— Помогут сыну, но не за красивые глазки, и не за деньги, — догадался я.
— Именно так, — кивнул Наволоцкий. — Дальше рассказывать не стану, с вас довольно. Все. Прощайте. Извозчика мне искать не нужно, ему велено было у суда ждать. Про то, что молчать нужно, вы знаете.
Суперсекретный чиновник вышел, оставив меня не в лучшем состоянии духа. Нет, скажу откровенно — с одной стороны я был очень доволен. Дело мне уже в суд не отправлять, но с другой… Ну не раскрыл я преступление, потому что преступники на свободе. Разумеется, об этом никто не узнает, но для меня это равносильно затрещине.
Наволоцкий либо не сказал ничего, либо рассказал очень много. Можно предположить, что получив весточку от «добряков» из иноземного посольства, Калиновский к министру не пошел, в отставку не подал, а из любви к сыну сделал все, что от него просили.
А дальше просто. Коготок увяз, птичке кранты. Алексей, скорее всего, в Россию не вернулся, а инженер-генерал продолжал снабжать чужеземцев интересующими их данными.
Есть еще подозрение, что из-за сына на папашу и вышли. Наверняка русское посольство обратило внимание, что генеральский сын живет не по средствам. Вероятно, сначала взяли в оборот сына, а через него добрались и до папы.
Эх, ну почему генерала не убили слуги или грабители? Как все было бы проще.
Мне стало совсем грустно, но от тяжких мыслей отвлек шум раскрываемой двери. А это вернулся Николай Иванович. Неужели решил-таки поведать все остальное? Как же.
— Чуть было о самом главном не забыл, — демонстративно хлопнул себя по лбу надворный советник. Залез во внутренний карман и вытащил свернутые в трубку бумаги. Положив их на стол, посетовал: — Из-за этого меня и послали, как простого курьера. Дело Калиновского можно было просто затребовать, да почтой послать. А теперь точно — прощайте.
Конец книги