А я? Зачем было травить меня?
Хотя тут, пожалуй, проще всего. Кто-то видел, как мы с доктором шли на чердак или спускались с него. Или слышал наш разговор.
Даже если сам доктор не имеет отношения к преступнику (а ведь не факт!), убивать его, пожалуй, нет смысла. Он сделает все, чтобы скрыть любое преступление в своей клинике и сохранить ее репутацию. Значит, он – идеальный глава дома скорби с точки зрения убийцы. Новый главный врач может оказаться куда менее удобным.
А вот я – ненужный свидетель, который может привлечь к заведению совсем лишнее внимание. То есть, по сути, я просто мешалась на пути… как, возможно, когда-то и мой папа.
Я должна рассказать Рэмвиллу о драгоценностях. И о попытке отравления – тоже. Не знаю пока, как, но это безусловно важно. Преступник точно как-то связан с домом скорби. Возможно, Рэмвилл и сам это уже понимает, не зря же никого из сотрудников не выпускают, но у меня картина куда более полная. Надо рассказать…
– Ниссард Вилкинс, пройдемте. С вами хочет побеседовать детектив Рэмвилл, – один из полисменов, ушедших вместе со своим начальником, заглянул в гостиную, и я бросилась к нему едва ли не бегом. Я должна поскорее рассказать все, что знаю! А у Рэмвилла наверняка есть данные полицейских магов-экспертов, да и показания свидетелей – ведь кто-то же нашел тело. Возможно, вместе мы сможем найти разгадку.
По пути к кабинету Дикарда спешить уже не получилось: по коридору меня вели, придерживая под локоть, и это создавало неприятное ощущение, будто я арестована.
Кабинет был знакомый – разве что непривычно видеть на месте лысого вечно потеющего доктора совсем другого человека. Окинувшего меня таким злым взглядом, под которым больше всего хотелось исчезнуть на месте.
– Ну что, ниссард сыщик, – последнее Рэмвилл буквально выплюнул. – Добились своего? Эта девушка, вполне возможно, могла быть жива… если бы не ваша самодеятельность.
Что… что?!
*
Клод Рэмвилл
Дело Юны Эйфил не нравилось мне с самого начала.
Точнее, и дела-то, по сути, не было. Ну да, девушка, которая должна была находиться в полной безопасности в стенах дома скорби, погибла, оказавшись почему-то за много миль от него…
Но ведь никто не заявил о преступлении, не требовал расследования. У девушки не было родственников – или ее судьба их не интересовала. Согласно заключению магэкспертизы, смерть наступила в результате естественных причин. Бедняжка просто утонула. Никаких следов борьбы на теле. Никаких признаков насилия. Никаких следов присутствия других людей поблизости. Состав преступления отсутствует.
Вот разве что сам побег… в самом деле, если из дома скорби так легко сбежать, это создает угрозу не только для самих несчастных помешанных, но и для всех горожан. Ведь кто знает, кто сбежит и что натворит в следующий раз. Но…
Да-да, ниссард Рэмвилл, вы совершенно правы. Непростительная оплошность. Но виновники уже наказаны! Дежурный врач, ночной сторож и два санитара уволены без выходного пособия и рекомендаций. Меры безопасности усилены. Можете не сомневаться – больше ни одна мышь не проскочит!
У меня просто не было тогда оснований для начала официального расследования. Все представлялось очевидным. И тем не менее, что-то не давало покоя, не позволяя забыть о странном случае.
Об исчезновении Эрны Тармин я мог просто не узнать. Что там – я не должен был узнать! Но доктор Лимар, который еще в прошлый раз показался мне во время беседы излишне нервным, явился сам, заламывая руки, как дама.
Признаться, поначалу я даже подумал, что он влюблен в свою пациентку. Ничего удивительного – доктор молод, проводит на работе все свое время… Впрочем, вскоре стало ясно, что влюблен этот порывистый юноша скорее собственно в свою работу.
– Доктор Дикард не желает поднимать шума, вы понимаете? – у бедолаги срывался голос. – Но я боюсь, что… может стать слишком поздно. Как с Юной. Тогда он тоже не желал поднимать шума.
Упоминание нисс Эйфил будто что-то перещелкнуло в моем мозгу. Вот оно! Сбежавшая после всех принятых мер безопасности пациентка – это в целом еще не так уж страшно. А вот если поставить ее в ряд с другой такой же сбежавшей… предположительно сбежавшей – и нелепо погибшей. Вот тогда складывается уже не слишком хорошая картина.
И доктор Дикард в ней выглядит предельно подозрительно. Что если он покрывает преступления не только из стремления сберечь репутацию своего заведения? Если он как-то замешан, ему ничего не стоит обставить исчезновение пациенток так, чтобы остаться как бы ни при чем. Да и выбрать тех, кого никто не хватится.
Правда, при более подробных расспросах молодого доктора эта версия несколько пошатнулась. Пропавшая нисс Тармин – отнюдь не сирота, более того, ее родные часто навещают девушку и оставляют щедрые пожертвования для клиники. Пожалуй, со стороны Дикарда было бы несколько опрометчиво выбрать именно ее.
Впрочем, если он маньяк, то разумные доводы могут быть и бессильны. Маньяки порой выбирают жертв по росту, цвету волос или глаз или каким-то другим, иногда самым неожиданным для стороннего человека признакам, чем-то важным для него. К тому же в доме скорби не так уж и много молодых и привлекательных девушек – а обе предполагаемые жертвы, насколько я могу судить, были именно такими.
Как же я жалел теперь, что не начал расследование после гибели нисс Эйфил! Да, возможно, все обернулось бы против меня – превышение полномочий, будь оно неладно. Но что-то могло стать ясно уже тогда.
Теперь я больше всего боялся опоздать. И одновременно – спугнуть преступника, спровоцировав его на активные действия. Ведь девушка могла быть еще жива. Пока…
Поэтому расследование я начал неофициально и предельно осторожно. И вскоре выяснил, что большинство сотрудников дома скорби уверены: Эрну Тармин на время забрали из клиники ее родные. Дикард действительно заботился о репутации клиники…
А клиника между тем вызывала все больше вопросов. К ней вели ниточки еще одного расследования, и складывалось все в очень странный рисунок. Но открыто обыскивать ее я пока по-прежнему опасался. Прежде всего – не было официальных и законных оснований. А больше того – чтобы не насторожить преступника.
Тем не менее, я оставил пару шпиков наблюдать за домом скорби. Одного даже удалось устроить на место уволившегося санитара.
И именно в этот момент в полицейское управление Доревилля пришло перенаправленное из столицы заявление некоего ниссарда Вильгема Роуда о пропаже племянницы… той самой нисс Памелы Оллинз, которая обеспечила меня непреходящей головной болью в лице нанятого ею сыщика. Нисс Памела прибыла в Доревилль, затем снова исчезла… и, похоже, слухи об этом дошли до ее единственного родственника. Разумеется, он немедленно обеспокоился ее судьбой. По словам ниссарда Роуда, девушка направлялась в Саомский монастырь пресвятой Лизарии и в Доревилле вообще не планировала появляться. Он также связался с настоятельницей монастыря и выяснил, что нисс Оллинз в обители нет и не было. А значит, она зачем-то вышла не на той станции, появилась в свете и… исчезла.
С поверенным своей семьи при этом девушка не связывалась.
Небольшое неофициальное расследование показало, что в пансионе ниссин Крилен, где, по ее словам, она остановилась, нисс Оллинз вовсе никто не видел.
Оставался еще один вариант – обратиться к ниссарду сыщику, который вроде бы поддерживает связь со своей нанимательницей. Однако… сам ниссард сыщик выглядел все более подозрительно.
Ко всему прочему допрос доктора Лимара всколыхнул у меня кое-какие подозрения. Я все пытался найти, что общего может быть между Юной Эйфил и Эрной Тармин за исключением того, что обе они проходили лечение в одной клинике.
Как оказалось – диагнозы. И… одинаковый бред.
Содержание которого мгновенно заставило меня вспомнить о том, что сказал Вилкинс о своей нанисмательнице.
Если все так, как выглядит, то нисс Оллинз была в опасности с того момента, как появилась в Доревилле. И вероятнее всего – она тоже похищена. Подозреваю даже, что с одинокой, мало с кем знакомой девушкой провернуть это было куда проще, чем с пациентками закрытой лечебницы.
Вскоре мой наблюдатель явился в участок с докладом.
– Дикард обратился к этому частному сыщику… Вилкинсу. Он был в клинике, расспрашивал всех о нисс Эйфил и нисс Тармин. Потом отправился к озеру…
Сказать, что я был зол, – ничего не сказать. Этот идиот действовал открыто, будто нарочно рисуясь своим, с позволения сказать, расследованием. Что он рассчитывал найти такими методами? У озера все обследовали штатные маги управления, а теперь там и вовсе давным-давно не осталось никаких следов.
Вдобавок то, что Вилкинс крутится вокруг дома скорби, наводило на все большие подозрения. Что если он с Дикардом в сговоре?
А потом… рыбаки нашли тело Эрны Тармин. Все у того же озера Лейр.
Я опоздал.
Или преступника все-таки спровоцировал этот юный олух? Похититель мог испугаться и поспешить замести следы, избавившись от жертвы.
…А что если мне самому следовало действовать решительнее – начать все же открытое расследование с самого начала, еще после гибели Юны Эйфил, плюнув на заведомое превышение полномочий и возможное служебное расследование? Что если я мог все же спасти эту девушку?
И главное… где сейчас Памела Оллинз и жива ли она?
Осмотр места происшествия и тела несчастной вызвал острое чувство дежавю. Заключение магэкспертизы – как и в прошлый раз, никаких следов насилия. Я был прав. Все в точности повторялось. Это, несомненно, серия. И, как и в прошлый раз, все недоказуемо. Разве что теперь-то родственники жертвы наверняка настоят на расследовании. Кроме того, у меня есть заявление Роуда по поводу пропажи племянницы.
А значит, в этот раз мои руки развязаны.
А ниссарда Вилкинса давно следовало прижать и расспросить как следует.
Глава четырнадцатая. Разоблачение
Я стояла, ловя воздух ртом, абсолютно оглушенная. Причем тут…