– Тогда пошли! – усмехнулась довольная Лизиным отношением к делу пилот легких машин Аллен.
И они отправились на прогулку по городу, плавно перешедшую, как и планировалось, в обед с алкоголем и загул, затянувшийся далеко за полночь. Впрочем, ничего экстремального, хотя и выпили от души. Вот после очередной порции бурбона Лиза и спросила захмелевшую Нину Аллен о ее муже.
– Слушай, – спросила она, разливая по новой, – мне примерещилось, или у твоего благоверного действительно татушка на левом плече?
– Это где же это ты видела Дейва без сорочки? – нахмурилась Нина, пытавшаяся, верно, вспомнить, при какой такой оказии ее супругу пришлось прилюдно оголять торс. Еще хуже, если не прилюдно.
– Да вот я и сама диву даюсь, – кивнула Лиза, с ходу ухватившая нерв интриги, – где бы я его могла видеть без рубашки? Может, приснилось?
– Не похоже на сон, – возразила пилот, отдышавшись после приема на грудь. – У него действительно есть татуировка.
– Да иди ты!
– Точно так!
– И что там нарисовано?
– Перо и свиток, – ничуть не смутившись, поведала Нина, пытаясь одновременно зажевать кукурузный виски кусочком соленого нью-йоркского бейгла, ничем, на самом деле, кроме соли и формы не отличающегося от новгородского бублика.
– Перо и свиток? – «не поверила» Лиза и тоже отломила себе кусочек. – Серьезно? И что это значит?
– Это он в университете сделал, – объяснила пилот. – Братство какое-то. В смысле студенческое братство.
– Черт! – Лиза подняла свой стакан. – Давайте выпьем, девушки, и я попытаюсь вспомнить, откуда я знаю про тату.
Ну, разумеется, ничего она не «вспомнила». Да, и откуда бы? Это ведь была всего лишь догадка, неожиданно попавшая в цель. Предположение, основанное на совпадении названия американской организации, конкурировавшей с тайным обществом полковника Штоберля, и татуировки, о которой рассказала Мария.
«Н-да, чем дальше в лес, тем больше дров!» – покачала она мысленно головой, но вслух ничего, разумеется, не сказала. Нина, скорее всего, ничего о тайной деятельности доктора Аллена не знает, но береженого, как говорится, Бог бережет!
Лиза промолчала, разливая виски по стаканам, лишь бросила многозначительный взгляд на Марию. Та ее, впрочем, поняла без слов, потому как и сама была в теме, но и она тоже от комментариев воздержалась. Не обсуждать же «всю эту хрень» в присутствие постороннего! А Нина явно была в этом деле посторонней. Во всяком случае, в это хотелось верить.
«Ладно, – решила Лиза, покрутив вопрос в своей пьяной голове, – вот пощупаем ее муженька на предмет „искренности перед партией“, тогда точно и узнаем, кто здесь кто и с чем его едят!»
Доверяй, как говорится, но проверяй. Где-то так.
Однако пощупать Дейва Аллена у них не получилось. В планы Лизы, как уже случалось с ней в прошлом, и не раз, вмешались форс-мажорные обстоятельства. В семь часов утра ее разбудил телефонный звонок. Время было раннее, в особенности для тех, кто, как Лиза, лег спать сильно за полночь, крепко выпивши и к тому же не один. Так что условия пробуждению с улыбкой на устах – типа проснись и пой никак не соответствовали. Напротив, Лиза была готова обрушить на голову виновника столь ранней побудки всю силу своего праведного гнева. Но и не ответить нельзя: а вдруг что-то важное? Ведь просто так в семь часов утра нормальные люди по телефону не звонят.
Лиза осторожно выбралась из-под крепко спавшей Марии, перекатилась через левое плечо и, сцапав телефонную трубку, прохрипела – голоса отчего-то на месте не оказалось:
– Браге у аппарата.
Выяснилось, звонит портье, вернее, старший администратор ночной смены. Выслушав его извинения и объяснения, Лиза сжалилась, – тем более ей и самой стало любопытно, – и разрешила переключить линию на коммутатор. Теперь в дело вступили телефонные барышни, и, в конце концов, – не без некоторых усилий, разумеется, – Лизу соединили с полковником Штоберлем, звонившим отчего-то из баварского Мюнхена.
– Здравствуйте, Лиза, – вежливо поздоровался полковник сквозь шорохи помех.
– И не лень вам, Фридрих? – спросила Лиза просто для того, чтобы не молчать в трубку. – У вас там, небось, ночь уже.
– Час после полуночи, – уточнил полковник. – Нет, не лень, потому что ленивый платит дважды.
– А разве не скупой? – почти проснулась от удивления Лиза.
– И скупой, и ленивый, мейн либер фрау адмирал, ничуть не смутившись, возразил Штоберль. – Два греха, один результат!
– Хорошо, – согласилась Лиза, – переходите, мейн либер херр оберст, к сути дела, пожалуйста.
– Суть в том, что покушение на вас, адмирал, организовала мексиканская разведка. Судя по всему, Лиза, вы их до смерти напугали, вот они на вас и вызверились.
«Мексиканцы? – не поверила своим ушам Лиза. – Они что, с дуба рухнули? Нападение на старшего офицера противника до начала боевых действий и формального объявления войны… да еще и на нейтральной территории?»
– Почему вы молчите, Лиза? – забеспокоился Штоберль.
– Перевариваю.
– Ну что ж… переваривайте, – согласился полковник, – но будьте любезны, примите меры предосторожности!
– Предлагаете нанять телохранителей? – тяжело вздохнула Лиза, все еще переживая волну гнева, вызванную возмутительным нарушением законов ведения войны и требований офицерского кодекса чести.
– Это ирония? – переспросил Штоберль. – Напрасно, Лиза! Береженого Бог бережет! А я за вас волнуюсь.
– А нельзя ли их отдать под суд? – спросила Лиза, представив на мгновение заголовки газет.
– Нельзя.
– Даже боюсь спрашивать, отчего, – снова тяжело вздохнула Лиза, прикинув, о чем может идти речь.
«Небось, запытали сердешных до смерти… Но с другой стороны…»
Действительно, какое ей дело до того, что сделали люди Штоберля с неудачливыми мексиканскими террористами? Ровным счетом никакого. «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет», так кажется?
– Вот и не спрашивайте! – между тем ответил на ее реплику полковник. – Но оружие держите под рукой. Мексиканцы настроены весьма решительно.
– Я тоже! – заверила Лиза.
– Тогда я, с вашего позволения, откланяюсь. Время действительно позднее, а я не молодею.
– Спасибо, Фридрих, – поблагодарила Лиза, – и до свидания!
«Да уж! Хорошо утро начинается!» – поморщилась она, положив трубку, но как показало время, это были еще цветочки. Ягодки случились в пол-одиннадцатого утра, когда Лиза и Мария уже были готовы отправиться на очередные поиски приключений, включавшие в себя, среди прочего, попытку аккуратно взять Дейва Аллена за яйца. Причем понятие «аккуратно» никак не означало, что доктору не будет больно. Будет, разумеется, и Лизу это скорее вдохновляло, чем наоборот.
Однако не вышло. Едва Лиза примерила подходящую случаю шляпку от Эльзы Скиапарелли, как снова зазвонил телефон.
– Не нравится мне это, – прокомментировала Мария оживший зуммер телефонного аппарата. – Чует мое сердце, не к добру.
Так оно и оказалось. Звонил представитель Центрального командования Сил Самообороны[12] в Питтсбурге майор Эванс. И сообщение, которое он передал Лизе, в корне меняло планы Елизаветы и Марии на сегодняшний и все последующие дни: ходовые испытания «Рио-Гранде» успешно завершены три дня назад, и, если госпожа адмирал предполагает участвовать в акте передачи авиаматки Силам Самообороны Республики Техас, ей следует быть на месте, то есть на верфи «Бруно Айленд» в Питтсбурге не позднее полудня одиннадцатого апреля. Ну, а поскольку с полуночи сего дня на календаре значилось десятое апреля, то получалось, что ни на прогулки по городу, ни на охоту на мистера Аллена времени у женщин уже не оставалось.
– Что ж, – сказала Лиза, завершив разговор с техасским майором, – чему быть, того не миновать. За дело!
И они принялись за дело, а сделать следовало не так уж мало. Сообщить об отъезде другу Василию. Заказать билеты на скорый поезд до Питтсбурга. Собрать вещи. Вызвать извозчика и расплатиться за проживание. Плюс несколько деловых звонков и пара телеграмм. И наконец, преображение, ведь смена планов требовала и кардинального изменения облика. Шелковый платок Hermes, бюстгальтер фирмы Warner, полукорсет, шелковые панталоны и чулки Опух, платье, шляпка и приталенное пальто – все эти шедевры галантереи и портновского искусства отправились прямиком в чемодан. Их место заняли практичное и удобное черное белье унисекс, принесенное Марией вместе с высокими носками из Парижа двадцать первого века, и военная форма Сил Самообороны Республики Техас.
– Ну что ж, адъютант, – усмехнулась Лиза, окинув Марию довольным взглядом, и, следует заметить, там было на что посмотреть, – похоже, наши вакации благополучно завершились. Труба зовет… Ну, ты понимаешь! Готова к труду и обороне?
– Чему быть, того не миновать, – пожала плечами Мария.
Слова простые, движение привычное, но если на тебе черный флотский китель и на плечах у тебя отнюдь не декоративные офицерские погоны, контекст изменяется самым драматическим образом. Слова меняют смысл, приобретая особую глубину, движение плеч – тоже.
«Ну, я-то ладно! – покачала мысленно головой Лиза. Я и не на такие безумства способна, но тебе-то, Маша, зачем?»
Впрочем, Мария не зря, наверное, рассказывала ей про дни своей средневековой юности. Та еще ведьма, если отбросить благоглупости века просвещения. И мысли наверняка читает, или еще что. Поэтому Лиза не удивилась, когда получила ответ на свой по большей мере риторический вопрос.
«Это ты только думаешь, что одна такая на свете, – чуть прищурилась Мария, но я состою в этом клубе куда дольше тебя!»
И то сказать, с чего бы вдруг предаваться сомнениям! Лиза же видела Марию в деле и не раз имела возможность убедиться, что авантюризм не грех, а состояние души. Не нужен был Марии особый повод. Патриотизм, скажем, честь мундира и прочие сложности бытия.
«Дерусь… просто потому, что я дерусь», – сказал однажды Портос, и этот мотив, если подумать, ничем не хуже любого другого. Даже лучше.