ое «жизнь удалась» и пошла искать буфет, который американцы отчего-то называют баром.
– Тебе налить? – оглянулась она на Марию.
– Э… – задумалась госпожа адъютант. – Даже и не знаю. Наверное, я бы предпочла сначала поесть. Как думаешь, адмирал, ресторан в отеле соответствует?
– Полагаю, что узнать это мы можем только опытным путем, – Лиза все-таки налила себе немного коньяка, предположив, что аперитив перед плотным ужином ей уж точно не повредит. – Василия позовем?
– Я бы предпочла ужин вдвоем.
– Ну, значит, вдвоем, – не стала спорить Лиза. – Я только позвоню Василию, предупрежу, чтобы не ждал, и пошли!
Ресторан оказался на высоте. Обслуживание, меню, декор все соответствовало уровню постоялого двора, заявленному в ценах на проживание. Как говорится, скажите, сколько стоит ваш номер за одну ночь, и я скажу, к какому классу относится этот отель.
– У меня появилась одна любопытная идея, – сказала Лиза, потихоньку расправляясь с шестисотграммовым стейком из телятины. – Авантюризм, конечно…
– Да ну? – улыбнулась в ответ Мария, аккуратно прожевав кусочек мяса, она тоже ела стейк, но гораздо меньшего размера. – У тебя бывают другие идеи?
– У меня бывают разные идеи, – парировала Лиза и запила мясо глотком красного итальянского вина. В том числе и суицидальные. Но в этот раз…
Она не стала возвращать бокал на стол, а вместо этого поднесла его к губам.
– Как ты относишься к тому, чтобы прогуляться на ту сторону? – спросила Лиза, сделав еще один глоток вина.
Идея, конечно, вполне безумная, но что правда, то правда: жить по-другому она теперь не умела, да и не хотела. Можно сказать, не могла. А тут еще и афаэр вдруг начал «подавать признаки жизни», да не абы как, а так, как еще никогда на памяти Лизы. Это было похоже на карту вин, вроде той, что подал им сомелье, или на меню A La Carte, которое принес метрдотель. Только выбор победнее, зато предложения куда интереснее. Сейчас Лиза точно знала, что может «пройти» в мир победившего капитализма, где познакомилась с Федором и Марией, или в свой собственный мир, где у Лизы Берг, – ну, то есть теперь Линевой в замужестве, – вполне уже мог кто-нибудь родиться. Мальчик или девочка. Было еще несколько вариантов, три из которых проходили по разряду «на деревню дедушке», а два вели в таинственную кальдеру, по которой Лизе уже пришлось однажды путешествовать. Другое дело, что если один ход – или узел схождения – определенно вел куда-то туда, где они и оказались в свое время в обнимку с Рощиным, то за второй калиткой лежала настоящая terra incognita, так как Лиза совершенно не представляла, куда ведет этот «лаз».
Впрочем, «затерянный мир» кратера ее ничуть не привлекал. Настроения гулять по пересеченной местности у Лизы сейчас не было. Во всяком случае, не после плотного мясного обеда на американский манер. Но вот сходить в Ленинград, – подышать сырым невским воздухом, да и Марию заодно познакомить с другим вариантом исторической последовательности, – показалось вдруг весьма заманчивым.
– На другую сторону? – чуть прищурилась Мария.
– Хочешь посмотреть на мир победившего социализма? – прямо спросила Лиза.
– Было бы любопытно… Ты почувствовала точку схождения?
– Да, понимаешь какое дело, не то чтобы это была точка, но я точно знаю, что там, на той стороне, сейчас ранний вечер. Время года то же самое, что и здесь… И точка выхода удобная. Нас там точно никто не заметит.
– А оденемся во что? В апреле может быть холодно, – Мария не возражала, она обсуждала логистику операции. – Мода опять же…
– Ну, если там ничего кардинально не изменилось, – предположила в ответ Лиза, – твое темно-синее платье, светлый плащ и черные туфли на низком каблуке будут смотреться пусть и не аутентично, но вполне приемлемо. Может быть, ты из-за границы приехала… Или, скажем, индивидуальный пошив…
– А деньги? – сразу перешла ко второму, но не менее важному вопросу Мария. – Или просто погуляем?
– Да нет, отчего же! – пожала плечами Лиза, стремительно вспоминая детали своей прежней жизни. – Там неподалеку есть магазин Торгсина…
– Торгсина? – переспросила Мария, никогда, по-видимому, не слышавшая прежде этого слова.
– Ну, это такой магазин, где можно покупать товары за валюту, – попробовала Лиза объяснить реалии своей прежней жизни.
– За валюту? В СССР?
– В СССР, – подтвердила Лиза. – За валюту. Люди же ездят за границу. Кое-кто там даже работает, у других – родственники. Артисты, художники, кинематографисты… Да и к нам приезжают. Так что есть у людей на руках фунты и стерлинги. Немного, но есть. Раньше всю валюту положено было сдавать государству, а взамен выдавали чеки. Но потом разрешили привозить валюту. Ее все равно негде потратить, если только не в Торгсине. А за перепродажу можно и в тюрьму сесть. Так что есть такие магазины. И в них также осуществляется скупка золота, серебра, ювелирных изделий… Зайдем, продадим что-нибудь не слишком дорогое и проведем славный вечер при социализме. Ты как?
– Я за! – улыбнулась Мария. – Но оружие берем?
– А как же! – даже удивилась вопросу Лиза. – Я без оружия теперь никуда!
Двор-колодец. Потрескавшийся старый асфальт. Запах давно не мытого мусорного бака.
– Н-да, – усмехнулась Мария и покачала головой. – Узнаю родину. По запаху.
– Вот только не надо! – вступилась за отечество Лиза. – Можно подумать, мусорные баки в других странах пахнут лучше! И потом твоя родина, Маша, в Лотарингии, разве нет? – добавила, когда, миновав одну подворотню, они направились через очередной двор к другой. – А там, небось, то еще амбре стояло в городах… и селах.
– Ладно! Не обижайся! – примирительно тронула ее за плечо Мария.
Интересный феномен: Мария с Лизой никогда не ссорилась. Бывало, отношения на день-два становились прохладными или даже холодными. Это да! Но ссор как таковых не было и в помине. Ни Лиза, ни Мария такого просто не допускали. И это был странный и совершенно новый для Лизы опыт. Обычно она лаялась даже с самыми близкими подругами. С Надей, например, или Клавой. Да хоть с Полиной, которую воспринимала едва ли не как младшую сестру. Одно другому не мешает: под горячую руку запросто могли наорать что одна, что другая. Поорут, бывало, выскажутся по всем поводам, и снова мир, дружба, благорастворение воздухов. Однако с Марией с самого их знакомства все сложилось по-другому. Даже голоса друг на друга не повышали, не то чтобы послать по матери, хотя прочих всех запросто могли. Если кто попал под горячую руку, так тому и быть.
Между тем вышли на улицу.
– Это Васильевский остров? – спросила, оглядевшись, Мария.
– Я же говорила тебе, сходство поразительное! – кивнула Лиза, но сразу же перешла к делу, ибо как давно и не нами, но верно сказано, делу – время, потехе – час!
– Давай-ка поспешим! – предложила она. – Дело к вечеру, Торгсин скоро закроется, а у нас ни копейки денег!
И в самом деле, к магазину подошли за четверть часа до закрытия. Что называется, впритык. Войдя в торговый зал, Лиза первым делом бросила взгляд на часы, висевшие на стене над прилавком галантереи.
«Без четверти шесть! – отметила она. – Значит, минус пять часов!»
В Новом Амстердаме сейчас было около одиннадцати часов вечера. И это стоило иметь в виду, чтобы вернуться в «Савой» не позднее шести часов утра по североамериканскому времени.
Лиза сделала мысленную зарубку и, оставив Марию любоваться ассортиментом дамских сумочек, перчаток и поясов, поспешила к отделу скупки. Она надеялась, что за время ее отсутствия законы в СССР кардинальным образом не изменились и, в отличие от валюты и дорогих ювелирных украшений, золотой лом, в который превратилось одно из ее колец, по-прежнему можно продать без предъявления документов. Так и вышло. За обломки золотого кольца весом в три и две десятых грамма без пробы и, разумеется, без камня скупщик-ювелир предложил триста семьдесят рублей. Сумма показалась Лизе достаточной – ее зарплата на момент убытия в Себерию была на сто рублей меньше, и она согласилась не торгуясь. Впрочем, торгуйся или нет, сколько сказали, столько и дадут.
«Это же СССР, – напомнила она себе, возвращаясь к ожидавшей ее Марии. – А в СССР плановая экономика! Разве нет?»
– Ну, вот мы и при деньгах! – сообщила она подруге. – Ничего не хочешь прикупить?
– Да нет! Спасибо! Как-то не хочется!
– Ну, на нет и суда нет! – усмехнулась Лиза в ответ на иронию, прозвучавшую в голосе Марии. – Я бы, однако, купила местного табачка и зажигалку, но это будет дешевле сделать не здесь, а в магазине напротив.
Возражений не последовало. Мария не хуже Лизы понимала, что пачка неизвестных здесь и сейчас сигарет или папирос вызовет гораздо больше недоумения и вопросов, чем их платья или туфли, которые, по-видимому, должны казаться аборигенам одновременно и элегантными, – а значит, и не дешевыми, – и несколько старомодными, что отнюдь не криминал. Другое дело, что их наряд по-любому привлекал к себе внимание, как, впрочем, и они сами. Две молодые интересные женщины, одетые странно, но тем не менее со вкусом, притягивали к себе не только мужские, но и женские взгляды. Это было не слишком хорошо, но с этим можно было мириться. За такое «преступление» их не стал бы останавливать ни один милиционер в здравом уме и твердой памяти. А значит, этим пунктом можно было пренебречь.
В магазине через дорогу Лиза купила себе пачку папирос «Герцеговина Флор», на что Мария лишь иронически улыбнулась, сигареты «Мальборо» для подруги и две разовые газовые зажигалки. Поэтому, выйдя на улицу, они первым делом направились к расположенному неподалеку скверу, сели на садовую скамейку и, наконец, закурили.
Папиросы оказались на удивление приличными, не разочаровалась в покупке и Мария.
– Практически тот же вкус, если я не ошибаюсь, – сказала она, выдохнув в прозрачный воздух струйку сизого дыма. – И вообще, очень похоже на Петербург, хотя и победнее.