А вот Рэмвилл отчего-то выглядел вполне довольным.
Полицейское управление давным-давно опустело – кажется, во всем здании остались только дежурный на проходной, усталый замотанный секретарь и мы с Рэмвиллом. А я-то наивно думала, что начальство уходит первым! Впрочем, что я вообще знаю о людях, которые где-то служат? Пожалуй, только то, что читала в детективных историях о расследованиях прославленного сыщика Вилкинса. И там полицейские всегда представали довольно… недалекими. И не слишком-то рвались что-то расследовать.
– Что ж, – удовлетворенно вздохнул Рэмвилл, аккуратно складывая в папку очередной протокол, – кое-что начинает проясняться.
– Да-а? – изумилась я. Признаться, в какой-то момент я едва не начала засыпать: вопросы, которые Рэмвилл задавал свидетелям, казались удивительно похожими, часто как будто совсем не имели отношения к делу и вдобавок время от времени повторялись на разные лады. В целом я даже догадывалась, для чего это нужно, – человек, который врет, может и “проколоться”. Но звучало это все равно удивительно однообразно. Наверное, полицейских учат этому специально, чтобы усыплять бдительность… или просто это приходит с опытом.
– Вы уже передумали заниматься сыском? – чуть иронично усмехнулся мужчина, и я тут же оскорбленно фыркнула.
– Ни в коем случае! Так что для вас прояснилось?
– К сожалению, – тут он чуть вздохнул и взглянул как-то даже виновато, – боюсь, кое в чем вы правы. Преступника нам придется брать с поличным. Вычислить его – полдела. Даже мотив и цель планировавшегося ритуала не так выжны. Главное – выяснить, что за книга попала в руки преступника и где она находится.
– Книга? – изумилась я. У нас тут убийства, а его волнует какая-то книга!
– Книга или тетрадь с описаниями древних ритуалов, – кивнул он. – Она должна быть изъята и уничтожена. И это, пожалуй, даже важнее, чем поймать преступника. Древние ритуалы способны наделать слишком больших бед.
Я прикусила губу. Да, пожалуй… как ни печально сознавать, но этот полицейский прав. Я все это время думала о том, что важно лично для меня – найти тех, кто лишил меня родителей, наказать их, обезопасить себя, вернуть свое наследство. В конце концов, просто заниматься тем, что мне нравится.
Но древние ритуалы – это в самом деле опасно, и для множества людей. Нельзя оставлять такое оружие в чьих бы то ни было руках.
– А это значит, – хмуро продолжил Рэмвилл, подавая мне руку, – что нам придется воспользоваться вашим планом.
Я, успев опереться на его ладонь, подскочила с места и оказалась с мужчиной лицом к лицу. После секундной неловкой заминки он отступил на шаг и предложил локоть, чтобы сопроводить меня к выходу из управления.
Я с усмешкой покачала головой. Кажется, он перестал уже замечать, в каком я виде… но окружающие-то по-прежнему видят во мне мальчишку Вилкинса! Представляю, как будет выглядеть, если мы выйдем из здания под ручку.
– То есть будем ловить преступника на живца?
– Боюсь, что да, – мужчина чуть склонил голову. – Однако, думаю, ваш план стоит подкорректировать, чтобы обеспечить вашу безопасность…
Выслушав обновленную версию плана, я слегка прикусила губу.
– Ниссард Рэмвилл, вы ведь понимаете, что если хоть кто-то узнает, что Патрик Вилкинс и Памела Оллинз – одно лицо… нет, не то чтобы я вот теперь начала думать о репутации, я все понимаю, просто…
– Я понимаю, что в случае провала должен буду на вас жениться, – с каменным лицом объявил Рэмвилл. И тут же, сбившись с шага, пробормотал себе под нос, – кто бы подумал, что я могу сказать такое мелкому паршивцу Вилкинсу!
*
Проснувшись этим утром, я не сразу открыла глаза. Понадобилось немного времени, чтобы вспомнить весь суматошный и странный вчерашний день и уложить его в голове.
А самым странным было завершение этого дня.
Все началось с того заявления Рэмвилла о женитьбе в случае предполагаемого провала – а потом стало только хуже. И ведь целый день до этого все шло вполне гладко и мы даже обсуждали версии, план и подозреваемых!
– Домой поедем на моем мобиле, – небрежно бросил он, приглашая меня жестом. И тут же запнулся, слегка смешавшись. – Прошу прощения… я не имел в виду…
Я сглотнула, почувствовав, что краснею. Да уж… “Поедем домой” – прозвучало так, будто мы уже супруги, давным-давно живущие вместе!
– Разумеется, – кивнуть постаралась как можно небрежнее. – Мы ведь живем под одной крышей!
И тут же покраснела еще гуще. Потому что прозвучало нисколько не менее двусмысленно!
Все дело в проклятых правилах приличия. Они просто не предусматривают варианта, при котором неженатый джентльмен и незамужняя юная леди, не приходящиеся друг другу родственниками, могли бы жить под одной крышей! Да, доходные дома сдают комнаты людям любого пола и достатка. Но дамы из общества, приезжая в чужой город, обычно селятся в женских или семейных пансионатах. В доходном доме может жить или мужчина, или работающая девица низшего сословия – скажем, портниха или приходящая горничная. Словом, та, за чьей репутацией не следят ежечасно с того момента, как она впервые надевает длинное платье. Я бы, пожалуй, и не погнушалась никакой работы, вот только воспитана я была все-таки как юная леди. И одно дело – отбрасывать все условности, притворяясь кем-то совершенно другим. Совсем другое – быть самой собой с человеком, знающим, кто я такая, знающим фамилию моих родителей, чью память я попросту не имею права чернить.
А сейчас рядом со мной был мужчина, с которым мы вопреки всем приличиям провели много часов наедине, и он воспринимает меня именно как девушку. А в мобиле предстояло и вовсе сидеть бок о бок.
Как назло, и оба моих призрака не показывались, так что у меня не было возможности на кого-то отвлечься. Только призрачный пес Рэмвилла запрыгнул на заднее сиденье, не дожидаясь, что ему откроют дверцу, и дисциплинированно улегся там. Наверное, его при жизни часто так возили. Увы, пес был слишком хорошо вышколен, чтобы привлекать к себе хоть какое-то внимание… да и видела его только я одна.
Так что поездка прошла в крайне неловком молчании.
Притормозив у черного входа дома Оллинзов – того самого входа, над которым теперь висела моя вывеска, – глава доревилльской полиции все так же молча вышел из мобиля, обошел его, открыл мне дверцу и протянул раскрытую ладонь. Я, в свою очередь, оперлась на эту ладонь – впрочем, опомнившись, руки мы отдернули одновременно.
– Я должен проводить вас до входа и удостовериться, что вы надежно заперлись, нисс Оллинз, – молчание он нарушил первым.
– М-м… да, конечно! – дверь оказалась не заперта, Нэн была дома и, негромко напевая, готовила что-то за ширмой в дальнем конце бывшей кухни.
В какой-то момент я едва не предложила ему пройти вместе со мной через мою контору – ведь так куда ближе, чем обходить дом, входить с главного входа и подниматься по парадной лестнице.
Однако вовремя прикусила язык. Хватит уже с меня этой неловкой близости!
Однако Рэмвилл, кивнув и пропустив меня вперед, шагнул следом и тщательно осмотрел дверь, замок и засов. И развернулся, нахмурившись.
– У вас нет даже защитных артефактов?
– Они есть на всем доме, – я пожала плечами. – Дополнительных я не ставила… но, помилуйте, что можно украсть в конторе частного сыщика, который расследует супружеские измены?
– Вас, – мрачно конкретизировал он. – У вас можно украсть вас. К счастью, сегодня вы действительно можете спать спокойно, я распорядился усилить ночные патрули в районе и выставить дополнительные посты у дома Оллинзов. Однако ваша беспечность просто поразительна с учетом всех обстоятельств! Ведь вы прежде меня поняли, за кем ведется охота!
– Да! И приняла меры! – я многозначительно потрогала свой ус.
Положим, когда я затевала этот маскарад, я и предположить не могла, чем все обернется. Но ведь и в самом деле, образ сыщика Вилкинса стал моей защитой.
Правда, кто и зачем попытался отравить самого Вилкинса, мы тоже не знаем… но это-то произошло только сегодня!
Рэмвилл вздохнул, неодобрительно качнув головой.
– Что ж… доброй ночи!
– Доброй ночи! – кивнув, я торопливо закрыла дверь, заперла ее и заложила засовом. Ну вот… уверена, сюда и без ночных патрулей никто не войдет!
Задумавшись, я едва не прошла мимо Нэн, хлопотавшей в кухонном закутке за конторой, однако все же замедлила шаг и поздоровалась. Няня проводила меня неодобрительным взглядом – кажется, по ее мнению, юным нисс точно не стоило бы пропадать где-то в одиночестве в такое позднее время, да еще и вести потом беседы с мужчинами у порога.
По черной лестнице поднималась, снова погрузившись в свои мысли. И только у двери своей спальни опять невольно остановилась. Потому что одновременно в другом конце коридора появился Рэмвилл.
Ох, уж лучше бы позвала с собой – встретиться снова в коридоре, уже попрощавшись, еще более неловко!
А еще я невольно вспомнила тот раз, когда мы в прошлый раз вот так встретились – и из одежды на мне была только простыня. Ох…
И хуже всего то, что Рэмвилл, похоже, тоже вспомнил именно этот момент! Иначе сложно объяснить его следующую реплику:
– А без усов вам значительно лучше… и длинные волосы вам идут.
Учитывая, что сейчас усы на мне были, вариантов не оставалось.
Вот поэтому куда лучше быть юношей, чем девушкой: никаких нелепых двусмысленностей и неловкостей!
Надо было срочно нырять в свою спальню – пока Рэмвиллу в его внезапном стремлении меня охранять не пришло в голову проверить надежность окна в моей комнате.
Как раз когда я об этом подумала, под ногами полицейского прошмыгнул и пробежал ко мне мой кот. Пес рядом с Рэмвиллом не тронулся с места, однако клацнул зубами над самым хвостом Мурса и оглушительно рявкнул ему вслед. Одновременно с этим от черной лестницы многозначительно кашлянула Нэн. И в унисон с ней – по обыкновению соткавшийся из воздуха дядюшка Рэндаф. Последний – прямо у меня над ухом.