Авалон хотелось зажать себе рот, но стянутые за спиной руки не давали этого сделать. Мужские ладони в тонких бархатных перчатках плавно и совершенно открыто легли на ее грудь, освободили от нескольких слоев ткани и сжали, наслаждаясь полнотой и тяжестью:
– Это прекрасно! Еще пара нот, моя птичка и мы перейдем к следующему уроку! – легкий укус, смягченный длинным движением языка, вызвал уже не стон, а легкий вскрик, ведь Господин одновременно сжал крохотные напрягшиеся горошины ее сосков, и покатал их в пальцах, заставляя щеки девушки гореть от стыда и внезапного удовольствия.
В тот момент, когда она сжала ноги, борясь с неожиданно прихлынувшей волной внизу живота, повелитель закончил свое «украшение», полюбовался буквально миг ее грудью, и ожерельем следов на шее, а потом вернул на место нижнюю сорочку, платье, шемизетку, расправил его, разглаживая на болезненно-чувствительной коже и дернув на последки ленту, освобождающую руки, вернулся к столу:
– Теперь кажется можно перекусить, – сказал он лукаво поглядывая на пунцовые щеки сотрапезницы.
Авалон была готова провалиться сквозь землю и в то же время испытывала к мужчине невероятную благодарность. Она была уверена, что жестокое обращение купца и вторгшиеся в ее жизнь невзгоды давно выжгли ее чувствительность, истребили самую возможность краснеть и вспыхивать от прикосновения, но Господин доказал ей, что это не так.
Они довольно быстро и молча поели, а затем повелитель повел девушку к следующей части пещеры.
– Здесь у меня хранятся веревки, шнуры, и специальные стойки, – менторским тоном начал он. – Вот веревка из конского волоса. Она грубая, колючая, ее нельзя использовать на нежных местах, потому что ранки долго не заживают, зато ею прекрасно можно стянуть человека в одежде, или в чехле из буйволиной кожи.
Авалон непонимающе хлопнула глазами. Она не понимала, зачем нужно связывать человека в кожаном чехле? Впрочем, слушать пришлось внимательно, ведь каждая веревка прикладывалась к ее коже. И вскоре ее руки, плечи, и даже талия ощутили давление плотных витков.
Льняные, шелковые, убранные в бархатные чехлы и свитые их мягчайших перьев заморских птиц веревок было великое множество, но Господин явно спешил, небрежно отбрасывая инвентарь на руки Безликим, точно предвкушая какую-то особенно забавную шутку.
– Чтобы ты научилась правильно завязывать узлы, я приготовил для тебя пособие, – непринужденно сказал он, подводя девушку к огромным кускам дерева, закрепленным в полу.
Возле скрещенных бревен стоял обнаженный парень. Молодой, красивый, мускулистый, его бронзовая кожа блестела от душистого масла и Авалон на миг испытала сразу смущение от его обнаженности, восхищение его красотой и стыд за свою более чем скромную внешность.
– Хисан отличный экземпляр, – продолжал веселиться повелитель, глядя как девушка прячет глаза, стараясь не разглядывать исключительные особенности мужского тела.
Рука в бархатной перчатке скользнула по бронзовой коже, спустилась вниз, огладила мужское бедро и взвесила в ладони яички:
– Взгляни, Авалон, этот юноша отлично оснащен и вышколен. Если веревки расположить верно, он сможет ублажать тебя часами.
Игрушка отчаянно краснела, и отворачивалась, но Господин вручил ей мягкую веревку крупного плетения:
– Для начала попробуй подчеркнуть его красоту этой веревкой.
Девушка растерялась. Помяла в руках серебристый лен, мягкий, вычесанный, прошитый тонкой серебристой нитью. Пожалуй, серебро действительно будет неплохо смотреться на этой смуглой коже… На миг Авалон припомнила беззаботное детство. Она стояла за мольбертом в небольшом саду и разглядывала старинную статую, попадающую на рисунок. Пожалуй, та статуя была оснащена скромнее…
Едва взор девушки стал не смущенно-испуганным, а увлеченно-сравнивающим, Господин мысленно поаплодировал себе и отступил в тень. Безликий молча и неслышно подставил кресло, вручил бокал, укутал ноги пледом. Силы, даруемые горой не бесконечны. Еще немного, всего пара месяцев и Гора поглотит его, но пока он неплохо развлечется, извлекая жемчужину из толстой скорлупы ракушки.
Между тем девушка увлеченно обматывала парня веревкой, словно не замечая, как тяжело он дышит, когда она наклоняется к нему, чтобы поправить петли. Первым делом Авалон примотала красавчику руки. Господин только хмыкнул: его игрушка еще не скоро избавится от страха перед мужскими руками, а времени маловато, нужно придумать что-то, что подарит ей освобождение от дурной памяти.
– Не затягивай так сильно, – негромко, но слегка насмешливо посоветовал он, – ты только начала, парню долго стоять, а кровоток прерывается быстро. Взгляну вот тут и тут, – рука в перчатке касалась бронзовой кожи, а взгляд повелителя скользил по лицу игрушки, – стягивать нельзя.
Девушка решительно внесла изменения и продолжила «украшать статую». Виток по плечам, по груди, прямо над плоскими мужскими сосками, Хисан стоял неподвижно, но его кожа покрывалась мелкими мурашками, когда очередной ряд веревки притягивал его к дереву. Двойные витки скрестить над пупком или чуть ниже? Авалон покрутила веревку прикладывая и так, и эдак, словно рачительная белошвейка на примерке. В итоге веревка украсила ребра, потом живот ниже пупка и добралась до паха, заставив девушку прикусить губу. «Манекен» был явно возбужден. Его орудие стояло высоко и мелко подрагивало от близости ее рук.
– Не смущайся, – подбодрил ее Господин, – тут можно взять отдельный кусок веревки и украсить только это – рука мужчины снова взвесила яички наложника, – а можно обмотать только одну ногу, как тебе понравится.
Авалон облизнула губы, возвращаясь к образу «художница украшает статую» и решительно протянула серебристый лен по линии лобка, подчеркивая великолепие мужского достоинства.
Повелитель потаено улыбнулся: его игрушка быстро учится носить маски и бороться с собственными страхами. Пускай закончит. Ее ждет маленький сюрприз в конце этого представления!
Когда юноша был окончательно упакован в серебристую вязь, девушка выпрямилась и с чувством хорошо исполненной работы оглядела свое творение. Конечно не все получилось так, как ей хотелось – кое-где веревка слишком сильно врезалась в тело, а где-то витки легли неровно, заставив ее поморщиться.
– Вижу ту уже закончила? – голос Господина вновь отозвался сладкой дрожью в глубине ее тела.
Слов не было, Авалон сумела лишь кивнуть в ответ.
– Чтобы твоя работа стала шедевром, нужно довести дело до конца, – повелитель кивком головы указал на стоящее мужское достоинство наложника и перейдя на соблазняюще-интимный шепот добавил: – после этого сможешь отдохнуть.
Сглотнув девушка посмотрела на Господина гор, не веря своим ушам: ей велят прикоснуться к этому? И не просто прикоснуться, но и довести мужчину до, до… Авалон заколебалась – может быть наказание за отказ будет не таким жестоким, и она сумеет его выдержать, оттянув пытку прикосновением хотя бы до завтра? Но повелитель моментально уничтожил все ее сомнения, хлестнул голосом, как плетью:
– Выполняй! – потом добавил мягче: – ты хорошо поработала и заслужила отдых.
Глубоко вдохнув, словно опасаясь неприятного запаха, исходящего от мужчины девушка шагнула ближе к привязанному парню, взглянула на его слегка поникший орган, пожалела, что ее наряд не предполагает перчаток и несмело схватила торчащий отросток.
Парень застонал, и задергался.
– Легче, Авалон, легче, его мужская сила тебе еще пригодится! – насмешка была столь явной, что девушка передумала падать в обморок и разозлилась.
Да как он смеет издеваться над ней! Если бы он знал, если бы он видел, как школил ее купец, как повалил в первый раз на лавку в своем доме, разорвав юбки и белье!
Злость добавила сил. Она решительно продолжила трогать парня, анализируя свои ощущения и не позволяя тошноте одолеть преграду горла. Поглаживание, касание, рука ощутила теплую гладкую кожу, немного влаги на раскрытом кончике, пульс бьющийся под тонкой пленкой. Хасим немного дрожал и постанывал в такт ее движениям, кивал головой, вздрагивал всем телом от удовольствия подчинятся ей, так что девушка быстро поняла, что надо делать.
Отстраненно глядя наложнику в лицо, Авалон двигала рукой, пока его глаза не подернулись поволокой, тогда она слегка усилила нажим, ускорила свои движения и была награждена несколькими толчками мутной белой жидкости, которые «манекен» пролил на пол и частично на ее платье.
– Браво!
Аплодисменты Господина Гор девушка восприняла уже как-то отстраненно. Усталую игрушку отвязали и унесли Безликие и Авалон чувствовала себя не лучше. Хотелось сесть, а лучше лечь и непременно избавиться от пряного аромата мужского семени, вцепившегося в ее платье.
– Тебе надо искупаться, – сказал Господин гор, – а заодно расслабиться. Ты очень напряжена, – он вдруг оказался за ее спиной, слишком близко, слишком жарко… Поцелуй-укус в шею, резкий треск ткани под ножом и платье сползает к ее ногам бесформенными лоскутами ткани. – Идем! – повелитель протянул руку, предлагая игрушке отпустить прижатые к груди лоскуты и следовать за ним. – Там есть горяча вода и простыни, – соблазнительно проговорил он, подзывая ее жестом.
Авалон пошла. Бросила остатки одеяния и шагнула по каменным плитам звонко цокая каблучками.
– Восхитительно! Мне нравится, как звучит твоя злость, Авалон, – заметил мужчина.
Идти пришлось недалеко. За выступом скалы притаился небольшой горячий источник. Ванна из черного с золотыми прожилками камня была очень широкой и мелкой. На бортике лежало свернутое полотенце, тут же стояли флаконы с притираниями и мылом.
– Ложись сюда, не бойся, – Господин подал девушке руку, подождал, пока она скинет туфельки, потом поставил одну ее ногу на край ванны и сам скатал тонкий шелковый чулок. Поцелуй в колено и нетерпеливый жест, второй чулок стягивался медленнее, а от поцелуя остался легкий след. Простыня, накинутая на плечи заставила девушку с облегчением выдохнуть и вцепиться в тонкую ткань.