— Соскучился? — спрашивает, а я смотрю на нее во все глаза и, как болван, ничего не могу ответить.
— Доставай покупки из машины и пойдем в дом, здесь холодно, — отступает от меня на шаг, но не убирает руку из моей руки, а тянет за собой.
Разобравшись с покупками, идём топить баню. Здесь ничего сложного: принести воды, отодвинуть заслонку, заложить дрова. Пока баня топится, кормлю госпожу обедом. Довольно жмурится и хвалит мою стряпню. К сожалению, это пока все, чем я могу служить ей, и что она готова принять от меня.
В деревенской бане я никогда не мылся, поэтому шел туда с волнением. Мое сердце трепетало от того, что мы идём туда с госпожой вместе. Велела раздеваться, что ж, какая разница, когда начинать. Быстро избавился от рубахи и штанов, когда я остался в одном белье, Катерина не остановила меня. Пришлось раздеваться полностью. Сама она осталась в белой майке до колена, но белье при этом скинула.
В парилке было жарко, госпожа велела залезть на высокую лавку и сидеть там. А сама распустила волосы и колдовала над вениками, от которых пошел чудесный аромат леса и лета. Пот стекал по моему лицу, заливаясь в глаза, струился по спине и рукам.
А затем началось что-то невообразимое. Катерина велела мне лечь на живот и вытянуться на лавке, достала веники из кипятка, и я приготовился к пыткам. Я лежал и думал, в чем провинился, и за что госпожа хочет меня наказать. Хотя для того, чтобы ударить раба, повод не нужен.
Но ожидаемой боли не последовало. Было жарко, но невероятно приятно. Катерина хлестала меня вениками, обливала ледяной водой, снова окутывала горячим туманом с ароматом леса и разгоняла кровь по размякшим конечностям.
В конце концов я еле стащил свое отяжелевшее тело вниз и присел на лавку в предбаннике. Госпожа, тяжело выдохнув, присела рядом, накинула на меня широкую простыню и привалилась к моему плечу. Раскрасневшаяся, такая красивая с мокрыми волосами и такая… родная.
28. После бани
Выйдя из бани, Катерина еле отдышалась. Давно она не брала в руки веник, но руки не забыли. Она от души попарила эльфа, и он сидел, закутавшись в простыню, и осоловело хлопал глазами. Такой милый.
— Елисей, иди в дом, а то тут уснёшь. Я приду минут через пятнадцать.
Эльф ушел, а девушка вернулась в парилку, плеснула на камни воды и с удовольствием растянулась на полке.
Вошла в дом Катерина только через час. Эльф спал сном младенца, сладко подложив ладонь под щёку. Осторожно, чтобы не разбудить Елисея, девушка погасила свет и забралась в постель. Ей неудержимо захотелось обнять этого мужчину, и она просунула руки под его одеяло и обвила голый торс руками. Так и уснула с ним в обнимку, как с гигантским плюшевым зайцем.
Проснулась Катерина первой. Эльф все так же мирно спал, заключённый в ее объятия. А она лежала, зарывшись в его волосы. Как же замечательно они пахли: лесом, лугом и чем-то щемяще родным.
Девушка провела рукой по шелковистым волосам, спустилась по щеке вниз, скользнула по плечу вниз до локтя. Там ее пальцы развернулись и начали движение в обратном направлении: плечо, шея. До лица ее рука дойти не успела. Эльф ловко перехватил ее и притянул к своим губам, нежно поцеловав в самый центр ладошки.
— Доброе утро, моя Госпожа! — выдохнул он, открывая глаза. Кажется, Катерина покраснела, как девочка.
— Доброе утро, Елисей! — он уже отпустил ее руку, но она не спешила ее убирать, аккуратно очертив вокруг губ указательным пальцем. Кажется, она сделала что-то не так и запустила какую-то программу или сработал условный рефлекс.
— Как именно Госпожа желает, чтобы верный раб удовлетворил её? — ни тени улыбки в этом ледяном голосе, просто уточнение задачи.
— Госпожа сегодня хочет только расслабляющий массаж, — заявила Катерина, стянула с себя пижаму и, оставив на себе лишь трусики, улеглась перед застывшим эльфом лицом вниз.
Несколько секунд эльф раздумывал, затем сполз на пол. Он очень осторожно, словно боясь обжечься, положил руку на бедро Катерины. Несмело погладил его, надавил на голень, спустился вниз до щиколотки. Затем поймал пальчики на ногах и стал тщательно разминать каждый из них. Катерине стало щекотно, она попыталась вырвать ногу, но кто бы ей позволил.
Эльф ответственно подошёл к заданию: он разминал каждый клочок кожи, прорабатывал каждую мышцу, каждый сустав. Катерина плавилась как воск под этими сильными пальцами и довольно мурлыкала.
Когда девушка уже думала, что сеанс массажа подходит к концу, эльф перевернул ее на спину и подтянул к себе. Катерине стало интересно, что же он задумал.
Елисей спустился к щиколоткам и снова стал подниматься выше по ноге. Но на этот раз движения были скорее поглаживающими, ласкающими. Руки эльфа продвигались к коленям и выше. Он поглаживал внутреннюю поверхность бедра и пристально смотрел в глаза Катерине.
— Что-то не так? — глухо спросил он.
— Ты уверен, что это входит в расслабляющий массаж? — спросила девушка, закусывая губу.
— Ничто так не расслабляет, как сексуальная разрядка, — прошептал эльф ей на ухо и отодвинул в сторону край вмиг промокших трусиков.
Одной рукой он провел по ключицам и спустился к груди, а второй чуть раздвинул ноги и начал рисовать дразнящие круги по лобку и бёдрам. Катерина невольно подалась навстречу его движениям, желая скорее ощутить его теплую руку на своем клиторе.
Затем эльф наклонился и втянул губами выпуклый сосок, отчего девушка вскрикнула. Он наклонился прямо к ее уху и прошептал:
— Как именно Госпожа желает, чтобы верный раб удовлетворил её сегодня?
От его сексуального шёпота сердце готово было выскочить из груди. Она перехватила его руку и потянула вниз, к источнику разгоравшегося желания. А дальше начался дразнящий танец его длинных сильных пальцев. Он то поглаживал клитор, то увеличивал нажим, а затем отстранялся. Вторая рука кружила от одной груди к другой, а умелый язык дразнил соски.
Сколько нужно женщине, у которой давно не было секса? Вот и Катерине хватило нескольких минут этой бешеной пляски, и она вскрикнула, изогнувшись дугой. Ощущение счастья и пьянящей неги разлилось по ее телу.
Эльф укрыл девушку одеялом и принес ей воды, чтобы смочить пересохшее горло. Напоив свою госпожу, он остался стоять на коленях перед диваном, склонив голову в ожидании дальнейших указаний.
— Эй, ты чего там? Идём, полежишь со мной, — потянулась Катерина.
— Рабу не положено делить ложе с госпожой, — хмуро ответил эльф.
— Госпожа предпочитает после секса обнимашки, поэтому иди сюда и обними меня.
Эльф вернулся на постель, приобнял Катерину сзади, уткнулся куда-то в шею и затих.
Так они и пролежали до обеда, да и то только из-за того, что Катерине надо было возвращаться в город.
29. Первый поцелуй
*Елисей*
Шла третья неделя моего пребывания в одиночестве. Всего лишь три недели, что это в сравнении с жизнью эльфа? Но каждый день словно прожигал сердце раскалённым железом.
Госпожа говорила, что у нее много дел в городе, поэтому она не может пока приехать. Но мне кажется, что это наказание за мое непочтительное поведение. Как я посмел так поступить? Словно и не раб я вовсе, а она не госпожа. Рабу нельзя проявлять инициативу, тем более, так грубо вести себя.
Но что же мне делать, если меня так неумолимо тянет к ней, ее запах сводит с ума? Я готов отдать всего себя без остатка, раствориться в ней и потерять себя окончательно. И от этого жгучий яд ненависти растекается по моим жилам. Ненависти и презрения к самому себе за то, что я готов потерять свою личность.
Ни с одной хозяйкой раньше не было такого. Они забирали мое тело, подчиняли его себе. Но в душу они запасть не могли, она была сокрыта от них. Мне удавалось оставаться холодным и отрешенным, даже когда я доводил их до исступленного оргазма, и они выкрикивали слова любви. Ни одну из них мне не хотелось целовать, ни с одной из них я не смог кончить. Магия подчинения заставляла мою плоть подняться, но излиться в блаженстве она принудить не могла.
Мы продолжали общаться с помощью голосовых сообщений. Каждое из них наполняло меня радостью, а каково же было мое ликование, когда госпожа прислала мне видеосообщение, и я смог любоваться на нее, прокручивая короткое видео без остановки.
Наконец время моего заключения в одиночестве закончилось. Она приехала.
Не помня себя, я бросился к машине. Она еще не успела выйти, лишь открыла дверь и ее сапоги на тонком каблучке коснулись мёрзлой земли. А я уже у ее ног. Смиренный раб, послушная собачонка — во что я превратился?!
Смотрю на нее во все глаза. Проклятье! Она приехала в брюках и куртке, у ее одежды нет свободного края, к которому можно припасть губами.
— Что-то не так? — спрашивает она.
— Вашу руку, — хриплю я. Она протягивает мне свою левую руку.
Припадаю к тыльной стороне ладони губами. Ураган огня взвивается внутри меня и пронзает своим жаром каждую клеточку. Поднимаю глаза и шепчу одним губами «Моя Госпожа!»
Нет больше сожалений о своем положении, презрение к себе тоже испарилось. Осталось лишь желание раствориться в ней, служить так, как она того пожелает, а если прогонит — умереть на месте.
Продолжая стоять на коленях, поднял взгляд и заглянул ей в глаза, увидел там отблески того пожара, что бушевал в моей душе. Она положил свою руку мне на затылок и притянула к себе. Так близко, что я ощутил ее горячее дыхание на своей щеке.
А затем был поцелуй. Сначала робкий, нерешительный. Она словно проверяла мою реакцию Я и сам не знал, как отреагирую — раньше мои губы оставались холодны к поцелуям. Но сейчас я жадно целовал ее, словно путник в пустыне, припавший к вожделенному роднику.
Сколько прошло времени, прежде чем я отстранился? Вечность. Какая же она красивая сейчас, раскрасневшиеся припухлые от поцелуя губы, горящие глаза, разметавшиеся волосы.
Я потянул ее за собой в дом, но она не пошла.