– Мне это совсем не нравится, – резко сказала матушка Ветровоск. – Откуда всё это взялось? Волшебная еда никого не может накормить!
– Она не волшебная, она божеская, – возразила нянюшка. – Ну, типа ванны небесной. Думаю, это всё делается прямо из небесного свода.
«В действительности рог изобилия представляет собой не более чем овеществлённую метафору безграничного плодородия природы», – прошептал доктор Хлопстел в голове Тиффани.
– Чушь! Ванны с неба не падают! – фыркнула матушка.
– Это в заграницах случилось, ещё в давние времена, – сказала нянюшка и повернулась к Тиффани: – На твоём месте, милочка, я бы завтра взяла эту штуку и отправилась в лес посмотреть, что ещё она умеет. Кстати, прямо сейчас я бы не отказалась от свежего винограда, если ты не против.
– Гита Ягг, это рог изобилия, имущество богов, а ты хочешь использовать его, как… как кладовку! – возмутилась матушка. – Хватит с меня того, как ты тогда из-под ног Тиффани пыталась себе кусок урвать!
– Но рог – он же и есть кладовка, – с невинным видом ответила нянюшка. – Вроде как место, где хранится будущий урожай.
Тиффани очень осторожно положила рог обратно на стол. Он упорно казался ей каким-то… живым. Не верилось, что это всего лишь волшебное орудие. Он словно прислушивался к тому, что происходило в комнате.
Едва коснувшись стола, рог стал съёживаться, пока не уменьшился до размеров небольшой вазочки.
– Звиняйте, мадамы, – сказал вдруг Явор Заядло. – А пиво оно делать могёт?
– Пиво? – рассеянно повторила Тиффани.
Раздалось шипение. Все взгляды обратились на вазу в форме рога. Коричневая жидкость хлынула через край.
Тогда все взгляды обратились на матушку Ветровоск.
Матушка пожала плечами.
– Что вы на меня-то смотрите? – сморщилась она. – Всё равно же выпьете…
Рог и правда живой, подумала Тиффани, когда нянюшка кинулась за кружками. Он учится. Он уже выучил мой язык.
Около полуночи Тиффани проснулась оттого, что на груди у неё стояла молодая белая курочка. Отпихнув её, Тиффани села и стала шарить ногами по полу в поисках тапок, но нашарила только кур. Затеплив свечу, она увидела, что шесть курочек топчутся в ногах кровати. Пол был весь в курах. И лестница тоже. Курочки кишели в каждой комнате внизу. Кухню они затопили полностью и забились даже в раковину.
Они не шумели, только время от времени издавали тихое «ко-ко-ко», какое издают куры, когда не очень-то понимают, что происходит, то есть практически постоянно.
Куры упорно ковыляли прочь из кухни, чтобы дать дорогу другим. Ко-ко-ко. Потому что рог изобилия, который сделался размером чуть больше курицы, выплёвывал по курице каждые восемь секунд. Ко-ко-ко.
На глазах у Тиффани очередная курочка приземлилась на гору сандвичей. Ко-ко-ко.
Эй сидела на роге изобилия, вид у неё был глубоко озадаченный. Ко-ко-ко. А посреди кухни похрапывала в кресле матушка Ветровоск, окружённая толпой восторженных курочек. Ко-ко-ко. Если не считать храпа, кудахтанья со всех сторон и шарканья куриных лап, было тихо. Кухня в свете свечи казалась очень мирной. Ко-ко-ко.
Тиффани сердито уставилась на кошку. Кошки трутся головой обо всё подряд, когда хотят, чтобы их накормили, верно? Ко-ко-ко. И мяучат. Ко-ко-ко. А рог изобилия учится понимать языки… Ко-ко-ко.
Тиффани прошептала:
– Хватит кур, – и через несколько секунд куриный поток иссяк. Ко-ко-ко.
Но она не могла просто повернуться и уйти. Тиффани легонько потрясла матушку за плечо и, когда та проснулась, сказала:
– Хорошая новость – нам больше не надо думать, куда девать гору сандвичей… Э-э…
Ко-ко-ко.
Глава 9. Поворот на весну
На следующее утро резко похолодало. На землю спустился тот одуряющий, мертвящий холод, который, кажется, способен заморозить огонь в камине.
Тиффани направила метлу вниз и приземлилась в лесу в некотором удалении от нянюшкиного дома. Метель сюда не заметала, но снежный покров был глубиной Тиффани до колена, а из-за мороза он схватился ледяной коркой, которая хрустела у неё под ногами, как чёрствый хлеб.
Она отправилась сюда якобы поучиться обращаться с рогом изобилия. Но на самом деле Тиффани просто сбежала, чтобы не попасть под раздачу. В конце концов, нянюшка Ягг останется довольна, ведь теперь у неё в сарае теснятся и твердят своё «ко-ко-ко» аж пять сотен молодых курочек. Но полы и даже лестничные перила в доме покрылись толстым слоем помёта. И потом, шёпотом добавила матушка, а если кто-нибудь скажет «акулы»?
Тиффани сидела на пне среди заснеженных деревьев, рог изобилия лежал у неё на коленях. Когда-то в лесу было красиво. Сейчас – омерзительно. Белые сугробы, тёмные стволы, раздетый догола чёрно-белый мир, толстые сучья над головой заслоняют солнце. Тиффани не хватало простора лугов.
Забавно… Рог изобилия всегда был немного тёплым на ощупь, даже сейчас, в морозном лесу. И он как будто заранее знал, какого размера сделаться. Я расту, я уменьшаюсь, подумала Тиффани. А вот лично я чувствую себя очень маленькой.
И что же дальше? Что теперь? Она всё надеялась, что могущество снизойдёт на неё само, свалится с неба, как рог изобилия. Не снизошло.
Под снегом скрывалась жизнь. Тиффани чувствовала её кончиками пальцев. Где-то там, в глубине, где его никому не достать, спало настоящее лето.
Орудуя рогом, как лопаткой, Тиффани разгребла снег до прошлогодней листвы. Там, в паутине грибницы и переплетении бледных молодых корешков, продолжалась жизнь. Сонный червяк неуклюже спрятался под высохший лист, тонкий и дырявый, как кружево. Там, откуда уполз червяк, обнаружился жёлудь.
Лес не спал. Он только затаил дыхание. Все леса на свете ждали её, Тиффани, а она не знала, что делать.
Я не Летняя Владычица, сказала она себе. Я никогда не смогу стать ею. Я заняла её место, но я никогда не смогу ею стать. Возможно, мне удастся вырастить несколько цветов, но я не она. Она пойдёт по земле, и океаны древесных соков хлынут вверх по мёртвым стволам, тонны травы вырастут в одночасье. Смогу я так? Нет. Я всего лишь глупая девчонка с парой фокусов в кармане. Я всего лишь Тиффани Болен, ребёнок, который болен тоской по дому.
Почувствовав себя виноватой перед несчастным червём, она подышала на землю, пытаясь согреть её дыханием, и нагребла сверху побольше листьев. И тут раздался тихий влажный «чпок», словно лягушка щёлкнула пальцами, и жёлудь лопнул. Белый росток проклюнулся из него и на глазах у Тиффани вытянулся на полдюйма.
Она торопливо вырыла ямку в земле, положила туда жёлудь и закопала.
И почувствовала на себе чей-то взгляд. Тиффани быстро встала и оглянулась. Вокруг никого не было видно, но это ещё ни о чём не говорило.
– Я знаю, что ты здесь! – крикнула Тиффани, продолжая озираться. – Кто бы ты ни был!
Её голос эхом вернулся к ней. Тоненький, испуганный голосок, даже ей самой это было слышно.
Тиффани невольно вскинула рог изобилия.
– Выходи! – пискнула она. – Или я…
«Или что? – подумала она. – Или я завалю тебя фруктами?»
С ветки с глухим стуком упал ком снега, Тиффани подскочила от испуга и почувствовала себя совсем уж глупо. До чего она докатилась – дёргается из-за какой-то горсти снежинок! А ведь матушка Ветровоск всегда говорит: ведьма даже в самом тёмном лесу ничего не боится, ибо твёрдо знает, что она – самое опасное существо в этом лесу.
Тиффани подняла рог изобилия и почти безнадёжно прошептала:
– Клубника.
Что-то вылетело из рога с глухим «шух» и расплылось красным пятном по стволу дерева шагах в двадцати от неё.
Тиффани не стала подходить и проверять. Рог изобилия всегда делал то, что требовалось.
Чего нельзя сказать про неё саму.
И, ко всему прочему, сегодня был её черёд помогать Аннаграмме. Тиффани тяжело вздохнула. Возможно, и с этим она тоже не справится.
Она оседлала метлу и медленно скрылась за деревьями.
Минуту-другую спустя из маленькой горки земли, на которую она подышала, стремительно показался зелёный побег, вытянулся дюймов на шесть и выпустил пару листиков.
Послышались приближающиеся шаги. Вовсе не такие скрипучие, какими обычно бывают шаги по снегу. Потом, впрочем, скрип всё же раздался – такой, будто кто-то опустился на колени на ломкую ледяную корку.
Пара костлявых, но сильных рук принялась сгребать снег и сухие листья и лепить из них высокую и тонкую стену вокруг ростка. Когда дело было сделано, побег оказался укрыт от ветра за стеной, словно солдатик в крепости.
Маленький белый котёнок попытался ткнуться в него носом, но те же руки осторожно подняли котёнка и отставили в сторону.
Матушка Ветровоск встала и двинулась обратно через лес, не оставляя следов на снегу. Никогда не учи других всему, что умеешь.
Аннаграмма день за днём понемногу училась, но дело шло трудно. Нелегко научить чему-нибудь человека, твёрдо уверенного, что знает всё на свете. Поэтому уроки проходили примерно так:
– Ты ведь знаешь, как приготовить плацебо-корень, да?
– Конечно. Это все знают.
Тут главное не говорить: «Отлично. Покажи мне», потому что тогда Аннаграмма будет некоторое время тянуть резину, а потом заявит, что у неё разболелась голова. Надо сказать: «Отлично, тогда посмотри, как я его готовлю, а если я вдруг сделаю что-то не так, тогда скажи мне об этом и сделай правильно». А по ходу работы вставить что-то вроде:
– Как ты знаешь, матушка Ветровоск утверждает, что вместо плацебо-корня сойдёт почти всё, что угодно, но по возможности лучше всё-таки использовать настоящий корень. Если приготовить из него микстуру, получится отличное лекарство от лёгких недомоганий… но ты это, конечно, и так знаешь.
И тогда Аннаграмма скажет:
– Разумеется, знаю.
Через неделю похолодало так, что в чащобах стали лопаться самые старые деревья. Старики говорили, такого уже много лет не видывали. Стволы лопаются, когда соки внутри них замерзают в лёд и разрывают дерево.