Когда он наконец отпустил ее и заглянул в глаза, Авалон пребывала в таком омуте ощущений, что не могла самостоятельно сидеть, цепляясь за колючий плащ Господина, как устрица за камень.
– Вот это поцелуй! – сказал повелитель гор, весьма довольно.
До комнат они шли крепко обнявшись, потому что Авалон не держали ноги. Точнее она уверяла себя, что повелитель обнимает ее именно поэтому. Бережет ценную игрушку, чтобы не разбилась. Правда руки Господина уверенно обнимали ее талию и потихонечку расправлялись с завязками юбки, но это были уже такие мелочи…
На этот раз Господин привел ее в совершенно незнакомое ей место. Небольшая полутемная пещера, огромное ложе застеленное косматой, но очень мягкой шкурой, множество небольших подушечек вдоль каменных стен.
Пожалуй, впервые Авалон ощущала, что готова отдаться мужчине. Сама, без принуждения и страха. Всего за один поцелуй!
Юбки полетели на пол еще раньше, чем плащи. Повелитель заглянул девушке в глаза и должно быть увидел там все сразу – и уходящие страхи, и решимость, и томную негу впервые вспыхнувшего желания. Решительно разорвав завязки корсета, он полностью обнажил свою прекрасную пленницу и оставил стоять на теплом полу, жадно целуя ее губы, лаская и поглаживая узкую спину.
Когда поволока в голубых глазах переросла в туман, он плавно обнял девушку за талию, прижал к себе. Шепнул:
– Подогни ноги, – и одним движением переместил на постель, прямо в гущу серого меха и ярких подушек.
Пока Авалон медленно плыла в своем странном, похожем на сон томлении, Господин очутился рядом – почти одетым. Он снял только камзол и бриджи из теплой ткани, оставшись в рубашке и тонких нижних штанах.
Девушке так хотелось прикоснуться к нему, проверить – действительно ли она способна касаться мужчины с удовольствием? Ее руки скользнули по длинным светлым волосам мужчины – давно хотелось потрогать, но Господин умудрялся быть рядом и держаться на расстоянии одновременно.
Зато его руки были везде – бережно гладили ее тело, вытаскивали шпильки из прически, накидывали на ее беззащитную наготу тонкое покрывало. Авалон тянулась к Господину, робко и настойчиво пыталась прижаться сильнее, тогда он перехватил ее руки, завел за голову и строго приказал:
– Держи руки здесь! И не смей отпускать!
Голос повелителя как всегда прокатился волной, заставив девушку закусить губу, чтобы не захныкать, тонко и жалобно, умоляя о ласке. После этого длинные сильные пальцы Господина пробежались по ее телу, как по музыкальному инструменту, вызывая судорожные вздохи, легкие стоны и даже вскрики. Укус, поцелуй, поглаживание, щипок…
Авалон билась на постели, с трудом удерживая на месте руки, желающие вцепиться в мужчину, притянуть его ближе, опрокинуть на себя, чтобы познать тяжесть его тела. Но где-то в мозгу еще бился страх – а вдруг придавит? Навалится жестким тяжелым телом, бесстыдно вдавливая беззащитную плоть в матрас и… сделает больно? Эти мысли одним своим появлением заставляли девушку судорожно стискивать ноги, но Господин н собирался больше ждать:
– Авалон, разведи колени! – спокойно сказал он, словно просил ее передать чашку чая где-нибудь в беседке.
Девушка очнулась от своего короткого страстного помешательства и взглянула в лицо Господина. Он слегка улыбался, поглаживая и целуя ее бедра.
– Выдохни и покажи мне свою жемчужину, – рука повелителя коснулась точки в месте соединения ног, а голос подстегнул:
– Сейчас!
Дрожащие ноги разошлись сами. Музыкальные пальцы немедля продолжили свое движение, извлекая из девушки новые ноты.
– Пой, птичка, пой, расскажи мне, где тебе нравится больше!
Касание, поглаживание, трепетный танец быстрых и сильных рук на ее теле… Вздрагивая от страха и удовольствия Авалон раскрывалась все шире, доверяя, позволяя, убеждаясь в том, что близость может дарить наслаждение. Только пальцы, прохладные и скользкие от ее собственной влаги. Только губы, горячие и настойчивые, касающиеся тех мест, которые когда-то она почитала стыдными, а потом, после работы в борделе грязными. Только язык, неожиданно сильный и гибкий, увлажняющий и растягивающий то местечко, в котором становилось все жарче и жарче.
Девушка потеряла счет времени, заблудилась в длинном пушистом покрывале, и тихо стонала в такт движениям повелителя. Плавное покачивание, крепкий поцелуй в шею, слегка прикушенный сосок и снова резкий рывок в ее глубину! Напряжение все нарастало и вот уже скрюченные судорогой желания пальцы вцепляются в плечи мужчины, тянут, прижимают, стремятся соединить, сблизить два тела в одно, а потом бессильно падают в серый мех…
Вселенная разбилась на осколки, и снова собралась под низким каменным потолком.
Авалон некоторое время лежала неподвижно, заново ощущая свое тело, как нечто чужое, незнакомое. Потом она слегка приподнялась на ложе и увидела, что Господин даже не разделся! Он по-прежнему оставался в бриджах и в рубахе, и только его крепкий член все еще стоял, вызывающе сияя алой головкой через распахнутую ширинку.
– Мой Господин, – голос срывался и хрипел, так что Авалон поспешно облизнула губы, стараясь вернуть зацелованным губам привычную подвижность.
Повелитель тотчас приложил к ее губам палец и мягко обвел контур:
– Ты была прекрасна! – легкая улыбка скользнула и пропала, лицо снова стало серьезным, а в глазах мелькнуло что-то такое, отчего Авалон ощутила холод. Через миг повелитель вновь улыбнулся: – Твое тело познало наслаждение и теперь будет нуждаться в нем. Нас ждут жаркие ночи…
Авалон хотела было уточнить, почему Повелитель не получил свою порцию наслаждения в ее теле, но она действительно очень устала, а покрывало которым укутал ее Господин было таким мягким и теплым, что сон навалился пуховой подушкой и унес ее вдаль, спасая от переживаний и вопросов.
Долго спать девушке не пришлось. В ее сон снова ворвалась девчонка-гора и потащила смотреть будущие владения:
– Здесь у меня золото, здесь самоцветы, где-то там серебро…
Девчонка тянула спящую Авалон сквозь толщу горы показывая все новые и новые богатства. Утомленная новыми переживаниями девушка смотрела вокруг равнодушно и в конце концов расстроенная гора сердито топнула ножкой:
– Тебе не нравится!
– Нравится, – Авалон провела пальцем по неровным бугоркам аметистов, – но я сегодня устала.
– Знаю, – отмахнулась девчонка и потянула девушку дальше, в самую глубину где в бархатистой темноте поблескивали совсем уж невероятные кристаллы.
Вдруг Авалон решила, что гора может знать… Ведь ей не досталось удовольствие Господина!
Девушка осторожно сформулировала вопрос, но девчонка опять отмахнулась:
– Это же просто, когда он тебя научит, я заберу его к себе. Потому он и ждет, когда ты будешь готова.
– Готова?
– Ну да, мне нужна сила Повелителя каждый день! – девчонка улыбнулась и потянула Авалон дальше.
Девушка шла задумчиво, почти не глядя по сторонам. Получается Господин будет с ней только раз? Перед своим уходом? Так может ей не стоит спешить с обучением? Но гора… Она дала месяц, а ведь прошла уже почти целая седьмица! Авалон стало страшно. Получается через несколько недель она останется одна в этом огромном замке, будет отвечать за его обитателей, за стражу, за слуг, за гарем… Остановившись она приказала себе проснуться. Девчонка-гора тоже остановилась и недоуменно на нее посмотрела:
– Ты куда?
Но Авалон уже просыпалась, резко, болезненно, рывком, сбрасывала сладкую дрему. Повелитель проснулся вместе с ней, должно быть тоже услышал недовольный рокот горы:
– Что случилось? – он приподнялся на ложе и прислушался, – гора недовольна!
– Я ушла от нее, – потупилась девушка и тут же вскинулась на Господина: – она сказала, что заберет вас, когда…
– А, – мужчина устало потер сонные глаза, – я знаю, Авалон, – все Повелители Горы уходят в нее, когда завершается срок их службы.
– Куда?
Повелитель пожал плечами и грустно улыбнулся:
– Гора ведает. Не переживай, тебе понравится быть Госпожой, вот увидишь.
После этих слов мужчина упал обратно в подушки и снова уснул, а девушка сидела рядом, зябко обняв свои колени и нервничала. Бесчувственность мужчины убивала! Но что она могла поделать? Не хватало знаний о Горе, не хватало понимания. В конце концов Авалон решила действовать по ситуации и нырнула под покрывало, прижимаясь озябшей грудью к спине Господина.
Ощущение оказалось интересным. Тонкая ткань царапала напрягшиеся от прохлады соски, а под ней упрямо билось горячее сердце… Руки девушки словно сами собой скользнули по широким плечам, тело прижалось теснее, голова практически легла на плечо спящего Господина и это было так удивительно и странно – держать мужчину в своих объятиях!
Поерзав Авалон устроилась удобнее, и осмелела, поглаживая тонкий батист рубашки. Когда мужская ладонь накрыла ее руку над поясом бриджей, девушка вздрогнула и дернулась, пытаясь выдернуть пальцы и откатиться.
– Маленькая птичка осмелела, – сонный хриплый голос пробрал до самого нутра. – Это хорошо! – повернувшись повелитель лег на спину, не выпуская плененную ладонь. – Погладь меня! – скомандовал он.
Авалон закусила губу в волнении, но упрямство превозмогло страхи – встав на четвереньки она позволила второй руке скользнуть в распахнутый ворот рубашки, погладить влажную от пота кожу Господина, ощутить курчавые волоски на мягкой коже и осмелев добраться через рукав, до крепкого плеча. Господин выпустил ее ладонь, и она немедля начала вытягивать рубашку из-за пояса бриджей. Повелитель лишь мягко усмехнулся, позволяя игрушке касаться его тела, гладить, изучать и становиться смелее с каждым движением.
Дыхание Авалон участилось, когда она сообразила, что стоит обнаженная над телом повелителя, и уже практически лежит на нем, пока ее руки поглаживают давно затвердевшее свидетельство мужественности Господина. Угадав ее мысли, повелитель снова усмехнулся и потянулся, как огромный кот, позволяя заиграть всем мышцам: