– Я люблю тебя, Егор. Как-нибудь выкрутимся.
– И я тебя, Вероничка.
15. Рита
– Вскрытие показало, что у него рак. И он знал, что скоро умрет.
Это Марк сказал мне по телефону о Тимуре.
– Марк, – воскликнула я, взбудораженная неожиданной новостью. – Теперь хотя бы понятно, почему он так торопился жить, почему влезал в долги, почему жил на широкую ногу. Вот только непонятно, как же он не подумал о том, что все его долги после его смерти повиснут на Альмире.
– Мы ничего не знаем. Возможно, он расплатился с долгами, да только Альмира ничего не знает. Что же касается долга Минкину, то, поскольку Тимур и Валентина были любовниками, она с него этот долг и не требовала. Я так думаю.
Я переваривала новость.
– Марк, но тогда можно предположить, что Минкина убили по заказу Тимура. Это просто напрашивается.
– Да, я тоже так думаю. Мы проверяем некоторые связи Тимура, знакомства, телефонные разговоры, записи. Так получается, что Тимуру больше всех было выгодна его смерть.
– Марк, постой. Мне сейчас пришла в голову одна мысль. Валентина. Он мог и не любить ее, а просто сойтись с ней, чтобы потом убить. Таким образом, он сначала убивает кредитора, а потом и его жену. Зная, что ему осталось жить немного, он сводит и свои счеты с жизнью.
– А какой смысл?
– Его семья никому ничего не должна. Знаешь, мне вообще кажется, что, если проверить счета Тимура Атаева, то окажется, что он вообще никому ничего не должен и что он – богатый человек. И что самый крупный долг был Минкину, а все остальные давно закрыты.
– Ну у тебя и фантазия.
– Ладно, ты проверь. Что еще нового?
– Мы просмотрели счета Валентины Неустроевой. Как я и предполагал, Минкин был щедрым по отношению к ней, ее можно было бы даже назвать богатой женщиной. Кроме того, нам удалось обыскать ее квартиру, и мы обнаружили несколько тайников с деньгами и драгоценностями. Она была женщиной экономной, копила деньги, может, не доверяя до конца своему благодетелю. Или же знала о нем что-то такое, что не позволяло ей расслабляться. Да и тот факт, что они так и не зарегистрировали брак, тоже говорит о многом.
– Марк, а что с детскими сиденьями?
– Экспертиза показала: жена Егора, Вероника, говорила правду, на обоих сиденьях действительно обнаружены следы детской рвоты. Сейчас Локотков поехал в гаражный блок, чтобы застать там дядю Мишу – соседа Красиных по гаражу. Но я почему-то уверен, что он здесь ни при чем. Уж слишком все открыто и явно: станок для изготовления ключей, расположение гаража.
– Ты еще не встречался с матерью Вероники на предмет Вероникиного алиби?
– Я как раз туда и направляюсь.
– Марк, ты позволишь мне рассказать Альмире о том, чем был болен ее муж?
– Поезжай. Тем более что я уже склонен предположить, что Тимур сначала отравил Валентину, а потом выпил яд сам.
– Марк, я же не спросила тебя о самом главном! Чем они были отравлены?
– Знаешь, это такой сложный препарат, которым пользуются при дезинфекции помещений от насекомых. Называется «Бандит», производится в Голландии. Этот препарат был подмешан в кофе.
– Выпили любовнички кофейку. Значит, это убийство плюс самоубийство?
– Я бы тоже остановился на этой версии, если бы не тот факт, что трупы оказались в гараже Красиных. Спрашивается, кто же доставил их в гараж? С какой целью?
– Может, был кто-то, кто помог Тимуру в реализации его плана?
– Не думаю, это слишком рискованно.
– Марк, позволь мне побыть некоторое время в квартире Неустроевой. Возможно, я найду там что-то такое, что поможет нам лучше понять ситуацию. А вдруг это все-таки было убийство?
– Мне надо связаться с лечащим доктором Тимура, чтобы узнать все о его болезни: знал ли Тимур, что скоро умрет, о чем говорил с доктором в последнее время. Словом, работы много.
– Марк, ты не ответил на мой вопрос. Дашь ключи от квартиры Неустроевой?
– Рита, квартира опечатана.
– Как будто бы в первый раз, Марк.
– Хорошо, я заеду сейчас домой и дам тебе ключи.
Я подумала о том, как много должно было пройти времени, чтобы Марк стал таким ручным, чтобы полностью доверился мне, чтобы до него дошло, наконец, насколько это бывает полезным – дать мне ключи от его нового дела.
– Знаешь, милый, мне иногда кажется, что я зарываю в землю талант следователя, – защебетала я, когда Марк пришел. – Перекуси, раз уж зашел. Я так спешила, чтобы успеть к твоему приходу. Приняла душ, немного привела себя в порядок, оделась и даже успела приготовить тебе омлет с сыром.
Я буквально затащила его на кухню и усадила за стол, поставила перед ним тарелку с горячим омлетом, налила в чашку кофе.
– Рита, я, конечно, дам тебе ключи, я ведь обещал, но подумай сама, насколько все это рискованно. А если кто-то позвонит в прокуратуру и сообщит, что в квартиру проникла посторонняя женщина.
– Это ты про соседей-то? Не переживай, я постараюсь выглядеть, как прокурорша. Я даже синие брюки нашла, правда, куртка черная, но ведь ваши прокурорши не носят в дождь синие пиджаки. Но все равно, в глаза не бросается, и вид у меня очень даже деловой и серьезный. Могу даже кожаную папку в руки взять для солидности, мол, у меня документы, и вообще, я пришла сюда по делу. Деньги и драгоценности из квартиры изъяты?
– Да, изъяты при понятых, все как положено. Рита, что ты хочешь там найти?
– Думаю, что-то важное, касающееся отношений покойной Валентины Неустроевой со своим сожителем Минкиным и любовником Атаевым. Ну не могли их убить ни за что. Существовала какая-то причина, мотив. И вот когда мы это поймем, тогда легче будет вычислить убийцу.
– Значит, ты все-таки думаешь, что это не Тимур?
– А ты можешь представить себе старину Тимура, подсыпающего…
– …подливающего, – поправил меня Марк.
– Хорошо, подливающего яд в кофе своей любовницы? Мы вот предположили, что он стал ухаживать за Валентиной исключительно ради того, чтобы вопрос о долге в полмиллиона долларов отпал, чтобы Валентина простила ему эти деньги. Но ведь могло случиться и другое: Тимур влюбился в Валентину по-настоящему. И тогда кому была бы выгодна смерть Валентины?
– Альмире? – Марк просто опешил. – Ты в своем уме, Рита?
– Марк, ты, как всегда, недооцениваешь степень такого мощного чувства, как ревность. Сколько у тебя было дел, когда убийства совершались именно из-за ревности?! Запомни, Марк, если есть любовники и любовницы, то ищи жен и мужей, которые страдают от измены. Поскольку Минкина уже не было в живых, стало быть, пострадавшая сторона – это Альмира. И это она могла отравить Валентину и своего мужа, чтобы выйти замуж за более молодого Рената и спокойно жить себе на денежки покойного супруга.
– Хорошо, а при чем же здесь тогда гараж Красиных?
– Надо найти связь либо между Вероникой и Альмирой. Может, Вероника давала ей когда-то давно ключи и забыла. Либо у них есть другие общие знакомые. Либо в этой истории все же замешан сосед по гаражу дядя Миша.
Марк съел омлет, запил кофе и посмотрел на меня с благодарностью.
– Рита, это удивительно, что я еще не растолстел, живя с тобой. Ты так меня кормишь.
– Ты никогда не растолстеешь из-за своей нервной работы. К тому же у тебя конституция такая. Ключи?
Марк положил мне на ладонь тяжелую связку.
– Тебя отвезти или сама доберешься?
Я сказала, что доберусь сама. Мы с ним вместе вышли, каждый сел в свою машину, и мы разъехались в разные стороны: Марк поехал в Волжский район к матери Вероники Красиной, а я – на квартиру Валентины Неустроевой.
По дороге я вспоминала, сколько раз мне приходилось бывать на квартирах многочисленных жертв или свидетелей и находить там то, что не заметили следователи или эксперты. То, на что они совершенно не обратили внимания или просто не нашли, оказывалось ценнейшим источником информации, которая впоследствии помогала раскрыть преступление. Ведь квартира человека – это как его лицо, душа, внутренний мир. И если в квартирах мужчин я чувствую себя неуверенно, поскольку сама не мужчина, и мне бывают непонятны некоторые мотивы их поступков, то в квартире женщины мне многое становится ясным: чем она жила, что любила, с кем общалась, все ее тайны.
Поднявшись на лестничную клетку подъезда, где жила Валентина Неустроева, я оглянулась, затем, допуская, что мое появление рядом с квартирой убитой женщины может привлечь внимание соседей, демонстративно достала телефон и, сделав вид, что набираю чей-то номер, сказала с раздражением:
– Надеюсь, в этой квартире мы сегодня работаем последний день. Мне кажется, там уже все, что надо, сняли. Хорошо. Я поняла. Пока.
Открыла дверь ключами и вошла. Сердце мое билось так, как если бы я забралась в чужую квартиру с целью ограбления.
Не скрою, практически всегда, когда я принимала участие в расследованиях Марка, меня больше всего интересовали мотивы преступлений, та глубокая и значительная причина, которая толкнула человека совершить убийство. Тема смерти на фоне, казалось бы, спокойной, мирной жизни обыкновенных людей – что может быть любопытнее, интереснее? Вот и сейчас я перешагнула порог, отделявший личную жизнь Валентины Неустроевой от жизни окружающего мира, с желанием понять, что же такого она могла совершить в своей жизни, что кто-то неизвестный подписал ей смертный приговор. За какие такие грехи ее отравили, отправили на тот свет, лишили жизни? Я была уверена, что часть разгадки кроется именно во всех тех мелочах, которыми полнится жизнь любого человека и на которые чаще всего не обращают внимания. В общих чертах ее жизнь было понятна: состоятельная бездетная содержанка, в какой-то степени вдова, которая была убита одновременно с Тимуром Атаевым. Если одновременно, значит, их что-то связывало. Мне предстояло узнать, что именно. Тот вывод, который мы сделали с Марком относительно любовной связи Валентины и Тимура, строился исключительно на том, что Валентина, не будь она любовницей Тимура, непременно требовала бы от него вернуть полмиллиона долларов. Это было всего лишь наше предположение. А что, если Тимур давным-давно вернул Минкину долг, и на него никто не нападал?