— Ну здравствуй, дорогая, — ласково произнёс Гилберт, к сожалению, живой и абсолютно здоровый, — ты соскучилась?
61
— Нет, — это был и ответ, и отрицание самого его присутствия на этом месте. — Ты же погиб…
Надежда, что это мне привиделось, таяла на глазах. Граф Дайн так знакомо усмехнулся, что до боли свело челюсти. И только спустя несколько мгновений во рту появился металлический привкус. Оказывается, я прикусила губу до крови. И даже не заметила.
— Ты надеялась, что я умер? — Гилберт нарочито издевательски удивился, а потом поцокал языком. — Ай-яй-яй, какая нехорошая девочка. Так и просит, чтобы её наказали.
Он снова издевательски усмехнулся. У меня внутри всё похолодело от страха. И в этот момент ребёнок внутри пошевелился. Я рефлекторно прикрыла живот ладонями, защищая малыша.
Взгляд Гилберта проследил за моим жестом. И я вдруг поняла, что он убьёт меня, если узнает. А значит, надо его как-то отвлечь, чтобы не догадался. Потянуть время, пока я не придумаю, как убежать от бывшего мужа.
Бежать нужно однозначно!
Я не собираюсь вновь попасть под абсолютную власть чудовища. Тем более беременная от другого. Если я и сумею выжить рядом с ним, то ребёнка Гилберт точно не пощадит.
Вариантов для побега было немного. Я ушла слишком далеко от усадьбы, видимо, поэтому установленная Морейном защита не сработала. А может, маг отсутствовал слишком долго, и его заклинания потеряли силу?
В любом случае мне необходимо вернуться домой. Под защиту родных стен и людей. Гилберт издевался надо мной лишь наедине. При других он изображал заботливого мужа.
До сих пор помню случайно услышанный в дамской комнате разговор. Несколько женщин обсуждали, как несправедливо, что такой расчудесный Гилберт достался провинциальной замарашке.
Я тогда вышла и предложила любой из них забрать графа Дайна себе. Даже пообещала дать ему развод без всяких условий. Почему-то дамы обвинили меня в отсутствии должного воспитания. Мол, нельзя подслушивать чужие беседы.
После этого бала супруг избил меня лишь за одно упоминание о разводе. А на мои угрозы покончить с собой отреагировал уже спокойно. Только приставил ко мне человека. С тех пор я ни разу не оставалась одна до самой аварии.
— Как тебе удалось выжить? — я готова была тянуть время любым способом, даже беседуя с ненавистным мужем.
— Тебе правда интересно? — удивился он.
— Да, расскажи, — я солгала очень убедительно, потому что от этого зависела не только моя жизнь, но и жизнь моего ребёнка. — Ты ведь улетел в реку вместе с коляской. Все подумали, что твоё тело унесло течением.
Гилберт скривился при слове «тело», но пояснил:
— Коляска спасла мне жизнь, — а вот при этих словах поморщилась уже я, только мысленно.
Привычка скрывать свои эмоции за спокойным выражением лица вернулась мгновенно, стоило лишь увидеть воскресшего мужа.
— Одежда зацепилась за крюк, и меня кинуло под скамейку, поэтому при падении с обрыва повезло отделаться лишь ушибами. А вот в реке меня помотало течением, ещё и о камни побило. Сломало обе ноги и несколько рёбер. Ещё и отнесло в запредельную глушь. На берег выбросило уже без сознания. Не знаю, сколько я там провалялся. В ледяной воде. Меня нашли охотники, которые, к счастью, уже перебрались в заимку на зимовку. Как видишь, меня спасла полоса счастливых случайностей.
Он снова улыбнулся. Той самой леденящей душу улыбкой, которую я так боялась.
— А что было дальше? — мой голос прозвучал спокойно. С легчайшей ноткой любопытства.
— Дальше? — Гилберт взглянул на меня с интересом. Будто по коже провели колючей веткой.
Но я не позволила себе вздрогнуть или передёрнуть плечами. Я спокойна. Я очень спокойна. Это всего лишь вежливый интерес.
— Дальше они притащили меня в свою избушку. Неделю или больше я метался в лихорадке, не приходя в себя. Потом долгое время не помнил, кто я такой и что со мной случилось. Пришлось остаться там на зиму. Да и вряд ли бы я далеко ушёл со сломанными ногами, — Гилберт усмехнулся воспоминаниям, будто пересказывал забавные приключения. — Память начала возвращаться только весной. Но выбраться из леса по раскисшей земле не представлялось возможным. Пришлось ждать, когда высохнут тропы. В Дайн-холл я вернулся месяца полтора назад.
У меня брови взлетели вверх от удивления. Полтора месяца? Странно, что он так долго не давал о себе знать?
— Вижу, ты удивлена, дорогая. Ждала меня раньше? — Гилберт снова усмехнулся, заставив меня шагнуть назад. — К сожалению, кости срослись неправильно. Пришлось ломать и заново сращивать.
Я не испытывала злорадства или сожаления. Гилберт выжил, и это уже данность.
Но я не позволила себе и малейшего проявления эмоций. После эпичного появления воскресшего мужа всё встало на свои места. Он знал, что я источник магии. Более того — он женился на мне именно по этой причине.
А затем методично, дёнь за днём тянул из меня силу при помощи эмоций. Гилберт даже не попытался вызвать у меня симпатию. Видимо, не был уверен, что у него получится. Поэтому взращивал во мне ненависть через боль и унижение.
И всё равно я должна была спросить:
— Ты женился на мне ради доступа к магии?
— О-о, ты уже в курсе⁈ — делано изумился он, добавив: — И кто же просветил мою малышку?
— Нашла бабушкино письмо, — кажется, Гилберт не знает о Морейне. Это открытие меня слегка воодушевило.
— Надо же, глупая старуха всё же решилась тебя просветить…
— Не называй её так!
— Почему же? Она была старой и глупой. Разве можно прятать такой бриллиант в глуши? Хорошо, что она назначила Стиана твоим опекуном…
— Так вот кто предал меня! — мысль, что старый друг дедушки всё же оказался мерзавцем, причинила боль. Ведь он знал меня с детства, хвалил мои неумелые акварели и привозил сладких петушков на палочке.
— Ты перепутала слово, дорогая, — Гилберт снова усмехался, — не предал, а продал. Причём неприлично дорого! Я бы даже сказал — за небольшое состояние. Но я и мгновения не сожалел, ты окупила все мои затраты.
— Почему ты так жесток со мной? — не выдержала я. — Ведь ты мог получать силу через любовь.
— Какая глупость! — оборвал меня муж. — Бессмысленно тратить время, пресмыкаясь перед женщиной.
— Ах, вот что это для тебя… — это было даже не упрёком. Осознанием, какой наивной я была три года назад, когда думала, что граф Дайн сумеет меня полюбить, если я постараюсь стать ему хорошей и послушной женой.
— Ливи, ты так и осталась наивной малышкой. Это даже забавно. А я переживал, что сломаю тебя слишком рано.
— Что? — это признание было чересчур жестоким даже для Гилберта.
— Раз уж ты всё знаешь, больше можно не таиться, — только сейчас я заметила, что, отвечая на мои вопросы, он постепенно приближается ко мне. Незаметно, шаг за шагом.
Думая, что отвлекаю мужа, я сама попалась в его ловушку.
Оглянулась. За моей спиной был высокий склон, внизу текла река. Если быстро пробежать вправо до вон того куста, дальше можно прыгнуть. Тот большой камень образует уступ. Если хорошо разбежаться, дотяну до воды. Здесь почти у самого берега глубоко. Можно плыть по течению и добраться до усадьбы.
В этот момент я забыла о своём страхе перед тёмной водой. Потому что прямо передо мной находилась куда более серьёзная опасность.
Я сжала подол обеими руками, готовая при малейшем движении графа Дайна приподнять край платья и мчаться к реке. Но Гилберт будто угадал моё намерение. Он замер и продолжил говорить.
— Я довольно слабый маг, Ливи…
Я хмыкнула. Ну да, слабый, как же. Открыл портал ко мне и даже не грохнулся в обморок, как Морейн зимой.
— Ты не веришь мне? — оскорбился Гилберт и ослабил узел шейного платка, чтобы приподнять из-за ворота… янтарные бусы.
Я прекрасно помнила это украшение. Муж заставлял надевать комплект из бус и четырёх браслетов в те ночи, когда его жестокость была особо изощрённой.
— Что это? — спросила я, когда он приподнял манжеты и показал мне те самые браслеты из крупных янтарных кругляшей.
— Накопители, — пояснил он, добавив с издёвкой: — Ты столь щедро вливала в них силу, что мне легко удавалось то, о чём прежде я и мечтать не смел. Не переживай, дорогая, я потратил не всё. В них действительно очень много магии. Нам с тобой хватит на обратный портал до дома.
А я поняла, что тянуть дольше нельзя. Я должна мчаться к реке. Но не успела сделать и шагу.
62
По-над берегом, тем же путём, что пришла сюда я, от усадьбы бежал человек. Он был ещё достаточно далеко, но, увидев его, я замерла. А сердце застучало часто-часто.
Он пришёл за мной. Значит, теперь всё будет хорошо. Мне нужно лишь ещё немного потянуть время, чтобы он успел спасти меня.
— Гилберт, — я назвала мужа по имени впервые со дня свадьбы. — Ответь мне ещё на один вопрос. Зачем ты вывез людей из усадьбы? Почему не позволил запереть ворота? Чего ты хотел этим добиться?
— Сделать тебе больно, разумеется, — кажется, он удивился, услышав моё обращение. И даже не стал иронизировать, что вопросов целых три вместо одного. — Я немного просчитался. Признаю, мой недочёт. Не подумал о защите. Я рассчитывал, что твой любимый дом, по которому ты так тосковала, разграбят какие-нибудь проходящие мимо подонки. Уничтожат то, что ты любишь. Превратят в свинарник. Сожгут…
Его лицо перекосилось, в глазах пылала ненависть.
А я изо всех сил старалась смотреть на него и не переводить взгляд на того, кто спешил на помощь. Не подгонять его мысленно.
— Я думал, что рано или поздно ты сломаешься. А магии, её, понимаешь, не бывает много. Я хотел привести тебя сюда, показать, во что превратилась твоя усадьба. Я знал, что это точно не оставит тебя равнодушной, даже когда ты научилась закрываться от меня.
— А это возможно? — я удивилась. Думала, что маг может питаться от источника при любом прикосновении.
— У тебя это почти получилось, — я увидела, как заходили желваки у него на щеках, и поняла, что Гилберта очень злит эта мысль.