— Ты просто аху… бл… су... — рычит он, пытаясь подобрать приличное выражение, но огненная вспышка в его темных глазах говорит куда больше, чем какие-то там слова.
Мне хочется его трогать. Прикасаться. Изучать. Находить слабые и сильные точки на нем, наблюдая, как сильное тело трясется от наслаждения. Мне так хочется… Честно…
Невольно тянусь губами, но в последний момент вспоминаю о его оргазме и запинаюсь, замечая хмурый взгляд. Кто знает, как он реагирует на такое откровенное желание, каким я руководствовалась, проглатывая мужское семя?
Снимая сомнения, Михаил кончиками сильных пальцев сжимает мои щеки и тянет на себя, впиваясь поцелуем так отчаянно, так откровенно, что меня оглушает, будто рыбу динамитом.
— Не сомневайся, — отвечает на непрозвучавший вопрос и опускается к шее, ведет по ней языком, расчерчивая влажную дорожку до самого уха.
Я больше не могу, я на грани.
Вихрь эмоций и ощущений прокатывается цунами, оставляя после себя чистейшую радость. Искрящуюся, головокружительную. Новая волна оказывается в разы сильнее предыдущей, и меня невольно выгибает в спине, кружа и подбрасывая под огромным телом. Я слышу, как кровь торопливо бежит по венам, разнося в каждую клеточку эндорфин, и чувствуя, какими прерывистыми и сильными стали толчки. Этого хватит. Мы оба на грани.
Тугое нутро пульсирует, сжимая член, что словно стал еще больше. Ему тесно, но от этого и так хорошо, что мужчина крепко сжимает меня в своих лапищах, натягивая просто до упора и разряжаясь.
— Просто… потрясно… — шепчу бредово, отпуская Михаила и позволяя упасть рядом со мной, так же тяжело дыша, как и я. — Просто… аху…
— Да… Да…
Нет слов. Просто немой восторг, когда даже звук замирает в легких, настолько оглушителен крик.
— Пить хочешь?
— Кофе, — отвечаю тихо, едва открывая глаза при каждом моргании. — Много кофе…
— Мороженое?
— Дааа… — мечтательно протянула я.
Мороженое после секса. Не сказка ли?
Мужчина поднимается и на шатающихся ногах бредет в темноте на кухню, щелкая там кнопкой чайника. Я просто валяюсь и хвалю себя за опрометчивый поступок, который точно отложится в моей голове самыми прекрасными воспоминаниями.
— Я не поняла, Громов, — высокий голос резко выдергивает меня из сладкой неги, и я сажусь, инстинктивно прижимая к груди покрывало, которое мы до ужаса смяли. — Ты почему голый?
Этот омерзительный фальцет бьет меня по голове кувалдой, под кожей раздалбливая череп в мелкую крошку.
Бежать, я срочно должна бежать. Надо рвать когти!
Глава 21
— Ты какого тут делаешь?
— Приехала проведать мужа, поговорить, попробовать договориться. Что, собственно, тебя смущает, Громов? Эта квартира такая же моя, как и твоя, — дама вещала в конце квартиры, где-то в районе прихожей, пока я судорожно пыталась найти свое платье и трусики, с чем мне определенно не везло.
Белье я нашла быстро и у подножья кровати, но платье… Платье слетело где-то по пути в спальню, из которой высовываться сейчас было небезопасно.
Божечки, ну что за непруха?! После такого улетного секса, так получить трубой в образе жены по затылку? Я невольно даже покосилась в окно, прикидывая, сколько лететь с четвертого этажа, и как безопаснее приземлиться, не сломав себе обе ноги.
Нет, не вариант. Пальто благополучно висит в прихожей, платье где-то ближе, но все равно ужасно далеко. А голышом я вряд ли исчезну, не привлекая к себе внимания. Сложно оставаться незаметной, сбегая через окно в одних трусах.
Обмотавшись покрывалом, как тогой, я прижалась спиной к дверце встроенного шкафа и попыталась слиться с местностью. Будто у меня выбор был! Прикинуться торшером, например. Одна идея бредовее другой!
— Рин, — голос Михаила прозвучал несколько предупредительно. Словно стоишь у электрощита, который наклейкой с черепом кричит «Не влезай! Убьет!» — Выметайся и не доводи до греха. Я после того, как ты мою тачку подорвала, готов свернуть тебе шею. Скажи спасибо, что сейчас я успокоился и позволяю тебе стоять на своих двоих, а не вытирать мордой пол. Так что топай. Топай на хер.
Ээээ… Судя по всему, отношения у них не самые нежные, и семейной идиллией здесь вовсе не пахнет. Значит, шанс оказаться той самой застуканной любовницей, которую привели, пока жена у тещи в гостях, не так велик, как я подумала сперва.
Так, стоп! В смысле «тачку подорвала»?!
— Шлюха расслабила? — сказала эта ненормальная, заставляя поежиться.
Голос такой, будто она зверя дразнит и кайфует от этого в преддверии смерти. Специально его подначивает, чтобы из себя вывести. Тупая манипуляция, я бы сказала, отчаянная. Не станет нормальный человек так рисковать, дергая тигра за усы.
— Ну же, чего ты молчишь, Громов? Давай, расскажи, как ты при живой жене таскаешь шалав в наше гнездышко. Судье это понравится.
— Тебя вообще волновать не должно, с кем я сплю, — угрожающе фыркнул он, и напряжение задрожало в комнатах и тишине квартиры. — Мы с тобой в бракоразводном процессе.
— Но пока все еще в браке, а значит… Неверный муж, обвиняющий меня в покушении. Это перебор даже для тебя. Мой адвокат разберет тебя на конфетти, Громов, так что на твоем месте, я бы очень постаралась со мной договориться. Попробуй, будь со мной ласков, и я, может, пойду тебе навстречу.
— Завали свой рот, — процедил он, и у меня неожиданно в голове что-то щелкнуло.
Во-первых, я не собиралась быть свидетелем семейной разборки, и пофиг в какой роли. Во-вторых, как говорит Лерка: «Не можешь победить дурдом? Возглавь его!» Не отсиживаться же мне тут, пока они друг друга грызть начнут? И в-третьих, эта баба меня бесит. Неаргументированно, иррационально, но бесит до трясучки. Как она вообще живет с таким мерзким голосом? ! Пищит как мышь, которой лапу отдавили, слушать больно.
Если я сейчас останусь на месте, ситуация может вывернуться совсем в другую сторону, а я точно не желаю быть свидетельницей. В прямом смысле показания давать не хочу, а добром этот разговор не кончится. Это точно.
Возможно, я делаю самую тупую вещь на свете, но сегодня мне уже удалось получить вознаграждение за безрассудство, так что — чем черт не шутит?
— Я с тебя еще за моральный стрясу, Громов! Будешь до конца жизни мне алименты платить, понял, козел?!
— Алименты? С каких пор я тебя на иждивение взял, чтобы алименты выплачивать?
— С тех самых, как колечко мне на палец одел! Быстро ты об этом забыл! — Верещала эта ненормальная, пока я босиком шла по коридору, видя широкую спину Михаила в полумраке.
Он не замечал, погруженный в ругань со своей… женой, и удивленно выгнул бровь, стоило мне нырнуть ему под руку и обнять, прижимаясь к горячему телу, казалось, раскалившемуся от злости.
— Добрый вечер, — освещая прихожую улыбкой, сказала я, рассматривая особь женского пола напротив. — Ты не говорил, что твоя жена придет. Я бы хоть оделась.
Игриво стукнув кулачком ему по ребрам, я кокетливо похихикала, с ужасом ощущая, как рука на плечах сжимается, сдавливая меня как пресс. Встроенный сканер незваной гостьи четко сканировал меня с головы до ног, но, не найдя за что зацепиться, кроме голых плеч и смятого покрывала на теле, заискрил. В прямом смысле.
Я мгновение мне показалось, что у нее волосы на голове зашевелились и дорогущее блондинистое окрашивание задвигалось, как у Медузы Горгоны. Маленький носик, не раз страдающий от ринопластики, гневно поджался, а полные филлеров губы скривились в гримасе отвращения.
— Ты еще кто такая? — брезгливо спросила она, чисто риторически, только чтобы добавить. — Выметайся из моей квартиры!
— Я Кира, девушка Миши. — Сделав влажные глаза, как у олененка, я взглянула на идеального мужчину, доставившего мне столько проблем.
Почему-то в слова этой ненормальной мое нутро верить отказывалось.
Ну не похож он на того, кому все равно, куда член засовывать, лишь бы оно шевелилось и было теплым. Даже Машеньку выдержал, а я уверена, она ему все что можно продемонстрировала, едва, наверное, сдержалась, чтобы блузку с себя не сорвать. Хотя с таким набором… кхе… кхе… качеств, ему бы любая не отказала, еще бы и добавки попросила. А может, я его просто идеализирую, но мне можно, я, в конце концов, от него куда больше получила, чем рассчитывала. Пусть считает это моей благодарностью.
Ко мне он, конечно, не зря прицепился, мне понравилось, и я ни о чем не жалела, но не выглядел он как тот, кто прогуливает жизнь, не размениваясь на принципы.
Вместо ответа мужчина погладил мое плечо рукой, еще сильнее притягивая к себе, и вопросительно взглянул на супругу, дрожащую от гнева, мол: «Что тебе еще надо? Не видишь, отвлекла нас от сладкого, вали давай».
— Девушка? Громов, ты считаешь меня за идиотку?
— Определенно, — негромко ответил он. — Взрывать мою тачку было крайне идиотским поступком. И я его не забуду.
— Не трогала я твою тачку! Че ты заладил?! Мне от тебя подписи нужны, а не ошметки кровавые. Миш, отправь девку погулять, и мы с тобой все обсудим.
Доверчиво прижавшись к мужскому боку, я затаила дыхание в ожидании ответа. Меня в принципе оба варианта устраивали — и свалить из этой квартиры без каких-либо повреждений, и остаться. С Михаилом. Желательно наедине.
Он мне мороженое обещал, а я тоже злопамятная.
— Вали, Рин. Мы будем разговаривать только в присутствии адвоката, и только при необходимости, — холодно сказал он, судя по голосу, заметно остыв. — Ключ оставь. Или в следующий раз я вызову наряд — за незаконное проникновение. Там уже и адвокат тебе задницу не прикроет.
— Пошел ты в жопу, Громов! — взвизгнула ненормальная дамочка, кинув в нас связку ключей и громко хлопнув дверью, топая к лифту. — Пошел в жопу!
Как он на ней женился, интересно? Неужто по залету?
— Ну что, — убедившись, что шизоидная слиняла и скрылась с горизонта, спросил он. — Поняла, во что ввязалась?
— А? Чего? Да я просто выручить тебя хотела…
— Не-е-ет, — протянул он, аккуратно вдавливая меня в стену и нависая с высоты своего роста. — Ты меня не просто выручила, де-ву-шка. Ты крупно влипла, мышка. Крупно.