– Вот как? – поверенный чуть склонил голову к плечу, внимательно меня разглядывая. – Нисс Оллинз мне об этом не писала. Обыкновенно расчет производится при заключении договора. Вы ведь понимаете, что я теперь же отпишу ей?
Я-то понимаю… что моя почтовая шкатулка сейчас несется на всех парах к Саому! Вместе со всем моим багажом.
И почему я не написала ему, действительно, что Патрик Вилкинс со мной уже рассчитался? Какой вообще смысл везти деньги сюда, чтобы поверенный отправлял их отсюда, раз уж я якобы лично общалась с владелицей дома?
– Пусть пишет, – шепнул над ухом невидимый дядя Рэндаф. – Больше уверенности, девочка!
– Разумеется, – я резко кивнула. – Надеюсь, она сразу ответит, и это недоразумение разрешится.
Ох, долго ждать придется…
Ниссард Новилл написал буквально несколько слов на листке бумаги, тщательно сложил его и отправил в шкатулку, стоявшую на краю стола. Я следила за этим с обреченностью приговоренного.
Ждать… долго ждать…
Нет, это решительно невозможно!
– Прошу прощения, – я снова сглотнула и нервно поправила узел шейного платка. – Пока мы ожидаем ответа, не мог бы я посетить… то есть нельзя ли мне… уединиться?
– Уединиться? – изумился поверенный.
– Да. Я имею в виду, чтобы поправить… – я прямо почувствовала, как неумолимо загораются уши. Да что же молчит дядя, когда мне действительно нужен совет! – Поправить… усы!
Сама ошеломленная сказанным, я снова дернула шейный платок.
– Усы?! – кажется, глаза ниссарда Новилла не были раньше такими огромными. Определенно не были.
Отчего-то захотелось в самом деле потрогать собственные щегольские усики – не отклеились ли?
Я перевела беспомощный взгляд на сидящего рядом дядю. Однако и он смотрел на меня в крайнем изумлении и, кажется, едва удерживался от того, чтобы не покрутить у виска пальцем.
Да как мужчины говорят об этом?! Не усы же поправляют, в самом деле. У ниссарда Новилла, вон, и вовсе нет никаких усов.
Ах да, мужчины ведь прямолинейны вплоть до полного отсутствия перегородок…
– Я хотел сказать… вы понимаете! – я залихватски подмигнула.
У поверенного дернулся глаз.
– Не очень, – осторожно произнес он, глядя на меня уже как-то опасливо.
Я смогу!
Я набрала в грудь побольше воздуха, плотно зажмурилась и выпалила:
– Мне нужно в уборную!
Громы не прогремели и небеса не разверзлись.
– О! Мой секретарь вас проводит.
И чего это он смотрит на меня как на умом скорбного?
Десяток минут спустя я снова сидела напротив поверенного и чувствовала себя просто несравненно лучше. Как немного надо сильной, решительной и современной даме для того, чтоб чувствовать себя уверенно!
– Ниссард Новилл, мы ведь понимаем, что юная нисс может довольно долго не заглядывать в свою почту. Также мы понимаем, что едва ли я стал бы вам лгать. Это просто бессмысленно – рано или поздно владелица дома ответит, и в случае чего вы выселите меня нынче же. Но сейчас я весьма утомлен с дороги и хотел бы наконец отдохнуть.
Мой собеседник покосился на молчащую шкатулку и вздохнул.
– Что ж, должен признать, в ваших словах есть доля правды. Я могу выдать вам ключи после того, как вы подпишете договор…
– Скажу вам больше, – я чуть наклонилась к поверенному через стол, спеша закрепить успех. – Я здесь по прямому поручению нисс Оллинз. Я, видите ли, частный сыщик…
– Вот как?! – он даже чуть подскочил на месте, буравя меня взглядом. – Сыщик… хотел бы я знать, как это понравится ниссадру Рэмвиллу…
– Что? – я почувствовала, как в горле стремительно пересыхает, и резко выпрямилась. – Кому?
Я знала эту фамилию. Если, конечно, речь о том самом Рэмвилле… Клод Рэмвилл, мой личный враг. Тот самый полицейский, что расследовал исчезновение – или, как вскоре заявили, гибель – моих родителей.
Точнее, не расследовал. Попросту отмахнулся от меня и моего свидетельства. И закрыл дело.
– О, не обращайте внимания на мое брюзжание, – хмыкнул поверенный. – Всего лишь стариковское любопытство. Клод Рэмвилл – весьма уважаемый джентльмен, глава управления доревилльской полиции. Просто он очень не любит, когда в расследования его ведомства вмешиваются дилетанты. Но, надо признать, настоящих частных сыщиков в Доревилле еще не бывало. В самом деле, любопытно, как ему это понравится.
Значит, глава управления. Неплохая карьера для полицейского, который предпочитает скрывать преступления вместо того, чтобы раскрывать их.
*
– Ты нервничаешь, – констатировал дядя.
Я только фыркнула. Еще бы!
До полицейского управления было рукой подать, и я решила сделать главное сразу, раз уж не обременена чемоданами. Так что теперь я шла по подзабытым улицам, радуясь только тому, что дождь закончился. Все-таки стоило не поскупиться и приобрести мужское пальто.
Ниссард Новилл сказал, что для того, чтобы вести частную практику в Доревилле, я должна получить разрешение в местном управлении полиции. Простая формальность, как он сказал. Уплатить небольшую пошлину, расписаться в каких-то бумагах – и все. И никакая столичная практика тут ничего не меняет.
Особенно если учесть, что у меня ее и нет.
Я все равно собиралась в управление полиции – чтобы запросить архивные материалы дела Оллинзов. Надо же с чего-то начинать. Дядя Рэндаф говорит, что меня могут не пустить в архив, даже если я представлюсь сыщиком. Но если я не получу это самое разрешение, меня не пустят уж наверняка.
Конечно, я в любом случае пойду потом искать свидетелей. Папка с вырезками из газет о том самом деле осталась в моем багаже, однако все имена из них я помню наизусть.
Но сначала – полицейское управление.
Не хотелось бы идти туда в несвежей сорочке и мятых брюках, но тянуть с визитом хочется еще меньше.
– Необязательно ты должна там его встретить, – негромко проговорил дядя. – Начальники обычно сидят в своих кабинетах. Им и дела нет до каждого, кто приходит по своим мелким делам.
Уж это-то он мог и не говорить. Кому как не мне знать.
Я ведь даже не представляю, как выглядит Клод Рэмвилл, хотя в нашу прошлую несостоявшуюся встречу он еще не был главой управления. Но и к простому следователю рыдающую девчонку никто тогда не пустил. Помнится, тот писарь, с которым я говорила, решил, что у меня истерический припадок, и страшно испугался.
Что ж, на этот раз я не собираюсь устраивать представлений. И даже надеюсь, что нам не придется встречаться.
Хотя, пожалуй, Клода Рэмвилла я тоже не отказалась бы опросить. Как свидетеля.
Жаль, но он вряд ли станет мне отвечать.
*
“Небольшая пошлина”?! Это они называют “небольшой пошлиной”?!
Да это же едва ли не половина моих сбережений!
Надо признать, дядя Вильгем, при всех его недостатках, выделял мне довольно приличное содержание, пока я была под его опекой. Несопоставимое с доходами от моего наследства, но вполне достаточное, чтобы содержать столичный дом, прислугу и выезжать на необходимые светские мероприятия. Так, чтобы я не выглядела при этом замарашкой. Он действительно заботился о своей репутации.
Увы, откладывать удавалось совсем немного.
Скоро это должно было перестать быть такой проблемой. Срок опеки истек, и уже следующий платеж арендаторов дома ниссард Новилл должен будет перечислить не дяде, а лично мне. Думаю, это должна быть вполне приличная сумма. Увы, до этого момента почти месяц. Да еще надо придумать, как эти деньги получить, учитывая, что свое пребывание в родном городе я хотела сохранить в тайне.
А ведь мне предстоит еще покупать сменную одежду. И пальто! И еще на что-то нам с Нэн нужно питаться, а ведь я собиралась еще разъезжать по городу.
– Видите ли, я вовсе не планирую искать клиентов в Доревилле, – предприняла я очередную попытку достучаться. – Я здесь по заданию своей клиентки из столицы. Одно расследование.
– Вы собираетесь уехать в ближайший месяц? – немолодой мужчина усталого вида посмотрел на меня сквозь сползшие к кончику носа очки.
– Я… – пересохшие губы пришлось облизнуть. – Возможно, мои дела потребуют задержаться дольше.
– Ведение коммерческих дел в Доревилле без уплаты пошлины за открытие предприятия запрещено, – скучным голосом сообщил мой собеседник.
Я глубоко вдохнула. Этот сморчок просто хочет от меня избавиться. Наверняка я бы могла доказать, что ничего здесь никому не должна… если бы у меня была бумажка с разрешением от столичной полицейской управы. Только у меня ее нет.
Ничего. Месяц мы как-нибудь продержимся.
Пару минут спустя тот же усталый сморчок, поджав губы, заполнял квитанцию.
– Патрик Вилкинс, частный сыщик, – громко продиктовала я.
– Частный сыщик? Вилкинс, серьезно? – незнакомый голос прозвучал откровенно насмешливо, и я резко обернулась.
Я сидела в приемной, за моей спиной то и дело сновали какие-то мелкие служащие и просители, и я уже не обращала внимания на то и дело хлопающие двери и торопливые шаги.
Сейчас в дверном проеме, ведущем куда-то вглубь управления, стоял, прислонившись к косяку, высокий темноволосый мужчина лет тридцати на вид. Одна его бровь была скептически вскинута, а руки сложены на груди.
Кажется, он хотел добавить или спросить что-то еще.
Однако мгновением раньше с улицы успела войти дама средних лет – сухопарая и какая-то угловатая. Впрочем, возможно, так казалось из-за неудачно сидящего жакета или как-то неладно скроенной юбки.
– Частный сыщик! – повторила она и смерила меня оценивающим взглядом. – Пожалуй, вы-то мне и нужны! От этих полицейских никакого толка!
– Не могу не согласиться, – пробормотала я и тут же осеклась.
Наверное, не стоило говорить этого именно здесь.
С другой стороны, я все равно уже оплатила пошлину.
Глава третья. Частный сыщик
Женщина, вошедшая с улицы, буквально налетела на меня, без умолку продолжая что-то говорить о своем муже и каких-то драгоценностях, но сконцентрироваться на ее словах оказалось непросто.