засыпался, когда пытался совершить кражу. Каждому свое. Они убегают, мы догоняем. Наоборот получается плохо.
Может, мошенничество? Вексель там подписать или поучаствовать в какой-то афере? Вряд ли. Случайным людям такое не предлагают. Нет, ни за что не поверю, что Легонин предложит мне криминал.
Вообще — что-то незаконное — это ужасно и отвратительно. Но если такое если декан юридического факультета предлагает совершить нечто незаконное судебному следователю по особо важным делам — ужасно вдвойне. А ведь у него, у следователя, батюшка не кто-то иной, как товарищ министра МВД. Стало быть — тройной ужас.
Да мне даже думать о чем-то таком нельзя. Но диплом кандидата получить хочется. А еще — жуть, как любопытно.
— Виктор Алексеевич, что нужно сделать? Я готов.
Глава одиннадцатаяСлужебная надобность
Господин Легонин внимательно посмотрел на меня, потер подбородок и задумчиво сказал:
— Кажется, я догадываюсь, как вы умудрились получить орден святого Владимира в столь юном возрасте — у вас определенно наличествует авантюрная жилка.
Я чуть не завыл. Уже все проклял из-за этого ордена. Нет бы, государь наградил меня сообразно возрасту и чину — «стасиком третьим», почти демократичным, тогда и вопросов бы не возникало. Вон, Павел Андреевич Винклер, тоже кавалер святого Владимира (с мечами), вчера весь вечер докапывался до меня — за что же племянник (или, кем я ему довожусь?) такой высокий орден получил? Отшучивался, как мог, делал таинственный вид, но все равно, дядюшка (или, кем он мне приходится?) остался недоволен. А тут меня в авантюризме обвиняют.
— Да ни в жысть, господин профессор, — обиделся я. — Отродясь не страдал авантюризмом. Городок у нас маленький, провинциальный, а среда, как сами понимаете, накладывает свой отпечаток. Веду скучный и размеренный образ жизни.
— Ну да, ну да, — недоверчиво протянул профессор. — Я ведь уже не первый год работаю с молодыми людьми, вижу, кто и что из себя представляет. Так вот, я не совсем верно сформулировал свое предложение. То, о чем говорю — оно не нарушает никаких законов Российской империи, не предполагает, чтобы вы совершили какое-нибудь преступление. Вам и всего-то понадобится две недели поработать по вашей специальности.
А что, в Московской судебной палате следователи перевелись? Понимаю, в ее ведении 14 округов. Огромных, надо сказать. Да тот же Московский судебный округ, что по статусу равен нашему Череповецкому, в реальности контролирует территорию, равную юрисдикции всей нашей Петербургской судебной палате. Но здесь и кадровые вопросы решаются проще — образованных людей хватает. Но образованные, да еще с дипломом юриста, удирают туда, где больше платят — в нотариусы, в адвокаты, в советники по юридическим вопросам каких-нибудь тутошних олигархов.
Но об этом я спрашивать не стану. Коли предлагают поработать — есть причины. Спросил другое:
— А я успею за две недели расследовать преступление? — Пожав плечами, добавил: — Лучше бы брать с запасом. У меня неделя уйдет на ознакомление с местностью, знакомство с полицией и прочее. Впрочем, если дело «светлое», то могу уложиться.
— Расследовать уже ничего не нужно, все материалы собраны, вещественные доказательства изъяты, допросы свидетелей и подозреваемого проведены, дело подписано и передано в суд. Вам на две недели предстоит стать помощником прокурора Московского окружного суда.
Вот как? Повышение, однако.
— Тогда, в чем же здесь незаконность? — удивился я.
— А незаконность в том, что чисто формально, помощником прокурора может стать лицо, имеющее опыт службы в Министерстве юстиции не менее восьми лет. То есть, я подвигну вас нарушить некоторые правила и инструкции.
Точно, есть такое положение. Но его обычно стараются обходить. Кадровый голод, понимаете ли.
— Вообще-то, больших нарушений здесь я тоже не вижу. Взять чисто формальную сторону — с недавних пор я имею право исполнять некоторые обязанности помощника прокурора. Принимать жалобы, составлять и подписывать обвинительные заключения. Правда, — уточнил я, — меня пока не допускают к самим процессам.
— Правильно делают, что не допускают, — хмыкнул Легонин. — Я сам, как вы знаете, не юрист, но за время своей работы на факультете, поневоле постиг многие судейские премудрости. Если Председатель вашего окружного суда разрешит выступать в качестве обвинителя чиновнику без стажа, необходимому прокурору, это станет козырем в руках присяжного поверенного. И даже основанием для апелляции. Налицо нарушение инструкций.
А я-то и не задумывался. Думал, начальство попросту ищет — чем бы занять мое свободное время, чтобы судебный следователь Чернавский сам себе не искал работы и не загружал без надобности Окружной суд. Нет бы у Лентовского напрямую спросить. Ладно, зато теперь знаю. Махнув рукой, словно в омут кинулся:
— Не понимаю — зачем я нужен Московскому окружному суду, но согласен. Да и правила нарушу не я, а Московский суд.
— В данном случае Московский суд умывает руки, — улыбнулся Легонин. — Здесь вас никто не знает, выписку из метрической книги требовать не станет. Даже и формуляр ваш не нужен. Выглядите вы чуточку старше двадцати одного года — лет так… на двадцать три, но вам могло быть и двадцать восемь, верно? Уверяю — присяжный поверенный не станет предъявлять никаких претензий. Ваша задача — выступить на процессе, допросить свидетелей, подсудимого, произнести речь. Вот и все, ничего сложного. Во все детали вас посвятят опытные люди. Более подробно — вы уж меня простите, рассказать не могу.
Когда я слышу — вот и все, ничего сложного, поневоле начинаешь искать подвох. Но деваться-то уже некуда.
— Не могу только представить — как это оформить? Я следователь Череповецкого окружного суда, в настоящее время нахожусь в отпуске по личным обстоятельствам…
— Как все оформить — это уже забота Его Высокопревосходительства. Впрочем, даже и не его, он не станет в такие мелочи вникать, а его канцелярии. Но все будет просто: Московская судебная палата отправит в Санкт-Петербург телеграмму с просьбой разрешить судебному следователю Чернавскому потрудиться на благо Московской Фемиды. Временно, всего-то на две недели, в силу острой служебной надобности. Думаете откажут?
— Конечно нет, — усмехнулся я. — Уверен, моему большому начальству вообще по барабану, чем станет заниматься следователь провинциального городка, да еще во время отпуска.