Однако в родных пенатах Лизу ожидали правильные люди, и люди эти четко знали, что и как надо теперь с ней делать. Пока Надежда расстегивала многочисленные пуговицы и крючки роскошного адмиральского мундира – все-таки техасцы в этом смысле впереди планеты всей, – Клавдия потчевала подругу водкой из ледника и крошечными бутербродами с паюсной икрой, а Полина излагала планы на ближайшие двенадцать часов.
– Посидишь в ванне… Сауна была бы, конечно, лучше, но за неимением гербовой… – щебетала, покуривая в сторонке, доктор Берг. – Отмокнешь, согреешься… Я там тебе приготовила Березовый шампунь[32] от Чулкова, сухие лепестки роз и розовое мыло от госпожи Рогожиной. Ну, и коньячок… Франки конечно же подлецы, но коньяк делать умеют, мерзавцы… папироски египетские… то да се…
– Тебе как, не надоело в мундире шляться? – спрашивала между тем Надежда, с интересом рассматривая крой мундира, швы и прочие военно-портновские диковины. – Я тебе тут кое-что приготовила, в смысле пошила… Косой крой, облегает на груди и бедрах, подчеркивает талию… Серебристый шелк… Отделка палевым атласом… Можешь вечером для разнообразия надеть платье, если захочешь… Или нет.
– Захочу! – выдохнула Лиза, переждав прохождение по пищеводу очередного глотка ледяной водки. – Конечно же захочу! Платье, кружевное белье, шелковые чулки…
– Ну и славно! – обрадовалась Надежда, опасавшаяся, верно, что ее «любимый пилот» возьмется за старое и вернется к аскетически-спартанскому стилю пилотов-истребителей. – Тогда и туфельки подберем на высоких каблуках, если конечно же ты в них сможешь ходить.
– Смогу! – пообещала Лиза. – Нога уже почти не болит. Я вон и вальс танцевала с президентом Рэтлифом…
– Отмокнешь и за стол, – как ни в чем не бывало продолжала тараторить Полина Берг. «Поляна» будет просто загляденье! Как в лучших домах, ей-богу! Варвара и Татьяна там сейчас командуют…
«Двоюродные стервы?! А их-то каким ветром занесло? Я что же, теперь их тоже должна любить?» – удивилась Лиза, все еще числившая себя отрезанным ломтем, отчего ей на самом деле было ни жарко и ни холодно.
– А пока будешь отмокать, – вбросила свой гривенник Клавдия, – послушаешь граммофон. Я там тебе пластинку приготовила: «Золото Рейна». Запись Венской оперы. Дирижирует сам Эрик Куссман. И я там, к слову, партию Эрды исполняю. Говорят, недурно получилось…
– Боже, как я рада вас всех видеть! – Порыв был искренним, но Лиза с подругами и раньше себе притворства не позволяла. Какая, к черту, может быть фальшь с теми, кто неподдельно тебя любит в прямом и переносном смысле этого слова – и кого, прости Господи грехи наши тяжкие, ты и сама любишь и так, и эдак. В этом смысле Лизе повезло. Все три женщины просто замечательные, не говоря уже о том, что красавицы и умницы.
«И Рощину не конкурентки. Мальчики налево, девочки направо, как говорится. Одно другому никак не мешает!»
Не хватало только Марии, но куда «прыгнула» подруга, унося с горящего авианосца свою неземную любовь – коммандера Уго Устари, Лиза не знала. И проверить возможные варианты пока не успела. Просто не смогла в силу своих особых обстоятельств и повышенного внимания окружающих.
– Боже, как я рада вас всех видеть! – сказала Лиза и чуть не заплакала от счастья, но со слезами у нее теперь было туго, хотя мужики, как известно, тоже плачут. Могут плакать, наверное, и адмиралы, но спросить об этом кого-нибудь из знакомых, того же Борецкого, Кондратьева или Маркова, Лиза не могла. Просто стеснялась. А кстати, я теперь что, член семьи?
– Елена Константиновна просила тебя заехать к ней как-нибудь на днях, – криво усмехнулась в ответ Полина, знавшая и не с чужих слов, как сложно выстраиваются отношения в семье Бергов-Браге. Говорит, что приехала бы к тебе сама, все-таки внучка как-никак, но старая стала и хворая… Боится помереть. Так что да, Лиза, теперь ты член семьи. Уж нашей-то с Григорием точно! Не возражаешь?
«Замысловато! – подивилась мимолетно Лиза. – Живоглот мне теперь и в самом деле брат?
Похоже на правду, хотя и верится с трудом. Но, с другой стороны…»
Что она хотела сказать, Лиза забыла в то же мгновение, опрокинув в рот очередную стопку трехпробной[33] водки – хлебного вина нумер 7. Однако основное направление мысли от этого не изменилось.
«Чудны дела твои, Господи! – думала она. – Еще недавно была паршивой овцой, едва ли не изгоем, никто и звать меня никак, а нынче, глядишь, все как у людей: и жених красавец, и семья внезапно обнаружилась и без запинки приняла меня в свой тесный круг, и все-то есть у меня, даже то, о чем и не мечталось! Вот разве что стоит, наверное, прикупить землицы к имению в Кобоне да фольварк отремонтировать!»
Замок в Кобоне был небольшой, но зато старый, аутентичный. Им, правда, никто всерьез не занимался лет около ста. Однако, если отремонтировать да модернизировать на новый лад – трубы, проводка, дренаж – усадьба оживет. Можно даже кое-что достроить, и тогда вообще переехать туда жить. А что? Место ведь козырное: считай на границе города и в то же время на природе, в лесу да на реке. На локомобиле, если подновить дорогу через лес, до центра Шлиссельбурга часа полтора езды. На винтокрыле и того меньше.
«Впрочем, зачем мне старый винтокрыл, если я могу купить себе геликоптер с двигателем внутреннего сгорания?»
Дороговато, конечно, но вот чего-чего, а денег у Лизы было безобразно много. Так что да! Вертолет – какой-нибудь новомодный «Борей» – и замок. А обновленная мыза это же и сауна нормальная, и небольшой бассейн с проточной водой, и несколько парадных залов с африканской, лемурской и мексиканской коллекциями. Не говоря уже о винном погребе.
«Заживем!»
Свадьбу сыграли в конце ноября. В Печоре снег выпал еще в октябре, так что и сани, и игры на снегу, включая танцы вокруг ночных костров и через оные костры молодецкие прыжки, – все это случилось именно так, как однажды – и не так, чтобы давно – пригрезилось Лизе по пути в Техас. Было шумно, весело и пьяно, хотя и без безобразий. Без драк, без совокуплений по углам и прочего простонародного варварства. И в сугробах никто не замерз, что, в общем-то, не странно. Гости были людьми опытными, а у кого не хватало личного опыта, того спасало воспитание.
Гостей было много. И это тоже не удивительно, если иметь в виду все привходящие обстоятельства. Первым делом, конечно, семья. Родная кровь, так сказать. Ее, Лизы, неожиданно «проникшиеся» родичи и родные и близкие Рощина, многочисленные, успешные, крепко связанные родовыми узами. За родней следовали друзья и сослуживцы. Господа офицеры и несколько флотских дам, все, как один, в парадно-выходной форме, в фуражках и в шинелях с меховыми воротниками. Шлиссельбуржская богема. Техасские пилоты. Офицеры со «Звезды Севера», включая «Дамский клуб» в полном составе, и, наконец, представители власти, которых оказалось невозможно не пригласить. Возглавлял делегацию кабинет-секретарь Черемисов лично. Подлец, конечно, но и без него не обойтись. По нынешним временам Лиза вынуждена была принимать в расчет такие вещи, которые еще недавно ее вообще не интересовали. Но жизнь нынче стала иной, изменившись, казалось, до неузнаваемости. Поэтому среди гостей находился и небезызвестный Егор Петрович Иванов.
Представитель патриотически настроенных себерских предпринимателей привез Лизе несколько «милых сувениров», в число которых входили гарнитур из превосходных замбизийских изумрудов и шуба из мангазейского соболя, к которой прилагалась шапка-татарка с темными хвостами бургузинских соболей, свободно падающими на плечи и стелющимися по спине.
– Пожалуй, надену, когда пойду под венец, – Лиза умела признавать свои недостатки, иногда ими даже гордилась, и страсть к красивым вещам была одной из ее самых любимых слабостей. Но и то правда, к свадебному платью из серебристо-серого шелка, расшитого нитью темного серебра, соболя подошли как нельзя лучше. Просто идеальное сочетание, что несколько позже подтвердила и Надежда, на безукоризненный вкус которой равнялся весь высший свет Шлиссельбурга, Ниена и Новгорода.
– Рад, что вам понравилось! – сдержанно поклонился Егор Петрович.
Однако подарками господин Иванов не ограничился. И за три часа перед венчанием между ними произошел короткий, но весьма содержательный разговор.
– Понимаю, что не ко времени, но нам, Елизавета Аркадиевна, нужно безотлагательно обсудить один вопрос…
– Один? – Подняла бровь домиком Лиза. – Даже и не знаю. С вами, Егор Петрович, всегда так интересно говорить! Особенно мне нравятся намеки на многообещающие перспективы…
– Зря иронизируете! Я от своих слов не отказывался и не отказываюсь, – возразил Иванов.
О том, собственно, и речь. К Рождеству получите титул княгини Виндавской. Все бумаги подписаны. Василий Андреевич ожидает лишь оказии. Рождественская речь в этом смысле великолепный повод. Так что ждать осталось недолго.
«Княгиня Виндавская?! Суворов-Рымникский, Браге-Виндавская… Звучит!»
– Да я, собственно…
Но Лизе, если честно, и сказать было нечего. Другое дело – мысль о цене титула, мгновенно мелькнувшая в ее быстром мозгу.
«Бесплатных обедов не бывает!» – подумала она. И следующая фраза Иванова лишь усилила ее подозрения.
– Вы, возможно, об этом не знаете, Елизавета Аркадиевна, но в апреле начнется перерегистрация личного состава Флота.
– Что это значит? – о перерегистрации Лиза ничего не знала. Она даже не представляла, для чего бы Флоту вдруг понадобилась эта самая перерегистрация. А Кадровое управление тогда зачем?
– Военная реформа Ефремова, – объяснил посланец. – Не слышали? Впрочем, не в том суть.
– А в чем? – Лиза просто не смогла промолчать. На носу венчание, а тут вдруг этот странный разговор.
– В том, что вас, Елизавета Аркадиевна, переведут из действующего состава в резервисты первой волны, но уже в звании контр-адмирала.