Маменька с папенькой не возражали против того, чтобы я, накануне замужества, немного поработала. Как выразился папенька — заработала себе на булавки своим трудом!
Однако, после известных событий (да-да, милый мой Ваня, эти события тебе хорошо известны!) г-н директор сообщил, что он не может допустить, чтобы преподавателем гимназии ведомства Императрицы Марии Федоровны работала учительница, так «грубо поправшая все устои и основы образования», поэтому он вынужден отозвать назад свое предложение.
Сегодня меня вызвали в кабинет директора и сообщили, образно говоря, что «если мадмуазель Елена пожелает заняться преподавательском деятельностью, то она может рассчитывать на ту должность, которую ей предлагали до ее обручения».
Г-н директор, а также наша классная дама В. Л. дали понять, что те резкие слова, сказанные мне и наказание, которому меня подвергли (целую неделю отстранения от занятий!) были сделаны в целях воспитания будущих гимназисток.
Но суть разговора свелась к тому, что мне вновь предложили место преподавательницы, но уже не только французского, но и немецкого языков. Г-н директор и классная дама говорили — что в гимназии сложилась безвыходная ситуация. С нового учебного года в Череповецкой женской гимназии открывается 8-й класс, где станут готовить домашних учительниц. Разумеется, никто не доверит мне ни старшие классы, ни 8-й класс, зато в 1−4-х классах, кроме французского, у меня добавится еще и немецкий.
Наш городской голова уже два года пытался получить разрешение на открытие в Череповце дополнительного класса, но Новгородский учебный округ ему отказывал. Иван Андреевич был вынужден обратиться напрямую в Министерство и, к его вящему удовольствию, разрешение получено.
Но, как это нередко бывает, известие об открытии дополнительного класса уже разошлось по губернии (а кроме нашей — еще и по Вологодской), г-ну директору поступило свыше 20 предварительных прошений, не исключено, что к концу лета будет еще больше. Беда только в том, что преподавательниц иностранных языков только две. Наша мадам Лили и еще одна — Эльвира Павловна, что ведет лишь немецкий. Предложить преподавание иностранных языков просто некому.
Господин директор сказал, что он помещал объявление в «Новгородских губернских ведомостях», но дело в том, что пока он может обещать претендентке на должность только жалованье. Гимназия не сможет дать преподавательнице жилья. Также не выделено денег ни на дрова, ни на керосин! Этими суммами распоряжается Учебный округ, но округ сможет дать деньги только в 1885 году.
Стало быть, нужно искать учительницу здесь, в Череповце.
Как сказал г-н директор, в выпускном классе только четыре ученицы (считая меня!), которым можно доверить преподавание. Но Влада Иванаева уезжает на курсы по стипендии губернатора (ты должен об этом знать!), Таня Виноградова тоже собирается в Петербург, но после некоторых событий ей преподавание бы не предложили. Есть еще одна барышня — Тоня Скворцова, но она из Вытегры и собирается вернуться домой. Мол — если ей не выделят казенную квартиру, то снова придется жить у тетки, а ей это ужасно не хочется.
Г-н директор и госпожа классная дама обратились ко мне с величайшей просьбой — не буду ли я так любезна и, не соглашусь ли потрудиться на ниве народного образования? Но есть условие — я должна оставаться незамужней хотя бы в течение первого года службы.
Они все прекрасно понимают, наставать не имеют права, но… возможно, мадмуазель (это сказал директор) обсудит предложение со своим женихом — многоуважаемым Иваном Александровичем? Нельзя ли вам подольше оставаться женихом и невестой? Мол, зачем вам так скоропалительно становится мужем и женой? Леночка (это слова Виктории Львовны) потерпите со свадьбой хотя бы… до следующего года. Но желательно, чтобы я дала ответ до конца мая.
Милый мой Ваня, я пока ничего не решила. Все сделаю так, как ты скажешь.
А я разрываюсь. Я ужасно хочу выйти за тебя замуж! Но, в тоже время, хочется попробовать себя в качестве преподавательницы. Тем более, что ты сам мне не раз говорил, что у меня есть талант к преподаванию иностранных языков.
10 уроков, значит — с подготовками займет целых 20 часов! Это ужасно много! Жалованье для начинающей учительницы 180 рублей в год — как ты сказал бы «кошкины слезы», но это будут мои деньги, которые я сама заработаю.
Но еще раз тебе скажу — все будет так, как ты хочешь. Я заранее примеряю на себя роль послушной жены, которая слушается своего мужа'.
И что, написать Леночке — нет, никакой гимназии? Отказывайся, а иначе расторгаю помолвку?
Если она пишет, что разрывается, так на самом деле понятно, что очень хочет стать учительницей. Если бы не хотела, то попросту отказалась бы.
Так что, напишу — мол, уважаю твой выбор. Соглашайся на должность, ты у меня и на самом деле талантливый педагог, будет очень обидно, если твой талант не будет раскрыт.
И надо еще подумать — как же мне так написать, чтобы невеста на меня не обиделась? Напишу чё-нить не то, решит, что я не хочу свадьбы.
Ладно, напишу, что в названии жених и невеста имеется своя прелесть.
М-да… И чего это вдруг люди в учителя хотят подаваться? Вот я, например, очень рад, что оказался здесь в шкуре следователя, а не педагога. Мне этого и в 21 веке хватило. Уж не Анька ли плохо повлияла на мою невесту? Пообщалась дочка статского советника и дворянка с моим домашним тираном…
Ишь, Леночке поработать захотелось. А я-то думал, что осенью наконец-таки заживу той жизнь, о которой мечтал давно, еще в прежней жизни. Это я к тому, чтобы я не просто жил с любимой женщиной, но еще и являлся ей законным супругом. Не знаю, откуда у меня такой бзик, но он есть. Я же и той Ленке несколько раз предлагал отправиться в ЗАГС, а она тянула. И вот, опять.
[1] Подозреваю, что главный герой опять забыл, что григорианский стиль, по которому он жил в 21 веке, отличается от юлианского календаря 1884 года на 12 дней.
Глава шестнадцатаяПисьма обратно
Завтракали мы опять-таки без хозяев. Чета Винклеров с утра пораньше ушла в церковь и до сих пор не вернулась. Матушка намекнула, что ее родственники отправились в храм по какой-то личной причине. Возможно, година какого-то грустного события, случившегося в их жизни.
В принципе, мы на это обижаться не стали. По крайней мере, дядюшка сегодня меня не будил и я спал до своих законных шести утра. Правда, заснуть удалось далеко не сразу. Полночи — может, чуть меньше, все раздумывал о своем ответе Леночке. И так поворачивал, и этак, но все равно возвращался к тому, о чем решил изначально — перенести дату нашей свадьбы «напопозже».
— Нам бы тоже следует в храм сходить, — сообщила матушка. — Мы, как в Москву приехали, всего один раз в церкви молились.
А мы молились? Скорее всего, маменька с Нюшкой ходили, но точно, что без меня. Я бы запомнил.
— Чем сегодня заниматься станешь? — поинтересовалась маменька.
— Письма писать, — мрачно сообщил я.
— Точно, тебе же вчера несколько писем пришло. Да и мне нужно Александру Ивановичу обо всем отписать. Сообщить ему радостную весть. Возможно, ему о тебе государю придется докладывать.
О том, что Чернавскому-старшему придется докладывать о деяниях Чернавского-младшего маменька сказала с гордостью. Ишь, какая у меня монархическая семейка. Один я в ней республиканец. Правда, весьма сомнительный. Дело-то в том, что большую часть жизни я существовал при республике, а монархических идей набраться не успел. Но, по большому-то счету, мне все равно, какая форма правления у моего государства, лишь бы оно было сильным.
— Может, пока не стоит писать, повременить? Тем более сообщать о дипломе кандидата права. Времени-то всего ничего прошло — не будет ли подозрительно?
— Ваня, ты думаешь государь твоему батюшке каждый день приемы назначает? — усмехнулась матушка. — Министр с докладом является раз в неделю, это да, а товарищ-то министра зачем? Добро, если Его Величество месяца через два его вызовет. Ну, если только в департаменте полиции чего-нибудь не стрясется. Тьфу-тьфу…
Тоже верно. И не думаю, что император станет забивать себе голову вопросом — как это претендент умудрился так скоро сдать все экзамены? Чисто формально подходить — я все сдал, комиссия подтверждает, а сроки кого волнуют? У меня же еще «шабашка» в Московском суде. Будем считать, что это дипломная практика.
— Ваня, а ты не заболел ли? — поинтересовалась маменька. — Или от Леночки плохие известия?
Ну, наконец-то, обратила внимание на состояние сына. А мне уже давно хотелось поделиться своей бедой. Но сам заводить разговор стеснялся.
— Куда уж хуже, — хмыкнул я. — Пишет моя Аленка Прекрасная, что ей опять предложили место учительницы иностранных языков, она ужасно жаждет себя попробовать на новом поприще, поэтому предлагает отодвинуть дату свадьбы.
— Так это и хорошо, — отчего-то обрадовалась маменька.
— А чего хорошего? — не понял я.
— А то хорошо, что батюшка к осени не успевает. И даты у нас определенной не назначено, а осень — она ведь длинная. Там, где осень, там и зима, а следом весна придет.
Я только покачал головой. Ишь, какую философию маменька развела. Неужели она настолько против свадьбы? А госпожа Чернавская продолжала:
— Ваня, ты и отца пойми — он только-только на должность заступил, людей еще как следует не узнал. Александр Иванович уже стенал — дескать, как было бы хорошо, если бы сынок свадьбу на следующих год назначил.
В иной жизни я бы брякнул — а батюшка здесь при чем? А тут все просто. Свадьба сына товарища министра — дело уже не узко-семейное, а политическое. Приглашать на свадьбу надо тех людей, которые тебе нужны.Батюшка мне об этом еще в прошлый раз говорил, но понадеялись, что все утрясется. Мне-то, кроме Лентовского с супругой да Абрютина с Верочкой и приглашать некого, а товарищу министра нужно и своего начальника пригласить, и начальников департаментов и еще, наверное кого-то. А я вообще как-то все пустил на самотек. Дескать — наступит осень, там и разберемся. Все забываю, что здесь эпоха другая и свадьбу не подготовишь за неделю, как в моем мире.