ибыл в этот дом.
- Ну что ж – я растерянно смотрела на нового жильца – тогда прошу вас – располагайтесь! Чувствуйте себя, как дома! Меня зовут Анабель. Но для домашних я просто Анна. Очень рада, что смогла вам помочь. Не желаете ли горячего взвару?
Я во все глаза смотрела на домового, испытывая очередное потрясение за последнее время.
- Вот и славно, хозяюшка! Я, стал быть, туточки у тебя устроюся! Уж не стесню тебя ни в чём. Хотя у тебя и так квартира хорошая, добротная – цельная двушка. Поди, ипотешная? Слыхал я давече, дед Юрась говорил с Сонькой чево-то такое…
Донатий вытащил из холщового мешка свои скромные пожитки и твёрдой поступью отправился в сторону кухни. Я, чувствуя себя нерадивой хозяйкой, поплелась за ним. Домовой сурово осмотрелся по сторонам, и полез устраиваться в один из кухонных приборов.
- Бывшая-то хозяйка тутошняя, Анька, знакомица моя старая, сроду ентым духовым шкафом не пользовалася – голос Донатия звучал немного гулко из этой печи – оно, конечно, неплохо. Тута и устроюсь!
Я просто кивнула на это заявление, очень рассчитывая на то, что на сегодняшний день это было последнее моё потрясение. Судорожно высморкалась и отправилась обратно в постель – болеть с максимальным комфортом.
На кухне показался Жемчуг с очередной просьбой перекусить. Домовой слегка присел в испуге, рассматривая моего волка, но вскоре сообщил, что «Иш ты, суровый какой. Ишшо сурпризы будут?»
Снова раздался звонок телефона. На этот раз это были мои коллеги по работе. Так я поняла из разговора с некоей Ниной Викторовной. Едва заслышав это, я внутренне подобралась – был реальный шанс узнать о своей профессии. Но о работе я не услышала ровно ничего – разговор был весьма короткий и эмоциональный. По всему выходило, что мне предстоит встречать гостей.
Я уже хотела проконсультироваться у Донатия, каковы должны быть мои действия в данном приёме гостей, как он появился сам.
- У нас будут гости – домовой степенно кивнул на мои слова – коллеги по работе звонили и поставили в известность о своём желании нанести мне визит. Насколько я могу судить, то ожидаются несколько дам и один неженатый господин. Визит предполагается совершенно неофициальный, но я бы хотела получить некую помощь в его организации.
- Так в чём вопрос, хозяюшка? – Донатий важно вскарабкался на стул – Ты вроде говорила, будто училась специально для такой ерунды?
Я кивнула. Действительно, так и было – не лучшие годы в моей жизни я провела в школе госпожи Шнайдер. Не могу сказать, что курс домоводства был моим любимым предметом, однако…
«Ежели вы собираетесь встречать гостей, то очень важно твёрдо знать, у кого какие предпочтения, особливо ежели предполагаются к визиту женщины. Поелику они прихотливы да нервны до чрезвычайности. Потому следует заранее приказать кухарке приготовить лёгкие и не жирные блюда, да велеть горничной украсить стол цветами и фруктами…» - без запинок процитировала я учебник по домоводству.
Домовой не слишком высоко оценил мои глубокие познания в области «принятия гостей», а только лишь ехидно сообщил, что он ни на кухарку, ни на горничную не слишком похож, да и по магазинам ему бегать не с руки.
- Коллеги, говоришь? Я слыхал, Анька учителкой служила. Ну и теперь ты тоже, выходит! Я ентую публику знаю. Тут важно что – не промахнуться с количеством спиртного.
Донатий взял у меня телефон и принялся споро нажимать на кнопки.
- Заказал еду на дом. Суши и водка – дамочкам вашим понравится, не изволь сумлеваться.
Я благодарно кивнула на это заявление. И отправилась придавать себе более пристойный вид – поскольку ожидается ещё и достойный господин, с моей стороны было бы абсолютно безнравственно встретить его в странной блузке без пуговиц и мужских брюках свободного кроя с надписью «Пума». Я легко справилась с переодеванием сама, наловчившись обходиться без личной горничной ещё за время учёбы в Академии. Из весьма куцего гардероба бабули я предпочла длинную креповую юбку в пол и блузку с рюшами непонятного оттенка серого.
- Это хто нынче помер? – с недоумением произнёс Донатий, жуя морковку – пошто платье смирётное навздела на себя? Дура, штоль? К тебе подруги приехають скоро, такие же звезданутые бабы, что и ты, ежели в учителках служут. Токмо я тебе говорю, даже они такое добровольно ни в жисть не напялют. Ты вообче пошто такой бравый костюм от «Пумы» сняла? За него деньги, поди, плочены.
Я послушно переоделась и пошла встречать прибывших гостей. Они прибыли шумной компанией. Две дамы и один вполне милый господин моих лет. По тому, как вели себя гости, я догадалась, что им позвонила и попросила приехать моя дорогая сестрица София. Переживает она, видите ли, за моё душевное состояние. Даже несмотря на то, что я немного не в себе, как говориться, но отнюдь не из-за страшных переживаний от предательства и неразделённой любви неведомого Виталика.
Пока я предавалась своим мыслям, дамы проторенной тропой отправились на кухню и ловко откупорили первую бутылку. Господин с застенчивой улыбкой протянул мне букет неведомых цветов. Пока мы раскланивались и обменивались любезностями, Нина Викторовна, которую все присутствующие называли запросто Нинель, уже успела завершить приготовления на кухне.
- Посмотрим, кто у чьих ботфорт в конце концов согнёт свои колени! – сурово сказала вторая дама, оказавшаяся директором моего учебного заведения по имени Людмила Антоновна – и париться по поводу косяка твоего парня тебе, Анька, вообще не стоит! Да он никогда никому из наших не нравился, правда, Мишаня?
- Я искренне полагаю, Анна, что этот молодой человек не пара для такой девушки, как ты! – мужчина неловко поправил очки и посмотрел на меня.
- Вот! Физик наш дело говорит! – похвалила очкарика Нинель – забудь ты про это, прости Господи, и обрати внимание… да вот хоть на Мишаню нашего! А что? Он давно слюни на тебя пускает.
Нина Викторовна вовсю нахваливала кандидатуру преподавателя физики, нимало не смущаясь его собственным присутствием. Директор не препятствовала подобному сватовству, одобрительно кивая головой в особо волнительных местах.
Сам же новоявленный жених вертелся на стуле и не знал, куда девать глаза и даже умудрился два раза уронить столовые приборы. Я не смогла понять все идиомы, выдаваемые преподавательским составом. Поняла лишь то, что господин Мишаня чрезвычайно симпатизировал моей бабуле, ну а теперь и мне.
Визит моих гостей затянулся до неприличия, но я не была против – лишняя информация никогда лишней не бывает. Поэтому я была отнюдь не в претензии, ведь мне удалось узнать, что сейчас у наших школяров весенние каникулы, а преподаю я историю и географию. Но мне не стоит беспокоиться по поводу моего выхода на работу, поскольку я могу «болеть хоть до посинения», по уверению Людмилы Антоновны. Пожалуй, на одной только болезни я далеко не уеду, и стоит придумать нечто более кардинальное, поскольку из современной истории я помнила только то, что славский царь Фёдор женат на дочери конунга воерингов. Ну или что лучшие виноградники на юге Лютеции. Во время прощания у дверей Мишаня решился на то, чтобы поцеловать меня в щёку, только и это ему не удалось – он споткнулся и едва не упал, запутавшись в собственных ногах.
Любопытно, не правда ли? Экий он неловкий. Я выпустила волка на прогулку и вернулась на кухню. Которая уже сияла чистотой. Остатки нашего пиршества были уже убраны, тихо шумела посудомойка и робот - пылесос. О существовании и назначении этих приборов мне поведал сам Донатий не далее, чем сегодня утром… а где же он сам? Тихий скрежет подсказал мне, что стоит посмотреть в духовом шкафу. Интуиция меня не обманула – именно там находился уже обжившийся Донатий. В данный момент он судорожно чистил мою сковороду.
- Ты знаешь, Донатий, с одним из моих гостей весь вечер происходили некие странности… - с улыбкой сообщила я домовому.
- А вот потому, что нечего тут ходить и глазёнки свои на тебя вылуплять! Оба два! – взъярился Донатий - Ишь ты… налетели… спасатели, тоже мне! От чего спасать-то тебя надобно – не спросимши. Всё у тебя отлично, покудова у тебя такой оберег в доме имеется… а Сонька – дура-баба, решила, что ты тута вся исстрадалася по своему ненаглядному… тьфу на вас!
Я смотрела, как нечистик, сидя в духовом шкафу, трёт изо всех сил бедную сковороду, и осторожно спросила:
- Насколько я припоминаю, то ты говорил мне, что в этой квартире есть такое чудо техники, как посудомоечная машина. Зачем же ты сам моешь эту сковороду?
Он поднял на меня огромные, словно плошки, глаза, и также сварливо ответил, что он это делает не от великой любви к чистоте, а просто, чтобы немного успокоиться. Бедный домовой… и так жизнь его весьма нелегка, а тут я ещё своих проблем добавляю…
- Ты уж извини меня, Донатий! Вечно я везде, как неродная… кто знает, почему я попала в этот мир? Может быть, меня старый не считал своей? Я не знаю… даже госпожа Шнайдер частенько говорила, что я не от мира сего! И как вернуться домой, я не знаю тоже. Бабуля сюда не рвалась, как я понимаю, хоть у неё тут и родители, и сестра, и даже жених имелись… А я… я ни там и не тут. А что, если я просто нигде не пригодилась? Ведь меня абсолютно не тянет на геройство – я грустно усмехнулась – бабка моя поместье с колен поднимала, потом бизнесом занималась, да чего там говорить, если бы не она, многое бы было у нас по-другому. А я - меня не тянет геройствовать, да и не умею я ничего! Разве что играю на клавикордах, да умею управлять обслугой. Не велика заслуга.
Ты знаешь, бабуля всегда оценивает себя и других людей по каким-то своим критериям. Да и мои родители тоже, если честно… папа мне всегда говорит, что самое главное, чему он научился в нашей семье – это счастье быть нужным и… просто счастливым… господин губернатор говорил моему отцу, что, если бы он захотел, то был бы на его месте – наша семья одни из самых крупных землевладельцев в провинции, да и капитал у нас весьма изряден, но родители только лишь смеялись.