Если, конечно, можно назвать тишиной непрерывный грохот колес.
Ко всему прочему обнаружилось, что спать на этих самых узеньких диванчиках полагается как есть – нам даже не выдали никакой ширмы! Ниссин Факстон со смешком пояснила, что в поездах просто никто не раздевается. А подушку и одеяло следовало взять с собой!
Без одеяла, положим, обойтись было вполне можно – благо время не зимнее. Хоть я и не отказалась бы от возможности хотя бы ослабить шнуровку на платье, не нарушая приличий. Но подушка! Класть голову прямо на потертый бархат обивки казалось немыслимо – кто знает, кто его протирал своими седалищами!
В конце концов я извлекла, не глядя, какие-то тряпки из чемодана и кое-как улеглась, пристроив на них голову. Грело только одно: уже утром я буду дома. Действительно дома!
Проснулась, разумеется, совершенно разбитой. Ох, первым делом по приезде наберу себе горячую ванну. А дорожную одежду вообще лучше всего сжечь!
Я пошевелилась, ощущая, как ломит каждую косточку. А в газетах пишут о какой-то там романтике железнодорожных путешествий!
Пропущенный ужин напомнил о себе голодным бурчанием в животе.
Тем не менее, все меркло перед главной проблемой… надеюсь, станция совсем близко. А уборная на ней – прямо у перрона. Не то плохо дело.
Возможно, все дело в том, что я решительно неромантичная особа.
– Проснулись, дорогуша? – еще и ниссин Факстон прямо с утра! – Надеюсь, вам уже лучше? Я намерена отправиться позавтракать. Скоро Доревилль!
Я встрепенулась и тут же чуть преувеличенно застонала. Это мой шанс! Пока попутчица будет завтракать, я прекрасно успею переодеться. Все замечательно складывается!
– Боюсь, мне все еще дурно. Думаю, мне стоит еще немного полежать.
– Возможно, среди пассажиров найдется доктор? – обеспокоилась ниссин Факстон.
– Не стоит, право… – тут мне пришла в голову блестящая мысль. – Если станет хуже, я разыщу свою компаньонку. Она… умеет заговаривать боль.
Надеюсь, у ниссин Факстон не будет времени раздумывать, куда я подевалась. Но пусть лучше она и вовсе не удивится, не застав меня в купе. Не станет же она бродить по вагонам второго класса в поисках мифической компаньонки.
Как только дверь купе наконец закрылась за моей попутчицей, я решительно вскочила на ноги. Надо поспешить!
Повязка на грудь. Штаны, рубашка, ботинки, подтяжки, шейный платок… где же жилет? Ох, я на нем спала… опрометчивое решение, но что уж поделать. В Доревилль я заявлюсь в мятом жилете. В сущности, я в любом случае прибыла бы довольно помятой, стоит ли удивляться, если человек, сошедший с поезда, не слишком свеж.
Теперь лицо. Слегка припудрить щеки маскировочной пудрой, наклеить усы…
Я придирчиво осмотрела свое лицо в ручном зеркальце.
– Дядя, – шепнула тихонько. – Ну как?
Рэндаф тут же возник напротив – на диванчике ниссин Факстон.
– Артефакты, – напомнил он.
Ох! В самом деле, едва не забыла главное.
Я торопливо пристегнула к шейному платку сразу две булавки. Одна – для легкого отвода глаз. Просто чтобы окружающие не слишком концентрировались на странностях моей внешности. И заодно – чтобы не узнавали те, кто знает меня как Памелу Оллинз.
Второй артефакт – для голоса. Такие штучки используют обычно для шуток, розыгрышей и маскарадов. Вот и у меня… маскарад. Признаться, покупала я самый дешевый, и голос получился так себе – ломкий, срывающийся иногда почти в фальцет. Но, по крайней мере, определенно не женский.
– Теперь – все? – покрутилась на месте, позволяя Рэндафу себя рассмотреть.
Увы, ответить он не успел. Потому что в этот момент дверь распахнулась – и ниссин Факстон оглушительно завизжала.
– Во-о-о-р! – она заново набрала воздуха в легкие, и я едва удержала порыв подскочить, чтобы закрыть ей рот ладонью.
Наверняка переполошился уже весь вагон.
– Ни в коем случае! – я вскинула руки, показывая, что в них ничего нет. – Вы все неправильно поняли! Я просто перепуталлал… – едва удержалась, чтобы не сказать “перепутала”, и в итоге слово вышло и вовсе нелепым, – перепутал купе!
– Позвольте, ниссин, – служащий в синей форме, отодвинувший мою попутчицу из дверного проема, окинул меня цепким взглядом. – Вы не из моего вагона.
Мысли лихорадочно заметались. Как можно было перепутать купе, находясь не в своем вагоне? Что, что сказать?
– Повторяй за мной, – голос дяди над самым ухом звучал абсолютно спокойно. – Видите ли, я искал…
– Видите ли, я искал одну очаровательную нисс, – послушно повторила я. Что я несу? Какую еще нисс?! – Мы познакомились в ресторанном вагоне. Но, кажется, она неверно назвала мне номер своего купе… Я не могу упоминать имени своей дамы, вы понимаете…
Да чтоб я еще сама что понимала.
– У вас что-то пропало, ниссин? – служащий чуть отстранился, пропуская ниссин Факстон в купе.
Попутчица угрожающе надвинулась на меня.
– Да! – без колебаний провозгласила она. – Моя соседка.
– Я не брал! – поспешно открестилась я.
Служащий снова окинул меня взглядом.
– Покажи, что у тебя в карманах, – снова подсказал дядя.
Надеюсь, никто не думает, что я прячу нисс Оллинз в кармане? Но карманы я, конечно, выверну. Лишь бы отпустили с миром. Загреметь в каталажку совсем не хотелось бы.
Собственно, в карманах у меня шаром покати – если не считать бумажника. Специально приобрела мужской, ведь придется брать кэб от вокзала. А в бумажнике очень кстати – именная карта на имя Патрика Вилкинса, так что сложно будет усомниться, что он мой собственный.
– Что ж, – служащий посторонился. – Полагаю, вам лучше вернуться в свой вагон.
Я истово закивала, отступая к выходу. Ох, а чемоданы-то…
– Безусловно. Прошу простить за это недоразумение!
Ходу, ходу… за окном уже мелькает окраина Доревилля. Замечательно!
А вот с багажом нехорошо получилось.
*
Родной город встретил меня промозглой сыростью и мелким моросящим дождиком. Я надвинула цилиндр пониже на лоб, с любопытством озираясь.
В Доревилле я не была десять лет, а на вокзале – и вовсе никогда.
Что ж, я наконец здесь. Без багажа, с мелкой суммой в бумажнике и чужими документами.
– Ничего ужасающего не случилось, – голос дядюшки Рэндафа звучал, как всегда, умиротворяюще. – Напишешь на Саомский вокзал, что забыла забрать багаж. Уверен, у них сплошь и рядом такое. Вообрази, что бывает, если проспать свою станцию. Тут и шляпу забудешь прихватить, не то что какие-то вещи. Наверняка железнодорожные служащие то и дело пересылают таким растяпам их чемоданы.
Я молча чуть заметно кивнула. Вокруг слишком много людей, чтобы отвечать призраку вслух.
– Что ж, полагаю, теперь нам стоит найти свободный кэб, чтобы… куда ты направляешься?
Отвечать я по-прежнему не собиралась, однако очень целеустремленно зашагала к зданию вокзала. Мужчинам обычно не приходит в голову, что кое в чем дамы устроены в точности так же, как они сами. Или дядя Рэндаф просто забывает, что я-то еще живая. Уборные точно должны быть где-то рядом! Уже оценив это удобство на предыдущей станции, я даже изумилась, отчего такие же кабинки не ставят где-нибудь посреди города. Ведь насколько легче стало бы дамам передвигаться!
Уборную – приземистое строение у самого вокзала – я обнаружила быстро. Увы, такая умная я оказалась не одна. У женской половины выстроилась самая настоящая очередь, причем дамы из первого и второго классов соседствовали в ней с измученными женщинами в самой простой одежде, кое-кто еще и прижимал к себе детей.
Хм… а ведь мне туда не надо! Более того – попытайся я пристроиться в эту очередь, меня, пожалуй, выгонят с таким же визгом, каким приветствовала ниссин Факстон. Я с торжеством перевела взгляд на мужскую половину – ни одного джентльмена!
– Это плохая идея! – мрачно сообщил над ухом Рэндаф. – Не советую!
Я только дернула плечом и направилась к заветной двери, стараясь шагать по-мужски размашисто. Вот интересно, дамы уединяются, якобы чтобы “поправить прическу” или “привести в порядок свой туалет”. А джентльмены? Наверняка они между собой говорят как-то иначе.
Я решительно рванула дверь на себя.
И едва удержалась от визга сама, стоило заглянуть за нее. Отскочила уж точно как ошпаренная.
К такому я оказалась не готова совершенно.
В мужской уборной просто не было никаких перегородок. Совсем! И двое джентльменов, стоя плечом к плечу, дружески беседовали, пока… ох, нет, лучше навсегда забыть об увиденном.
Должно быть, они не говорят между собой “поправить прическу”. Какие уж тут иносказания!
Кажется, быть мужчиной будет куда сложнее, чем мне представлялось.
– А я предупреждал, – меланхолично сообщил дядюшка.
Предупреждал он! Ну и ладно. Потерплю. Я сильная, решительная и современная барышня. Я видела мужской клозет и не визжала. А какого сейчас цвета мое лицо по пудрой, никому нет дела. И в конце концов, совсем скоро я буду уже дома.
Увы, первым делом пришлось направить кэб к конторе поверенного. Иначе я попросту не смогла бы войти в собственный дом.
Поверенный Новилл оказался невысоким сухопарым джентльменом довольно преклонных лет с острым взглядом серых, будто выцветших глаз под нависшими седеющими бровями.
– Ниссард Вилкинс, стало быть, – он барабанил пальцами по крышке тяжелого деревянного письменного стола. – Что ж, нисс Оллинз в самом деле писала о вашем прибытии. Разумеется, я должен выполнить ее распоряжение касательно ее собственности. Надолго вы в Доревилль?
Он собирается меня расспрашивать? Почему нельзя просто дать мне ключи от черного входа в дом?
– Надолго, – я постаралась уверенно кивнуть и непринужденно закинула ногу на ногу.
– Что ж, – ниссард Новилл, в свою очередь, покивал собственным мыслям. – В таком случае предлагаю вам внести плату за полгода. Я подготовил договор аренды…
– Плату? Но я… – я сглотнула. Так, надо выглядеть уверенно. – Я оплатил аренду лично нисс Оллинз. На полгода вперед.