– Лучше, говоришь? А кто вчера вечером не мог подняться по лестнице, не остановившись на полпути? – Она поставила поднос на стол, сложив руки на груди. – Ешь. С госпожой Нарциссой я уже говорила. Она тоже очень недовольна тем, как ты не бережешь себя.
Мне ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и повиноваться.
В конце концов, Марта была права – если я не буду следить за своим здоровьем, здорово подведу этим их всех. И, если честно, еда действительно была вкусной, поэтому отказываться не было никакого резона.
Но на этом забота о моем восстановлении не закончилась. Позже днем я обнаружила, что все мои дела, включая сбор и подготовку трав, подготовку настоя из алое и других примочек для Люсиль, уже каким-то образом оказались выполнены и теперь лишь дожидались меня. Один из слуг даже отобрал самые крупные цветы ромашки и разложил тимьян на большом металлическом подносе.
Кухарка сама варила бульон для девочки, лишь на всякий случай уточнила у меня список продуктов, которые можно использовать для приготовления еды для Люсиль.
Даже когда я попыталась сама пойти в город в ту лавку травницы, Марта остановила меня у дверей, заявив, что уже все организовала.
– Я попросила Жофре, чтобы он взял у хозяйки весь список, что там продается. Не будешь же ты каждый раз бегать в город, если что-то понадобится. А так посмотрела по списку и отправила мальчишку до лавки за нужным. А то и запасы какие-то организуешь, – объяснила мне Марта. Я лишь хлопала глазами.
Это было непривычно. Обычно, что в своем мире, что попав сюда, я полагалась лишь на себя. Но в этом доме, похоже, все решили, что я теперь часть их семьи, и заботились обо мне так, как будто я была одной из них. Это чувство было новым для меня, но, надо признаться, очень теплым.
Если в первые недели я скорее была наблюдателем, кем-то, кто словно бы и в коллективе, но смотрит со стороны, то теперь действительно была внутри. Став доктором для девочки я заняла свое место.
Не знаю, что будет дальше, когда малышка придет в себя… Возможно в поместье нужен штатный врач? Об этом я пока не задумывалась… Пусть идет, как идет.
***
Вечером, когда Люсиль уже посапывала в своей постельке после ванной… А теперь она мылась каждый день, потому как иначе смыть алое не удавалось, я проверяла свои записи.
Большой дубовый стол переставили к дальней стене комнаты, и теперь, когда я зажигала здесь настольную лампу, ее свет не мешел малышке спать. Ее постель наполовину прикрывала распущенная занавесь балдахина – на ночь в комнате я приоткрывала окна, чтобы воздух был прохладным. Так девочке легче дышалось, но и сквозняки в ее постели были ни к чему.
В дверь тихо постучали. Я подняла голову, ожидая Марту, но, к своему удивлению, увидела самого лорда Локвуда. Он стоял на пороге в своем неизменном строгом костюме, но на этот раз его лицо выражало не только привычную сдержанность. В его глазах читалась усталость, смешанная с чем-то другим – тревогой, может быть.
– Лорд Локвуд, – я поспешно встала, чувствуя себя неловко. Он ведь уже заходил днем. Тогда я дала ему полный ответ о состоянии малышки и дальнейшем плане лечения и оставила их с Люсиль вдвоем. – Чем могу помочь?
– Простите, что в такой час, – начал он, подходя ближе. – Я просто увидел свет из-под двери, понял, что вы еще здесь и решил узнать, как аллергия Люсиль. Вы говорили, что вечером будете снова наносить на нее то снадобье…
Я кивнула, жестом приглашая его сесть. Он немного поколебался, но все же опустился на стул у окна. Это было странно – видеть его таким. Обычно он казался монолитным, словно высеченным из камня, но сейчас в его облике была какая-то мягкость.
– Уже гораздо лучше, хотя краснота кое-где еще остается. Тем более в некоторых местах она расчесала довольно сильно, там теперь корочки и придется подождать, пока они сойдут, – сообщила я, садясь напротив него. – Но она все еще слаба. Как и обещала, я сделаю все, что смогу.
Он внимательно выслушал, слегка наклонив голову. Его присутствие было почти осязаемым, и я вдруг поймала себя на том, что мои мысли начинают блуждать. Взгляд как-то странно цеплялся к деталям его лица, к отсветам лампы в карих глазах…
– Вы… делаете гораздо больше, чем те, кто приходил в этот дом прежде. Хоть они и имели рекомендации и назывались врачами, никто из них не показал таких результатов в столь сжатые сроки, – сказал он наконец. Его голос был тихим, но в нем звучала искренняя благодарность. – Это так странно. – Он задумчиво посмотрел на меня.
Я едва удержала на лице вежливую улыбку. Что он имеет в виду?
– Даже не знаю, как вас благодарить за это, – завершил Локвуд. Его голос теперь вовсе звучал как-то очень странно. Совершенно сбивая меня с толку.
– Не нужно благодарить меня, – ответила я, чувствуя, как мои щеки предательски начинают розоветь. – Это моя работа, и вы уже платите мне за нее жалование. И потом… Люсиль – удивительный ребенок. Она заслуживает всей помощи, которую я могу ей дать.
Он улыбнулся, и эта улыбка была настолько редкой, что мне стоило больших усилий, чтобы сохранить прежнее выражение на лице.
Улыбка преобразила его, добавила мягкости чертам и еще больше блеска в глазах.
– Вы говорите так, будто это совсем просто, – сказал он. – Но я вижу, как много вы отдаете. Вы заботитесь о ней так… будто она ваша дочь.
На мгновение в комнате повисла тишина. Я не знала, что ответить, но его слова тронули меня до глубины души. Я бросила взгляд на постель девочки, ловя себя на мысли, что даже сейчас прислушиваюсь к тому, как она дышит.
– Я просто делаю то, что считаю правильным, – наконец отозвалась я. – И… я знаю, каково это – чувствовать себя одинокой. Я не хочу, чтобы она чувствовала то же самое.
Он внимательно посмотрел на меня, его взгляд был теплым, и таким… проникающим, словно он пытался понять меня глубже, чем я позволяла.
– Вы невероятная женщина, Анна, – сказал он тихо. – И я рад, что вы здесь. Иначе… я даже боюсь подумать, чем все могло бы закончиться.
Я опустила взгляд, не зная, что сказать. Его слова были искренними, но в них было что-то большее. Что-то, что я не могла назвать, но чувствовала в его тоне, в его взгляде.
Он пробыл еще несколько минут, расспрашивая меня о состоянии Люсиль, мы обсудили вопросы касаемо ее нового режима.
– И вы должны переехать в покои напротив, – подытожил он в конце.
От этого я слегка опешила.
– Но ведь… это как-то неудобно, – я прикусила губу. Локвуд задержался взглядом на этом моем жесте, от чего мои щеки полыхнули еще жарче.
Хорошо, что в комнате царил полумрак.
– Это не обсуждается. Считайте, что это лишь ради того, чтобы вы были ближе к Люсиль. Слишком далеко ходить сюда из того крыла, где вы сейчас живете. К тому же вам нужно будет больше места, если вы и правда хотите собрать… как вы это назвали… Аптечку?
Да, я и правда собиралась выяснить, какие травы, настои и лекарства здесь применялись… Всякое может пригодиться. И не только сейчас для Люсиль.
С этой точки зрения это и правда будет верным решением.
Я медленно кивнула, принимая его слова.
– Вот и отлично, – он поднялся, – мои покои чуть дальше по коридору. Если что-то будет нужно, вы знаете, где меня найти.
Лишь после этого, попрощавшись, он ушел.
Но даже после того, как дверь за ним закрылась, я еще долго сидела на месте, чувствуя, как его слова эхом отдаются в моей голове.
Что-то начинало меняться. И я не могла понять, было ли это хорошо или плохо.
Глава 15
Этой ночью я осталась в нашей с Мартой общей комнате. Мы решили, что перенесем вещи уже завтра, час был слишком поздний.
На утро, когда я уже закончила с осмотром Люсиль и проследила, чтобы она как следует подкрепилась, раздался стук в дверь.
– Открыто, – отозвалась я, выискивая на полке новую книгу для малышки.
На пороге появилась госпожа Нарцисса.
– Доброго утра, Анна.
– Доброго, госпожа Нарцисса, – я не торопила ее с причиной визита.
Она заглянула и к девочке, вмиг одев на лицо улыбку:
– Как сегодня поживает юная леди?
– Довольно прилично, госпожа Нарцисса, – важно отозвалась Люсиль, расправляя складки на одеяле.
Женщина одобрительно кивнула и повернулась ко мне.
– Лорд Локвуд просил передать это вам, – сказала она, протягивая мне записку. – И… он велел передать, чтобы вы не откладывали.
Я нахмурилась, глядя на ее напряженное лицо. Обычно Нарцисса была спокойной и рассудительной, но сейчас ее выражение заставило меня почувствовать легкую тревогу. Кивнув, закрыла за ней дверь, вернулась к столу. И развернула тонкий лист бумаги.
Почерк Рейнарда был аккуратным, четким, и текст, как всегда, лаконичным:
"Анна, прошу Вас зайти ко мне в кабинет после завтрака. Есть важный вопрос, который я хотел бы обсудить с Вами лично. Лорд Р. Локвуд."
Я отложила письмо, чувствуя, как в груди нарастает беспокойство. Что могло быть настолько важным? Мы только вчера говорили о Люсиль, и ее состояние, хоть и требовало внимания, уже не вызывало такой острой тревоги.
Что-то другое. Что-то, что он не мог просто сказать через Нарциссу или кого-то из слуг.
После завтрака я направилась в его кабинет. Дверь была приоткрыта, но я все равно постучала, прежде чем войти. Рейнард стоял у окна, глядя на сады. Его руки были сложены за спиной, и он выглядел сосредоточенным, даже напряженным.
– Анна, – произнес он, оборачиваясь. Голос его был мягким, но в нем звучала какая-то скрытая тяжесть. – Пожалуйста, садитесь.
Я села на стул напротив стола, чувствуя легкое волнение. Рейнард, обычно сдержанный и уверенный, сегодня выглядел иначе. Его взгляд был сосредоточенным, но в то же время каким-то неуловимо теплым. Он сел напротив меня и на мгновение замолчал, словно подбирая слова.
– Я хотел бы обсудить с вами кое-что важное, – наконец начал он, и его голос стал серьезным. – Это касается доктора Бродрика и его сообщников. Суд над ними назначен на следующую неделю. И… ваши показания будут ключевыми в этом деле.